Расплата за наивность

Осторожно, словно она была фарфоровой статуэткой, врач снял с нее куртку, задрал рукав ее свитерка и перетянул руку жгутом.

— Давай, малышка, поработай ручкой, — он похлопал ее по руке и медленно ввел иглу в вену. — Так, умница! Сейчас еще один сделаем, и все в порядке.

Он вытащил шприц, оставив иголку в руке.

— Сейчас, потерпи немного!

Алла тупо следила за его манипуляциями. Володя вернулся, проводил врача к машине «Скорой помощи», взял у него какие-то лекарства, и они поехали. Долго петляли по улицам города, пока не подъехали к старенькому, покосившемуся домику.

— Это что за особняк? — равнодушно спросила она, сонно поводя глазами, — уколы начали наконец действовать.

— Спрятаться тебе нужно. Это ненадолго, — Володя протянул ей руку. — Пошли, малышка. Я тебя провожу.

— А я что, здесь одна буду жить? — она зябко поежилась. — Я одна боюсь! Тут кругом все как вымерли!

Пустынная улица служила подтверждением ее слов. Алка озиралась по сторонам и постепенно начала узнавать один из районов старого города. Строительство здесь не велось, властям нецелесообразно и дорого было подводить сюда коммуникации, поэтому район этот постепенно ветшал. Многие дома пустовали, кое-где виднелись заколоченные крест-накрест окна.

— Володя, да ты что? — Губы ее задрожали, из глаз опять брызнули слезы. — Тут же как в пустыне. Меня резать будут, а на помощь прийти некому.

— Сегодня в твоем доме убили человека. Населяют его, дом-то твой, как минимум человек пятьдесят. — Голос Володьки стал жестким, последние слова он почти прокричал: — Так вот, я спрашиваю: спасло это того паренька?!

Он устало потер глаза:

— Давай, Ал, не дури. Тебе придется набраться немного храбрости и потерпеть. Да и я буду заезжать.

Опустив плечи, Алла побрела за Володькой в дом. Он толкнул дверь, она открылась на удивление легко и без скрипа. Что предстало перед ней в комнате, заставило открыть рот от удивления. То, как был отделан и обставлен дом внутри, отвечало самым требовательным запросам. Но добил ее радиотелефон.

— Это что за пещера Али-Бабы? — плюхнувшись в широкое кожаное кресло, спросила Алка, тараща глаза по сторонам.

— Нравится? — Володька довольно улыбнулся. — Это у нас штаб-квартира! Об этом месте знают всего три человека, так что ты не сильно переживай.

— А кто эти трое?

— Двое находятся здесь, — он присел перед ней на корточки и потрепал за подбородок. — А третьего тебе знать не надо. Ничего не бойся, никуда не выходи! В доме есть все, что тебе нужно.

— А туалет? Он ведь на улице?

— Обижаешь! — он встал и, взяв ее за руку, повел знакомиться с временным пристанищем.

Домик был маленьким, но все в нем устроено так, что он мог бы стать приютом для нескольких человек — и не на один день. Холодильник был доверху загружен продуктами. Кухонные полки ломились от импортных упаковок с различными деликатесами. У Алки глаза разбегались от такого изобилия.

Были здесь и туалет, и душ. Выложенные кафелем помещения, правда, были мизерные, но, учитывая Алкины габариты, это мало ее волновало.

После получасовых инструкций Володька подошел к тумбе, на которой стоял телевизор, сунул руку в один из ящиков и извлек на свет божий пистолет:

— Это на всякий случай. Не пугайся, — успокоил он, увидев ее округлившиеся глаза. — Надеюсь, тебе не придется его применять. Не забыла еще как пользоваться?

— Нет, не забыла, — фыркнула Алка. — Как меня муштровали мои учителя, разве забудешь!

Володька довольно заухмылялся. Много слез пролила Алка, пока они с Колькой учили ее стрелять. Вывозили в старый отработанный карьер и начинали изводить ее инструкциями. Много раз, разозлившись на них, она бросала все и посылала их куда подальше. Но природное упрямство брало верх, и она снова и снова ездила с ними.

Попрощавшись с Володькой, Алка начала кружить по дому. Остановившись около телефона, долго думала, но потом не выдержала и набрала Надькин номер. Долго никто не подходил, наконец трубку сняли и она услышала родной голос сына:

— Але! Кто там? — он захихикал. — Мамочка, это ты?

— Я, милый мой! — горло сдавило. — Как ты там?

— Хорошо, — коверкая слова, малыш пустился в объяснения. Алка слушала, время от времени вставляя вопросы. Вдоволь наговорившись с матерью, Стасик передал трубку Надежде:

— Ну, рассказывай, мамуля дорогая! Как ты там? Видела его?

— Видела! — Алка всхлипнула. — Я для него — ничто, пустое место. Понимаешь? Он смотрел на меня как на пустое место!

— Ладно, не паникуй. Ты как хоть выглядела-то, что на тебе было надето?

— Да не в том дело! Неплохо я вроде выглядела, костюм на мне был. Тот, помнишь, один-единственный мой.

— А, тогда все в порядке. Ты в нем потрясно выглядишь, — довольно протянула Надежда. — Он же не слепой! Должен был увидеть, какая ты стала интересная женщина!

— Ага, да еще старее на пять лет, — не удержавшись, съязвила Алла. — А с ними малолетки были, знаешь, из той серии: ноги от ушей, груди из подмышек. Что я рядом с ними? Так, мышка серая!

— А ты не ревнуй, не ревнуй! — хохотнула Надька. — Все приедается! И что, действительно ничего в глазах-то его не промелькнуло?

— Промелькнуло! — Алка усмехнулась. — Ненависть лютая!

— Вот это да! — Надька ахнула. — Ну, мамуля дорогая! Это уже кое-что!

— Ага, кое-что! — возмутилась Алка. — Я его ненавидеть должна, а не он меня, поняла?!

— Поняла, — миролюбиво согласилась Надька. — Ты не отчаивайся, Ал! Ненависть — тоже чувство. До этого человека еще надо довести.

Алка задохнулась от возмущения:

— Я довела, да?! Ну, спасибо!

— Не кипятись ты. Я ж тебе сказала в тот раз — чем больше я обо всем думаю, тем больше у меня вопросов. Что-то тут не так! Очень многое не сходится. — Помолчав немного и посопев в трубку, она продолжила: — Ненависть, говоришь? Интересно! Очень даже интересно!

— Да ладно тебе Фрейда-то из себя строить! — фыркнула Алка. — Я просто не одна была, а с Володькой Самохиным, а он мент. Получается — враг его заклятый. Все просто, Надюш. Ты лучше расскажи, как там сына моего воспитываешь?

Разговор еще минут десять крутился вокруг Стасика.

Вдоволь наговорившись, подруги повесили трубки. Об утреннем происшествии Алка рассказывать не стала: зачем тревожить Надежду. Она вон и так как на иголках — переживает за нее.

Алла включила камин, поставила на плитку сковороду и начала готовить себе ужин, потому как день почти закончился — на улице заметно потемнело. За ужином Алла не переставала думать об одном и том же: «Кому нужна была смерть этого подростка? Кому надо было посылать его следить за мной?» Перемыв посуду и выключая свет на кухне, Алка вздохнула: «Права Надежда — чем больше я узнаю, тем больше неясного. А у нее чутье! Причем профессиональное, репортажи-то ее ох какие были!..» Приняв душ, девушка еще раз обошла весь дом, проверяя запоры на окнах и двери. Укутавшись в теплый махровый халат, найденный на одной из полок шкафа в спаленке, Алка задремала перед телевизором. Проснулась она как от толчка — под окнами кто-то ходил.