Расколотое Небо

Как скажешь. — Мишик шагнул к распростёртому на полу телу.

Борясь с желанием выхватить топор, полудракон опустился на колени рядом с пленницей. Он коснулся её руки и осторожно похлопал по плечу.

Женщина не отреагировала.

Мишик похлопал ещё раз, затем взял за плечи и встряхнул.

В тот же миг пленница пришла в себя и завизжала, вытянув вперёд пальцы. Она бросилась на полухобгоблина. Ошеломлённый внезапным нападением, он невольно отпрянул.

На него смотрело сморщенное и бледное лицо с чёрными, как полночь глазами, в которых пылала ненависть и, возможно, безумие. Седые волосы обрамляли лицо редкими прядями, свисая до талии. Мишик почувствовал смрад её дыхания и сумел разглядеть только пару потрескавшихся пожелтевших зубов, когда пленница открыла рот для нового вопля.

Женщина кинулась к упавшему полудракону, намериваясь задушить или выколоть ему глаза. Мишик позволил импульсу нести её вперёд, а затем толкнул ногами, опрокидывая на пол. Пленница пролетела над ним и с глухим стуком врезалась в изогнутую стенку сферы.

Она в ярости, — доложил полудракон, поднимаясь на ноги. — И хочет разорвать меня на куски. Как я остановлю её, не покалечив?

В сознании раздался тихий смешок.

Нанести вред ей сложнее, чем ты думаешь. Говори с ней. Назови по имени. Кашада.

Мишик повернулся к безумной женщине и увидел, что та готовится к новому нападению. Её лицо исказилось не то от ярости, не то от страха, а глаза словно остекленели. Полудракон сомневался, что она поймёт его слова.

— Кашада! — крикнул он. — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль!

Женщина завопила и набросилась хобгоблина, её скрюченные пальцы напоминали птичьи когти. Она потянулись к его лицу, снова пытаясь выколоть глаза, полудракон прыгнул и воспользовался крыльями, чтобы подняться повыше. Женщина снова врезалась в стену, беспорядочно молотя по ней руками.

Мишик спустился на землю.

— Кашада! — позвал он более жёстким тоном. — Послушай меня! Я пришёл, чтобы забрать тебя из этой тюрьмы! Позволь мне помочь!

Женщина обернулась. Она шаталась, будто пьяная, впившись взглядом в своего потенциального спасителя.

— Тени! — закричала она. — Нет теней!

Заслонив лицо руками, она принялась рыдать, раскачиваясь из стороны в сторону.

Сошла с ума, — мысленно обратился Мишик к Тексириосу. — Её рассудок помутился. Она рыдает из-за того, что здесь нет теней.

Конечно! — мысленно воскликнул дракон. — Как умно. Мишик, ты должен создать тень для Кашады. Тогда она придёт в себя. Сделай это!

Полудракон нахмурился, окинув сферу взглядом. Раньше он не обращал внимания, но из-за того, что свет лился отовсюду, ничто в комнате не отбрасывало тень, и Мишик не знал, каким образом можно было хоть что-либо затенить.

Кашада завывала, и стенания её напомнили Мишику о Великой Пустыне Анорох с её воющими на луну шакалами. Женщина закрыла глаза, не собираясь больше нападать.

В голову полудракона пришла идея. Он снял плащ и положил его на дно сферы, затем достал из внутреннего кармана продолговатый свёрток. Развернув его, хобгоблин извлёк ослепительно сияющий огранённый в форме призмы белый кристалл, который был вдвое толще большого пальца Мишика, а длинной с его руку. Он опустился на колени возле плаща и поднял кристалл над головой. Полудракон подставил руку под льющийся из призмы свет. На плаще образовалась едва заметная тень.

— Кашада! — позвал Мишик. — Смотри: тень.

Старуха открыла глаза и перестала рыдать. Она уставилась на хобгоблина, склонив голову к плечу, словно хищная птица. Затем посмотрела на испускающий свет кристалл, и клочок тьмы. Кашада вскрикнула от восторга и кинулась вперёд. Мишик вздрогнул, ожидая нового нападения, но женщина просто опустилась рядом на колени, тихо воркуя.

— Темнее, — потребовала она, по-прежнему глядя на тень. — Она должна быть темнее. Сделай темнее! — завопила старуха.

Мишик нахмурился, задумавшись. Затем, испытав прилив вдохновения, он поднялся на ноги, спрятал кристалл за спину, загородив тем самым поток света собой.

Тень стала глубже.

— Да! — крикнула Кашада с триумфом. Её голос изменился, набрав силу и став мене пронзительным. — Ты сделал это!

Женщина подалась вперёд, к темноте под рукой полудракона.

На глазах Мишика, она растворилась в тенях и исчезла.

* * *

Торан отдыхал на своём любимом скальном выступе высоко над Источником жизни. Он сидел в шаге от края, упёршись спиной о склон горы, устремившейся в небо, словно кинжал. Рядом ревел поток воды, берущий начало в расселине в скале, и теряющийся из виду где-то далеко внизу.

— Надо идти внутрь, — чтобы быть услышанным Микусу приходилось кричать. Ангел сидел рядом с Тораном, прижавшись к скале, чтоб хоть как-то защитится от порывов ветра. — Зачем, во имя Девяти Кругов, мы тут торчим?

Торан проигнорировал друга и подался к краю выступа. Ревущая буря хлестала поток, поднимая тучи брызг, которые окутывали водопад пеленой сверкающего прохладного тумана. От сырости камень под руками и ступнями дэва казался покрытым скользкой плёнкой. Ветер рвал одежду, словно хотел сбросить в пропасть и унести прочь. Не обращая внимания на шторм, Торан подошёл к краю и посмотрел вниз.

Расстояние до воды было огромным.

Гору позади венчал высокий тонкий шпиль, возвышавшийся над зубчатым, изломанным горным хребтом. Горная цепь с трёх сторон окаймляла Источник Жизни. Большую часть времени вода, несущая божественное исцеление, переливалась золотом в солнечном свете, отражавшемся от безмятежной глади бассейна. Но сегодня она бурлила и пенилась в сине-сером водовороте, увенчанном пенными барашками.

Торан едва мог разглядеть далёкий берег, где вода, переливаясь через край каменной чаши, падала в отдалённые нижние бассейны. Клочки облаков, размётанных шквальным ветром, не заслоняли от взгляда панораму пожираемого хаосом плана.

Дэв вернулся к другу.

— Помнишь тот раз, когда ты впервые спросил о нырянии отсюда? — спросил он у Микуса. — До того, как я начал учить тебя этому?

Второй ангел нахмурился, но кивнул.

— Да, — ответил он. — Прямо перед тем, как мы попытались спасти ребёнка той марилит. И что с того?

— Помнишь, о чём ты спросил меня в тот день?

Микус покачал головой.

— Что-то насчёт того, зачем ты это делаешь. Но это было очень давно.

Торан кивнул.

— Верно. А я ответил, что делаю это для того, чтобы напоминать себе, что самый простой путь не всегда верный, и что необходимо быть бдительным и избегать самодовольства. Так?