Распознавание образов

Невзрачный плешивый человечек чуть старше среднего возраста. Блики на золотых дужках очков; темный костюм, достоинство которого главным образом в его незаметности; воротник белой рубашки – как фарфор, обтянутый льняной тканью; однотонный темно-синий галстук из плотного блестящего шелка.

Волков пожимает ей руку: короткий ритуальный жест.

– Мой английский очень слаб, – говорит он. – Но я должен сказать, нам очень жаль, что с вами дурно обошлись. Еще я хочу извиниться... – тут он поворачивается к молодому человеку, которого Кейс уже видела в сквоте на Георгиевском, и продолжает уже по-русски.

– Мистер Волков просит прощения, – переводит молодой человек. – В Москве ждут неотложные дела, и он не сможет составить нам компанию за обедом.

У этого парня пышная рыжая шевелюра – чуть светлее, чем у Капюшончика. Темный костюм сидит на нем дурно, как будто он взял его напрокат.

Волков еще что-то говорит по-русски.

– Мистер Волков просит передать, что Стелла тоже извиняется за неудобства, которые вам столь безосновательно причинили. Она была бы рада к нам присоединиться, но состояние сестры требует ее присутствия в Москве. Они обе будут с нетерпением ждать вашего следующего визита.

– Спасибо, – отвечает Кейс.

У Волкова из верхней части правого уха вырезан аккуратный треугольный сектор; она вспоминает доктора и слышит звук ножниц, разрезающих замшевые ботинки.

– До свидания, – говорит Волков.

Повернувшись к Бигенду, он быстро произносит по-французски какую-то фразу, скорее всего идиоматическую.

– До свидания, – автоматически отвечает Кейс. Но он уже идет к двери, и двое молодых людей следуют за ним по пятам. Третий молодой человек остается на месте, пока Волков не исчезает за дверью. Потом тоже уходит.

– Система, – говорит Бигенд.

– Что?

– Эти трое. Секретная школа русского рукопашного боя. Раньше ее знали только в спецназе и КГБ. У нее в основе лежит казацкий народный танец. Очень мало общего с восточными единоборствами. – Бигенд похож на настырного ребенка, которому утром в Рождество удалось наконец добраться до подарков. – Но вы еще не познакомились с Сергеем Магомедовым.

Он кивает в сторону рыжего переводчика. Тот улыбается и протягивает ей руку:

– Я видел вас в студии.

Ему еще, наверное, нет двадцати трех.

– Я помню.

– А это Виктор Маршвинский-Вирвал. – Бигенд представляет последнего из пяти оставшихся.

Высокий мужчина с аккуратной седой стрижкой, одетый как французский щеголь, которого пригласили на английский воскресный пикник. Его мягчайший твидовый пиджак, кажется, сделан из шерсти нерожденных ягнят. Кейс пожимает ему руку. У него идеально вылепленные горизонтальные скулы, почти как у Войтека. В правом ухе торчит наушник.

– Очень приятно, – говорит он. – Я весьма рад видеть вас здесь, в безопасности и относительно добром здравии. Позвольте представиться: новый начальник службы безопасности мистера Волкова. И этим назначением я обязан вам.

– Вот как? Почему?

В комнату входят три человека в белых пиджаках и черных брюках. Они катят блестящие металлические тележки на резиновых колесах.

– За обедом я могу рассказать подробнее.

Повернувшись, он делает приглашающий жест в сторону круглого стола, которого Кейс до сих пор не замечала. Стол накрыт на шестерых. Два человека в белых пиджаках начинают разбирать содержимое тележек; третий убирает со стола шестой прибор.

– Кто-то не смог прийти? – спрашивает Кейс.

– Бун, – отвечает Бигенд. – Он решил улететь в Москву вместе с Волковым. Просил передать свои извинения.

Кейс смотрит на Капюшончика, потом на Бигенда. Потом на шестой стул. Но ничего не говорит.

– Андрей Волков, – без предисловий начинает Маршвинский-Вирвал, как только официанты уносят тарелки с супом, – сейчас является самым богатым человеком России. Тот факт, что об этом не знает практически никто, говорит о замечательном характере мистера Волкова.

Обед проходит при свечах; длинные изогнутые лампы на потолке притушены до тусклого янтарного накала.

– Его, если угодно, финансовая империя собиралась по кусочку и достигла расцвета в значительной степени благодаря последним хаотическим поворотам нашей экстраординарной истории. Этот выдающийся стратег до недавнего времени не мог позволить себе заняться реорганизацией накопленного; многочисленные корпорации и различные виды собственности приумножались, если угодно, беспорядочно. Однако сейчас пришло время строгой систематизации, и я горжусь, что мне доверено участвовать в этом процессе. Вы, должен заметить, тоже сыграли не последнюю роль в происходящих переменах.

– Но каким образом?

– Разумеется, – говорит Виктор, – сразу это трудно увидеть. Особенно вам.

Он прерывается, чтобы проследить за официантом, который доливает в его бокал белое вино. Кейс замечает над белым воротником официанта черные фрагменты какой-то татуировки. И вспоминает письмо Дэмиена.

– Андрей очень любил своего брата, – продолжает новый начальник охраны, – и после его убийства приложил все силы, чтобы обеспечить племянницам должную защиту. Он также сделал все возможное, чтобы эти достойные девушки ни в чем не нуждались. Состояние Норы беспокоило его особенно сильно, как и всех нас, и он настоял, чтобы в швейцарской клинике для нее устроили монтажную студию. По мере того, как развивался этот аспект направленных на ее выздоровление усилий, появилась необходимость развивать и определенные структуры...

– Да без этого было просто никуда, – перебивает Сергей Магомедов, который с самого начала слишком налегал на вино. – Старая система охраны была основана на жесткой секретности. А чтобы распространять работу сестер, нужны были новые подходы. Анонимность, шифрование, стратегия отслеживания...

– Процедуры, честь разработки которых принадлежит именно вам, Сергей, – мягко, но значительно замечает Маршвинский-Вирвал.

– ...во всем была потенциальная угроза обнаружения, – заканчивает Сергей. – Работа Норы должна была привлечь внимание. Иначе ее никто не увидел бы. И Стелла непременно хотела, чтобы это внимание было глобальным. Пришлось разработать методологию, с которой вы уже знакомы. Для затравки мы сами «нашли» несколько первых фрагментов.

– Вы сами? – Кейс обменивается взглядами с Капюшончиком.

– Ну да. И потом тоже иногда подталкивали вас в нужную сторону. Хотя, конечно, таких результатов мы не ожидали.

– Вы свидетели зарождения новой субкультуры, – говорит Бигенд, – которая стала расти экспоненциально.

– Да, мы ошиблись с цифрами, – соглашается Сергей. – А еще мы недооценили уровень вовлеченности людей, их желание разгадать тайну фрагментов.

– Когда вы начали этот проект, Сергей? – спрашивает Капюшончик.