Располнела? Возьму вторую!

И ни одного от Зафара.

Я закрыла глаза, надеясь провалиться в сон хотя бы на пару минут. Но в голове снова и снова звучал его голос:

«Ты себя запустила».

«На что ты похожа?»

«С таким видом мне домой идти не хочется».

Я прижала подушку к лицу, чтобы заглушить всхлип.

Не сегодня.

Сегодня я слишком устала, чтобы плакать. Может, завтра. Может, никогда.

***

Я стояла у раковины, торопливо перемывая посуду. Пальцы ныли, в спине тянуло, а внутри всё кипело. Каждое движение давалось через силу, но я продолжала – как будто это могло помочь забыть о боли и усталости.

Из спальни снова раздался жалобный плач Халифы. Я замерла, вслушиваясь. Сердце сжалось. Её крик всегда бил по самому больному месту.

– Опять орёт, – послышался громкий голос свекрови из гостиной. – Ты вообще детей успокаивать умеешь? Или только жир на себе растить?

Я закрыла глаза и досчитала до пяти, стиснув зубы. Если сейчас ответить, начнётся скандал. А у меня уже просто не было сил.

Бросив тряпку на стол, я вытерла руки и пошла к дочке.

В спальне Халифа лежала вся горячая, мокрая от пота. Щёки пылали, а её крошечные ручки тянулись ко мне.

– Тихо, моя девочка, – прошептала я, поднимая её на руки. Она крепко вцепилась в меня, рыдая так, будто её маленький мир рушился.

Снаружи раздались осторожные шаги Айдара. Он тихо ходил по коридору, будто боялся привлечь внимание бабушки.

– Айдар, не болтайся без дела! – крикнула свекровь снова.

Я прижала Халифу крепче.

– Ну, конечно, – продолжала она уже в мою сторону. – У неё двое детей, а она ничего толком сделать не может. Сама себя распустила. Ни еды, ни чистоты, ни порядка!

Моё лицо вспыхнуло от унижения, но я молчала. Что толку что-то отвечать? Всё равно меня никто не слушает.

Когда я вышла из комнаты, Айдар уже стоял в коридоре.

– Мам, бабушка опять злится, – тихо сказал он.

Мне стало больно. Он такой маленький. Такой светлый. И уже понимает слишком много.

– Не обращай внимания, сынок, – сказала я, пытаясь улыбнуться. – Она просто устала.

Айдар подошёл ближе и осторожно дотронулся до руки Халифы.

– Сестре лучше?

– Немного, – соврала я. Температура не спадала, кашель становился сильнее.

Хлопнула входная дверь. Я услышала шаги Зухры.

– Снова эти крики, – недовольно сказала она. – Сколько можно? Она сама не знает, как за детьми смотреть, а от меня что хотят? Нянькой быть?

– Тише ты, – пробурчала свекровь. – Она услышит.

– И пусть слышит! – фыркнула Зухра. – Это её дети, её проблемы.

Я крепче обняла Халифу и закрыла глаза. Эти слова больно резанули по сердцу.

«Её дети, её проблемы».

Да, мои. Только вот что делать, когда я больше не справляюсь?

Я села на краешек кровати, прижимая Халифу к себе. Она наконец успокоилась, но её тяжёлое дыхание всё равно эхом отдавалось в моей голове.

Хотела всего-то одного – чтобы Зухра посидела с Айдаром. Одно утро. Пока я отвезу Халифу в поликлинику. Но это оказалось слишком.

«Чужие дети не должны быть моей заботой».

Я взглянула на Айдара. Он сидел на полу в углу комнаты и тихо рисовал что-то в своей тетрадке. Никогда не жалуется, никогда не требует лишнего.

Я бы взорвалась. Высказала всё, что накопилось за годы. Но что толку? Это их дом, а я всего лишь невестка.

– Тебе никто не обязан, – любила повторять свекровь. – Ты сама мать. Вот и справляйся.

И я справляюсь. Каждый день. С двумя детьми, с больницами, с уколами, с ночными слезами. С упрёками мужа.

Но мне всё равно больно. Потому что я бы на месте Зухры даже не думала. Разве это не нормально – помочь семье?

Разве я прошу многого?

Хаджар

Я держала телефон в руках, гудки раздавались один за другим. Халифа снова закашляла, маленькое тело дёрнулось, и я прижала её крепче к себе.

– Возьми трубку… Пожалуйста, Зафар, возьми… – шептала я себе под нос.

На третьем гудке он ответил.

– Чего тебе? – его голос был холодным и равнодушным, будто я звонила не мужу, а постороннему человеку.

– Зафар, мне нужно, чтобы ты приехал, – я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Мне нужно отвезти Халифу в поликлинику. Айдара я не могу оставить одного.

– Что? – он явно не понял. – Ты серьёзно сейчас из-за этого звонишь?

– Да, серьёзно! – мой голос сорвался. – У неё температура, она задыхается от кашля. Я не могу одна!

В трубке повисла пауза. Потом он рассмеялся – тихо, почти насмешливо.

– У меня работа, Хаджар, – бросил он. – Ты хоть представляешь, что ты просишь?

Я почувствовала, как что-то внутри обрывается.

– А ты представляешь, что мне приходится делать каждый день? – голос начал дрожать. – Я одна с двумя детьми. Твоя мать с сестрой даже пальцем не пошевелят, чтобы помочь! Ты отец или кто?!

– Отец? – переспросил он, и его тон стал ещё холоднее. – Да, я отец. Но это не значит, что я должен бросать всё и мчаться по первому твоему звонку. Ты мать. Вот и справляйся.

– Сама? – мой голос дрожал всё сильнее. – Я сутками с ними. Без сна. Без отдыха. Мне некому даже подменить меня на час, чтобы отвезти ребёнка к врачу!

– Другие женщины справляются, – бросил он резко. – Справляются с пятью, с шестью детьми, а ты даже с двумя не можешь!

– Другие женщины?! – я почувствовала, как внутри всё переворачивается от ярости. – Ты вообще слышишь, что ты говоришь? Ты сравниваешь меня с кем-то, даже не зная, через что я прохожу каждый день?!

– Да знаю я всё! – рявкнул он. – Ты просто ленишься, Хаджар. Это всё. Ты себя запустила. Дом запустила. И теперь меня отвлекать решила?

– Ленюсь? – я уже не сдерживалась. – Ты правда считаешь, что это лень? Что я каждый день ломаюсь пополам, чтобы держать всё на плаву, – это лень?

Снова тишина.

Потом его голос. Тихий. Резкий. Жестокий.

– Ты уже даже не женщина, Хаджар. Ты комок нервов и проблем. Мне противно смотреть на тебя.

Мир пошатнулся.

– Что? – прошептала я.

– Ты слышала. Я устал. Устал это выслушивать. Может, тебе пора задуматься, что ты делаешь не так.

– Что я делаю не так? – я не верила своим ушам.