Расплата

Агнес кивнула на прощание и наконец выбралась из повозки. А обезьяна тем временем визжала, как маленькое злобное дитя.

Когда Матис с Мельхиором побежали на крик, в свете большого костра показались два человека с длинными кинжалами. Матис приготовился было защищаться, но те не обратили на них внимания и пробежали мимо. Мельхиор поставил одному из них подножку. Изрыгая проклятия, мужчина растянулся на земле.

– Прошу прощения, – сказал менестрель сочувственным тоном. – Мы услышали женские крики. Вы, похоже, спешите к ней на помощь. Могу я узнать, что случилось?

– Можешь в зад меня поцеловать! – огрызнулся упавший и быстро поднялся с земли.

Мужчина был невысокого роста и крепко сложен. Он взмахнул кинжалом перед лицом Мельхиора.

– Дай пройти, пока дыру в камзоле не проделал.

– Мы лишь хотим узнать, что случилось, – настаивал менестрель. – Нет причин для грубости.

– Проклятье, я сказал… – начал мужчина, но его товарищ положил ему руку на плечо.

– Будет тебе, Марек, – успокоил он его. – У нас поважнее дела есть. Позже разберемся с этими двоими. Сейчас надо Агнес поймать.

Мельхиор вскинул брови.

– Смотрите-ка, именно эту девушку мы и разыскиваем… – Он невзначай положил ладонь на рукоять шпаги. – Боюсь, настало время объяснить все подробнее.

В этот миг Матис заметил, как от стоявшей неподалеку повозки ковыляет пожилая женщина. Она горбилась и куталась в шерстяной платок, но что-то привлекло внимание Матиса. Казалось, он уже не раз встречал эту женщину. Ее фигура, манера держать платок, светлые волосы, сбившиеся в непослушные локоны…

– Агнес! – закричал Матис. – Агнес!

Он не раздумывая бросился за женщиной. Та остановилась как вкопанная, потом выпрямилась и медленно стянула платок. Матис громко рассмеялся. Это и вправду Агнес! Они ее разыскали! Он прошел за ней через ужасы войны, преодолел сотни миль, и вот она перед ним: ее светлые локоны, веснушчатое лицо, высокий гордый лоб… Матис едва мог поверить своему счастью! Он вскрикнул от радости и распростер объятия.

– Агнес, Господи, наконец-то…

– Берегитесь, мастер Виленбах! – раздался вдруг за спиной голос Мельхиора.

Матис развернулся на бегу и увидел, что один из мужчин бежит к нему. Второй схватился с менестрелем, который успел обнажить шпагу. От соседних костров к ним приближались несколько ландскнехтов.

– Эй, вы! Опустить оружие! – крикнул один из них. – Или доложу профосу, и еще до рассвета будете висеть на ближайшем дереве!

Однако ни Мельхиор, ни его противник не думали прекращать бой. Второй мужчина тоже занес кинжал, готовый броситься на Матиса.

– Дай пройти! – взревел он. – Эта девка убила одного из наших. Встанешь на защиту – станешь соучастником!

Матис остановился и с улыбкой поднял руки, поджидая, пока мужчина подойдет к нему.

– Ну вот, – прохрипел тот. – Знал, что ты образумишься. А теперь помоги-ка…

Без всякого предупреждения юноша со всей силы врезал противнику между ног. Мужчина со стоном сложился пополам. Матис пнул его еще раз.

– Не знаю, что вы творили с Агнес, – прорычал он, одарив лежачего злобным взглядом, – но судя по твоему виду, ничего хорошего. Так что лежи себе тихо, если зубы дороги.

С этими словами Матис бросился к Агнес. Скованная ужасом, та по-прежнему стояла у повозки. Теперь, вблизи, она выглядела совсем маленькой и беззащитной. И двух месяцев не прошло с их последней встречи, но Матис заметил в ее облике что-то взрослое, зрелое, но при этом печальное, словно что-то внутри нее надломилось.

– Матис… – пробормотала она. – Это ты? Здесь? Но… но…

– Я все тебе расскажу, Агнес, – перебил ее юноша и крепко обнял. – Все. Но не сейчас. Для начала нам надо убраться отсюда.

– Согласен. – Подбежавший к ним Мельхиор вернул в ножны окровавленную шпагу и показал назад.

Там в свете костра собиралась толпа. Среди них были дети, женщины и мужчины. Были и несколько солдат, вооруженных длинными копьями – вероятно, из отряда профоса. Они кричали и светили во все стороны факелами и фонарями.

– У наших противников, видимо, были друзья, которые теперь не лучшего о нас мнения, – продолжал менестрель. – Сколько в лагере ландскнехтов? Десять тысяч?.. Нам и в самом деле пора раскланяться. Allez! [15]

Матис схватил Агнес за руку, и они втроем побежали мимо палаток, повозок и потрескивающих костров – к расположенному поблизости лесу. Крики за ними начали понемногу стихать, пока наконец совсем не смолкли.

15

Идем! (фр.)

Глава 8

Крепость Трифельс,

14 июня 1525 года от Рождества Христова

Пастух-Йокель восседал на троне в парадном зале Трифельса и вершил суд.

Перед ним, потупив взоры, стояли на коленях два крестьянина и ждали его приговора. Мимо открытых окон с криками летали вороны, словно предчувствовали скорую поживу. В остальном же царила тишина, едва ли не осязаемая под холодными закоптелыми сводами. По сторонам от сделанного из шкур, ивовых прутьев и кож трона стояли еще с дюжину человек. Скрестив руки на груди, они с мрачным видом дожидались решения Йокеля. Уже не первую неделю крестьяне устраивали эти судилища, чтобы показать, что они сами себе хозяева. Но с самого начала одного лишь Пастуха-Йокеля величали господином.

Йокель поиграл серебряным бокалом, украшенным самоцветами, и сделал вид, что задумался. При этом приговор свой он давно уже вынес.

– Вы покинули нас без разрешения крестьянского совета, под покровом темноты. Притом что нас, возможно, ждет последняя, решающая битва, – проговорил он тихим решительным голосом, рассматривая блестящий бокал у себя в руках. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Господин… – начал робко один из обвиняемых; изношенная рубаха висела на его тощем теле, он беспокойно мял шляпу в руках. – Не… не понимаю, про какую такую битву ты толкуешь. Однако битва или нет, какая разница, нам бы на поля вернуться. Кабаны опять осмелели и все вытоптали, ураган снес амбар… Дети и женщины одни не справляются…

– И вы просто решили бросить товарищей в беде и вместо ландскнехтов предпочли зарезать пару свиней? – спросил Йокель, состроив невинное лицо. Некоторые из крестьян тихонько засмеялись. – Сами скажите, на что это похоже?

– Это… заняло бы всего несколько дней, – пробормотал второй крестьянин. Он уставился в устланный костями, пометом и листвой пол, словно мог заглянуть прямиком в преисподнюю. – Потом мы обязательно вернулись бы.

– А если бы в это время объявился пфальцский курфюрст со своими людьми? Об этом вы, дурни безмозглые, подумали? Хоть бы раз подумали не о себе, а о нашем общем деле, чтоб вам провалиться!