Расправа в замке Бельфорсбрук

— Хорошо, мистер Эванс.

Барон ушёл.

— Уильям, я так волнуюсь.

— Это пройдёт. Я тоже волновался, когда просил руки Дженнифер. Всё ждал, что она назовёт меня повесой и откажет, пожелав попутного ветра.

— Как с женщинами нелегко.

— И не говори. Но ради любви… — Мейсон умолк и в миг вознёсся в своих чувствах далеко-далеко. Эдгар смотрел на него и не верил, что его друг сыщик безумно влюблён.

В это момент на лестнице показалась Эмили, она напоминала сказочную фею, которая парила в воздухе. Девушка выглядела превосходно: легчайшее пышное платье в бледно-сиреневых тонах ей очень шло. Покатые плечи и соблазнительное декольте прикрывала прозрачная шифоновая накидка. Она вуалировала складочку, которая магнитом притягивала к себе, прикрывала девичью грудь и вызывала загадочность. Золотистые локоны струились и развевались в воздухе. Очаровательная улыбка озаряла нежнейшее личико. Всё говорило о том, что девушка летит навстречу своему счастью. Эмили спустилась и сразу же звонким голоском заговорила:

— О, кого я вижу. Мистер Мейсон, как давно вы нас не навещали, нехорошо забывать старых друзей, — укоризненно с лукавством посмотрела она на Мейсона.

Уильям подошёл к ней, поцеловал руку и стал оправдываться.

— Что вы, мисс Эмили, разве можно? Я всегда помню о вас. Работа забирает всё время. Ничего не успеваю.

— Мне очень жаль, успела соскучиться.

— До глубины души тронут.

— Всё расспрашивала мистера Кортни о вас, он мне много секретов поведал, — заулыбалась Эмили.

— Надеюсь, сударыня, ничего такого, что могло бы уронить меня в ваших глазах.

— Что вы? Он вас так любит, вы для него как брат, а ещё пример и эталон для подражания.

— Ну что вы. Какой из меня эталон? А в остальном так оно и есть, мы с ним братья, он не солгал вам. Эмили, как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, и это благодаря мистеру Кортни.

— Эмили, нам нужно поговорить, — нервно произнёс Эдгар. — Пожалуйста, отойдёмте в сторону на минутку, — вмешался он в разговор, у него лопнуло терпение, и во что бы то ни стало, хотел переключить внимание Эмили на себя.

— Что за секреты от друга? Говорите, я вас слушаю.

— Простите, разговор серьёзный. Я настаиваю, пожалуйста, отойдёмте в сторону.

— По этой причине вы целую неделю отсутствовали? — упрекнула она Эдгара.

— Да, отсутствовал. Мне понадобилась пауза.

— Что ж, говорите. Не думаю, что у вас от единственного друга есть секреты, или я ошибаюсь? — игриво посмотрела она на Эдгара, и он смутился.

— Эдгар, я присяду. А ты поговори с мисс Эванс, — выручил Мейсон и отошёл.

Эдгар воспользовался подсказкой друга подбежал к девушке, взял её за руку и, глядя прямо в глаза, буквально выпалил:

— Я люблю вас. Вы слышите, люблю вот уже месяц с небольшим. Я потерял покой. Не могу спать, есть, дышать. Даже когда ночами работаю, тоже думаю о вас. Это какое-то наваждение. Прошу вас, умоляю, не отказывайте мне, станьте моей женой, — взмолился Эдгар.

С лица Эмили сошла улыбка. Она сосредоточено вглядывалась в глаза Эдгара, ища в них подтверждение его словам. Эмили подошла к нему ближе.

— Вы мне правду сказали? Может быть, вы пожалели меня?

— Истинную правду. Не знал, как начать, как рассказать о своих чувствах, поэтому пропал и медлил. Если бы не Уильям, не ведаю, когда бы решился открыться вам.

— Почему? Я не вызываю у вас доверия? Мы ведь друзья…

— Не о том мы говорим. Боялся за вас. Вы были не здоровы.

— А как сейчас? Что вы как мой доктор, можете сказать. Я ведь ваша пациентка, — провоцировала его Эмили.

— Как врач я убеждён, что сейчас вы совершенно здоровы и можете позволить себе всё, что найдёте нужным. Больше в услугах врача вы не нуждаетесь, заверяю вас, — Эдгар нервничал. — Вы не ответили мне. Я просил вашей руки у барона Эванса, он дал согласие. Что скажете вы? Моя судьба в ваших руках.

Мейсон понял: «Когда на таком высоком градусе наступает решающий момент, финал предсказать невозможно». Уильям переживал за друга.

Но в этот момент Эмили одним штрихом сняла напряжение у всех.

Она повернулась в сторону стола. А там барон хлопотал и давал последние распоряжения служанке.

— Если мой дорогой отец доверяет вам свою единственную дочь, стало быть, так тому и быть, — она до последней минуты интриговала всех. Подошёл барон.

— Эмили, ты утомила наших гостей. Баловница моя, позволила себе пошутить, пошалить и ладно. Дело серьёзное.

— Эмили, я жду, вы не ответили мне, — терял терпение Эдгар. — В последний раз прошу вас, будьте моей женой. Вы согласны? — повторил он.

Девушка подошла к нему совсем близко и спросила:

— Эдгар, неужели вы так близоруки, что до сих пор не поняли, как я отношусь к вам? Не хочу вас больше мучить. Я даю вам согласие. Буду вашей половиной, сколько мне предначертано свыше.

— О Господи, наконец, ты услышал меня, — в порыве чувств юноша подхватил девушку на руки и громко воскликнул:

— Ура, теперь я самый счастливый человек на свете.

Мейсон смотрел на эту сцену и думал: «Ну вот, Эдгар, и твоё время пришло».

Барон прослезился, не мог говорить. Немного переведя дыхание, он пригласил:

— Господа, прошу всех к столу, — произнёс барон, промокая платком глаза.

За столом Эдгар отважился обратиться к барону:

— Мистер Эванс, хотел бы поделиться с вами.

— А со мной?

— И с вами, дорогая Эмили.

— Да, пожалуйста, Эдгар. Я могу вас так называть?

— Конечно, сэр. Вы всё можете. Так вот. Не далее как в этом месяце состоится венчание Уильяма с его избранницей. Вы знаете, как он мне дорог. В связи с этим возник вопрос. Вы не будете возражать, если мы с Эмили обвенчаемся вместе с ними в один день, час и в том же храме?

— Скажите, пожалуйста, почему я должен возражать? На мой взгляд, прекрасная идея.

— С этого дня и так каждый год мы все вместе будем праздновать наш день, — радовался Эдгар.

— Чудесно придумано. Полностью поддерживаю и одобряю, — согласился барон.

— По этому поводу я сочинил стихотворные строки. Это посвящается вам, моя любимая. Эдгар повернулся к Эмили и зачитал:

«Церковный звон колоколов

В честь нашего венчания,

Хрустальный звон — бокал Шампанья

И мы навек с тобой вдвоём.

Я буду помнить этот день, как лучший праздник наш.

И нет милей, и нет родней тебя, любимая моя».