Расплата за измену. Случайная беременность
Шрифт:
– Если это бред, как ты говоришь, то почему ты не можешь дозвониться до отца, а? Ну, как думаешь?
От того, с каким напором все это говорит Миша, меня начинает одолевать растерянность. Какого черта он вообще мне что-то предъявляет? Какого черта он говорит об отце? Я ничего не понимаю.
Смотрю на мужа расширенными глазами в немом недоумении.
– Что, сказать нечего? Ты же понимаешь, что я прав. Ты дрянь, которых еще поискать надо, и еще наглости хватило после потрахушек домой как ни в чем не бывало заявиться. Вот скажи, как мне к тебе относиться? Как?
Миша брезгливо морщась
– Только попробуй еще раз назвать меня шлюхой…
– И что тогда? – ухмыляясь смотрит на меня с нескрываемым превосходством.
– Тогда,я за себя не ручаюсь, – щурю глаза, сжимаю кулаки.
– Ты маленькая, конченная шлюшка, – произносит Миша смакуя каждое слово.
У меня в голове что-то щелкает. Есть внутреннее ощущение, что я как будто больше не принадлежу себе. Словно с ума сошла. Позабыв не только о боли в лодыжке, но и о том, что вступать в схватку с мужчиной, который превосходит тебя не только ростом но и силой, как минимум глупо и как максимум опасно.
– Эй, дурная совсем? Даже не думай что-то делать. И лучше свали по-хорошему, – Миша ерничаю и скалясь пытается предупредить меня о последствиях, но меня уже не остановить.
Боковым зрением цепляюсь за стоящий рядом с микроволновкой чайник и хватая его кидаюсь на мужа.
– Какая же ты мразь! – выкрикиваю и одновременно замахиваюсь на Мишу чайником.
– Я предупреждал Марин!
Миша действует стремительно. И ожидаемо для меня. Я предугадываю его действия, отклоняюсь чуть в сторону и у Миши не получается перехватить ту руку в которой находится чайник. Он впивается пальцами мне в локоть. Я же изворачиваюсь и вкладываю в удар всю силу на которую способна, опускаю чайник ему на затылок.
Муж истошно орет. Отпускает меня и хватается за шею. Уж не знаю, как у меня получилось вырваться из этого дурдома и остаться целой, но спустя всего минуту, я уже стояла рядом с лифтом и лихорадочно теребила кнопку-вызов лифта.
– Убью! – доносится до моих ушей из глубины квартиры рев мужа, в тот момент, когда двери лифта закрываются передо мной, кабина дергается и начинает медленно спускаться вниз.
У меня от страха быть пойманной, заходится сердце. Мне кажется, что в таком ужасе как сейчас, я никогда не прибывала. Меня трясет так сильно, что зуб на зуб не попадает. Затаившись, я вслушиваюсь в звуки вокруг, но ничего кроме как своего громкого сердцебиения услышать не могу.
Двери лифта открываются и по мне прокатывается горячей волной облегчение. В коридоре пусто. Оттолкнувшись от стены, стараясь не обращать внимания на боль в щиколотке, я спешно покидаю кабину лифта, а потом и подъезд, постоянно оглядываясь назад в опасении обнаружить погоню.
Я так была сосредоточена на побеге, что только когда оказалась в относительной безопасности, а это двор соседнего дома, поняла,что мой телефон так и остался в руках мужа. В растерянности оглядываюсь по сторонам. Что же теперь делать? Телефона нет. Денег нет…И домой не вернуться.
Внезапно голос мужа, опаляет мои мысли обидными словами:
Ты маленькая,
конченная шлюшка!Черт! Черт! Как же больно было слышать эти обвинения. Они были словно острая бритва. Режущая по живому.
Мучительное отчаяние охватило мое сердце.
Глаза наполнились слезами. Ладони сжались в кулаки непроизвольно. Ловлю судорожно ртом воздух, закипая от такой явной несправедливости по отношениею ко мне. А через несколько секунд, уже чувствую как по щекам потекли слезы бессилия.
И невозможно к этому привыкнуть. Каждый раз боль одинакова бьет в сердце после встречи с Мишей.
Как же это унизительно. Муж-изменник выгнал меня из собственного дома. Оставил на улице без какой-либо возможности добраться до родительского дома.
И словно почувствовав мою слабость, на меня обрушивается весь спектр чувств и эмоций. Задыхаюсь.
А боль в щиколотке усиливается до такой степени, что для того чтобы отвлечься, прикусываю нижнюю губу так сильно, что в следующий миг чувствую соленый привкус крови на языке.
Прихрамывая, неспешно переставляя ноги бреду в сторону детской площадки. Мне нужно укрыться. Нужно спрятаться. Дойдя до ближайшей лавочки присаживаюсь на нее и изо всех сил зажимаю уши руками. Закрываю глаза.
Я чувствую себя такой опустошенной и такой потерянной, что казалось легче умереть, чем перенести это унижение, эту боль.
– Эй, – одновременно с окликом меня кто-то дергает за плечо.
Сердце подскакивает от ужаса к горлу и перекрывает путь к кислороду. Стремительно вскочив с лавки, шарахнулась в сторону.
– Это я. Ты чего, – говорит малолетка.
У меня от шока дар речи пропал. Стою в изумлении таращусь на него.
– С тобой все нормально? Ты какая-то странная, – машет у меня перед лицом ладонью парнишка.
– Ты… Ты зачем так подкрадываешься? Зачем так пугаешь? – мой голос балансирует на грани истерии.
– Ты явно не в себе, Марин, – у парня на лице написана растерянность. Видимо я и впрямь выгляжу ужасно. – Пожалуй мне лучше уйти. Я только помочь хотел если что, у тебя с кукухой что-то?
Крутит пальцем возле виска парнишка, пятится отступая.
А мне в голову вдруг приходит мысль о том, что у него же есть телефон и как минимум я могу попросить его вызвать такси…
– Постой. Эм… – лихорадочно вспоминаю его имя, – Костик. Да точно, Костик. Мне нужна помощь. Да, помощь, – наконец-то справляюсь с истерическими нотами в голосе. – Можешь дать мне телефон?
Паренек вздергивает вверх брось. Смотрит на меня с прищуром.
– Зачем?
Черт! Да что же такое! Ну что за тупое любопытство.
Негодую про себя, вслух же стараюсь быть более адекватной и спокойной:
– Мне нужно вызвать такси, – отвечаю сдержанно, саму же всю рвет изнутри, озноб бьет так, что сложно справиться с тремором всего тела.
– Слушай, а можно предложение? – вкрадчивый голос и цепкий взгляд парнишки напрягают.
Настораживающе оглядываюсь вокруг. Потом перевожу взгляд на парня. Что ему нужно?
– Ну…
– Давай я тебя чаем напою. У меня предков дома нету. Так что можешь за это не переживать. Да и одежду какую нибудь у сеструхи найду. А то выглядишь ты, как-то не очень.