Расколотая империя

Следом за плащом, Тар стянул с себя темно-зеленый камзол, оставшись только в таких же зеленых свободных штанах, белой рубашке и сапогах. Последние он попытался снять, но вышла заминка. Сапоги не отказывались сниматься, просто стоило Тару хоть немного наклониться, как из его груди раз за разом вырывался хриплый кашель.

Посмотрев на его мучения, Милева только тяжело вздохнула. Решительно взявшись за правый сапог, она начала стягивать его с ноги Первого принца.

— Я сам, — попытался возразить тот. Вместо ответа Пятая императрица просто небрежно толкнула его в грудь, заставив упасть на разложенную постель.

— Сам ты еле на ногах стоишь, — проворчала она, стянув сначала правый, а потом и левый сапог.

Тар прикрыл глаза. Этот внезапный приступ заботы Милевы напомнил ему о других, давних и более счастливых временах. Тех, когда его мать была еще жива, как и многочисленные друзья. Он был молод, здоров, преисполнен амбиций, сил и надежд. Любил и был любимым. Не только Милевой, но и многими другими.

Как мало мы ценим то бесценное, что рядом с нами. Как жалеем потеряв…

Будь проклята эта вечная гонка за властью. Вступить в нее легко, но запросто выйти уже не получится. Но свой выбор он сделал.

— Тебе не кажется, что в последнее время я оказываюсь в твоей постели слишком часто, но продолжения не происходит? — добавил он, отогнав непрошеные мысли и не без удобства устраиваясь в постели Пятой императрицы.

— Молчи, герой-любовник, — усмехнулась Милева. — Или будешь спать на полу.

— Можно и на полу, главное чтобы в твоих объятьях, — улыбнулся он столь знакомой улыбкой, что у нее вновь защемило сердце. Эта улыбка принадлежала тому старому Тару Валлону, которого она когда-то любила. Ладно… зачем лгать самой себе, все еще любит. Пусть и где-то в глубине души. Очень глубокой глубине.

Но теперь вместе с любовью появился страх. Как за себя, так и за сына. Она отлично помнила ту ночь, когда дремавший в Первом принце демон вырвался наружу. Если это произошло один раз, то где гарантия, что подобное не повторится?

Пусть Тар и отрицает подобную возможность, но она никак не могла для себя решить доверяет ли она Тару. Сердце говорило — да, но разум требовал не торопиться. За свою жизнь Милева не волновалась. Но Рантор — это другое дело. Он не должен пострадать из-за безумия одержимого отца.

— Я лягу в гостиной, — сообщила она.

— Тут достаточно места для двоих… — многозначительно заметил Тар, похлопав по одеялу рядом с собой.

Предложение показалось Милеве таким соблазнительным, что ей стоило огромных усилий повторить:

— Я лягу в гостиной.

— Хотя бы один поцелуй на ночь. В память о старых временах. Назад их, увы, не вернуть.

Немного постояв в нерешительности, она все же наклонилась и легонько коснулась губами его губ. А когда поняла, какую огромную ошибку совершила, было слишком поздно.

Легкий поцелуй мгновенно превратился в неистовый, страстный. Сладкое, хмельное возбуждение захватило Милеву с головой, сметая все преграды и запреты.

Глава 8 Мирный рассвет

Клановые бойцы Красного и Синего дворов давно растворились в темноте ночи. На ведущей к такому популярному сегодня постоялому двору улице вновь воцарилась тишина. Городские стражники, несмотря на поднятый битвой шум, явно решили воздержаться от активных действий.

Ночь на дворе, все порядочные люди спят! А от непорядочных в этих районах даже ночным стражникам лучше держаться подальше. Да и вспышки техник говорили, что дрались люди не только непорядочные, но и одаренные.

К демонам благородных и их разборки!

Вот утром, когда взойдет солнышко, можно поспешно прибыть на место происшествия. Все внимательно осмотреть, стараясь НЕ найти следов. А когда это произойдет, спокойно продолжить охранять порядок и покой столицы… желательно подальше от Медного города.

«Ленивые погрязшие в ереси потворствования магам ублюдки», — с горечью в сердце от несовершенства мира подумал брат Анато, обходя место недавней схватки.

Впрочем, он припомнил несколько случаев из своей насыщенной жизни. Городские стражники везде одинаковые — в дела сильных мира сего они лезть не любят.

Донесение одного из верных прихожан пришло слишком поздно. И к главному действу священник не успел. Как выяснилось, к лучшему.

Вновь Пресветлый хранит своих верных последователей!

В сердце верховного предвестника, царила радость и одновременно с этим печаль. Сегодня ночью множество проклятых одаренных ушли в свет, где их грешные души ждет справедливое воздаяние за грехи. И эти души он, увы, уже никогда не спасет. Да и главные грешники, посягнувшие на священный храм, ушли от справедливого возмездия.

Но это лишь испытания, которые Пресветлый посылает, проверяя крепость его веры. А она крепка!

Небо на востоке стало светлеть, предвещая скорый рассвет.

Пройдясь по внутреннему двору дважды разгромленного постоялого двора. Белый жрец недовольно поджал губы и небрежно пнул ногой ложного дракона Второго Крепкого легиона.

Тар Валлон явно решил зло посмеяться над своими врагами. Поманил сладкой приманкой, загнал в западню и заставил драться друг с другом на потеху своей погрязшей в яде магии и демона грешной душе.

Надо признать, сработано прекрасно. Верховному предвестнику даже стало немного жаль, что Первого принца уже не привлечь на правильную сторону и не спасти. Такой изощренный ум мог бы славно послужить к вящей Его славе. Не судьба… жаль…

Покончив с осмотром обгоревших развалин, он решительно двинулся вглубь улочек Медного города и тут же пожалел об этом. Хоть имперская столица могла похвастать хорошей, возможно лучшей в империи системой канализации, но в Медном городе со своей задачей она явно не справлялась. На некоторых улицах отчетливо пованивало нечистотами и далеко не свежей рыбой.

«Все начнется здесь», — решил Анато, местами стараясь дышать через рот.

Покинув хитросплетение узких, проложенных явно не по имперским канонам Гармонии улиц, он выбрался в район рыбацкого порта.

Да, все начнется именно здесь. Император мертв, а значит, реализацию всех планов придется ускорить. Проклятые недобитые зеленые! После нападения на храм у него осталось не так много людей. Но откладывать нельзя. Другого такого случая показать силу истиной веры может и не представиться.