Рассекающий пенные гребни

Флаги сводов используются не только для сигналов, но и для праздничного украшения кораблей. Поэтому иногда и называются – флаги расцвечивания. Пышное расцвечивание всегда было мило сердцу вице-адмирала. Ему бы позаботиться о свежей покраске боевых единиц своей эскадры, но это представлялось чересчур дорогим делом. Командующий решил, что пестрые флажные гирлянды будут отвлекать внимание от обшарпанных бортов эсминцев и крейсеров. И станут способствовать повышению боевого духа личного состава.

Может, они и правда повысили бы дух. Но тут правительство наконец усмотрело в разных делах вице-адмирала вредительство и действия в пользу соседней державы. Командующего сняли и отдали под трибунал. Члены трибунала, правда, нашли в поступках подсудимого не преступный умысел, а глупость. Вице-адмирал Ведерник был поэтому оправдан и даже сделан советником президента по военно-морским делам. И в накладе оказалась только фабрика, изготовившая массу разноцветных флагов.

Новый командующий наотрез отказался выкупать продукцию фабрики. “Мне что, больше некуда деньги девать?” Потом все же взял кормовые и стеньговые флаги, а про сигнальные сказал: “Делайте с ними, что хотите. Я вслед за Ведерником не хочу, меня-то дураком не признают и в советники не возьмут”.

Фабрика, чтобы не впасть в полное разорение, пустила комплекты в свободную продажу. Оптом и в розницу. И по причине малого спроса все снижала и снижала цены.

Первым нашел для флагов применение режиссер детского ансамбля “Маринка”, что при Клубе рыболовного флота. Кстати, непонимающим людям название может показаться девчоночьим, но в ансамбле были одни мальчишки. И “Маринка” – в данном случае не имя девочки, а морская лодка, этакий смелый кораблик. Сравните: “субмарина” значит подводная лодка, “марина” – гавань для яхт. Кстати “Маринкой” называлась и небольшая шхуна детской флотилии при этом клубе…

Ну вот, режиссер ансамбля углядел флаги на прилавке и предложил костюмерше сшить из них мальчишкам концертные костюмы.

На открытии очередного сезона на сцену в лихом матросском танце вдруг вылетела смуглая пацанва в развевающихся одежонках самых удивительных окрасок и узоров: с большими разноцветными кругами, квадратами, полосками. Каждый мальчишка был похож на пестрый флаг с коричневым древком, а все вместе – сплошной флотский праздник!

Эффект был неожиданный. Практичные мамы, измученные невыплатой денег на работе и всякими трудностями, вмиг сообразили: флаги годятся не только для концертных нарядов, но и для обычной жизни. Сразу решался вопрос: во что одевать “этих чертенят, на которых все горит”. По крайней мере, теплой весной и летом, которые в этих южных краях стоят более полугода.

Залежавшиеся было комплекты сигнальных сводов мигом смело с прилавков. Воспрянувшая фабрика принялась штамповать новые. Особенно шли в ход наборы номер четыре. Двух прямоугольных флажков – шестьдесят на семьдесят сантиметров – в аккурат хватало на просторную рубашонку и шортики для мальчишки Оськиного размера.

Скоро у таких костюмов появилось название – “юнгмаринки”. Похоже на “юнгштурмовки” что носили в давние времена. Но букву “г” произносить было трудно, и она выпала – сначала в устной речи, а потом и в ценниках магазинов. И получились “юнмаринки”.

Для шитья юнмаринок даже сложились свои правила. Можно было использовать флаги любой расцветки, но только оба одинаковые. Иногда старались, чтобы соответствующий флагу буквенный сигнал совпадал с первой буквой мальчишечьего имени. Но это удавалось не часто. Например, к какому имени приспособить флаг буквы “Ы”? К тому же, в Военно-морском и Международном сводах у одних и тех же флагов буквы были разные…

Девчонкам пытались было тоже шить флажные наряды, но это не привилось. А от мальчишечьих юнмаринок улицы и школьные дворы каждую весну теперь буквально расцветали.

Учителя и завучи сперва пытались спорить с новой модой, но скоро махнули рукой: конечно, чересчур пестро и не способствует дисциплине, зато дешево, а против этого в наше время не поспоришь. К тому же, разноцветье ребячьего племени придавало городу праздничность и повышало у жителей настроение. А это в наше трудное время тоже полезно.

Жители Города радовались. Лишь “малосольные” презирали мальчишек в юнмаринках и, в случае чего, не давали спуску…

Оська свою белую с синим юнмаринку в этом году еще не надевал. Давно пора бы, да самому искать ее в шкафу, стирать и гладить было лень, а мама и Анка постоянно заняты. И теперь он – в разлохмаченных у колен штанах из пыльного вельвета и в мятой клетчатой рубашке со следами газетной краски, с торчащими из-под бейсболки космами – мог бы сойти за “малосольного”.

Но во-первых, среди “малосольных” не было единства – чужака любой степени “солености” они не признавали за своего и могли поколотить. Во-вторых, “малосольные” не торговали газетами. По крайней мере, газетой “Посейдон Ньюс”. Тетя Руся на дух не переносила всякую шпану и ни за что не выдала бы такой ни единого экземпляра. Ну, и кроме того… как ни рядись. а по повадкам все равно видно, кто есть кто. Поймают в каком-нибудь Батарейном или Шкиперском переулке, надают по шеям, а что будет с газетами – подумать страшно.

И все же Оська решился: время поджимало. На электронных часиках (давний отцовский подарок) было уже 00.04, миновал полдень.

Оська рванул вниз по трапу среди побеленных ракушечных заборов (трап назывался “Фонарный спуск”), проскочил два переулка на дне балки. Запыхавшись, взбежал по Сухарной лестнице. Сердце под прижатой газетной пачкой прыгало и хотело выскочить. Зато опасность, кажется, миновала. Оська торопливо прошагал по людной улице Повстанцев, свернул на Малую Портовую и оказался у Девичьей ротонды.

Это была круглая площадка с белой колоннадой. Она располагалась над обрывом.

Отсюда видны были причалы, краны, пакгаузы, рельсовые пути с вагонами – все обширное портовое хозяйство с разноцветьем теплоходных труб и флагов. А дальше – громадная синева. И круглые облака. И чайки…

Но Оська лишь пару секунд любовался привычной картиной. Он сразу увидел, что “Полнолуние” уже подваливает к причальной стенке.

От Девичьей ротонды зигзагами уходила вниз ракушечная лестница. И Оська поскакал по ней —быстро, но осторожно, чтобы кожаные подошвы не скользнули по стертым ступеням.

4

Лестница не сразу привела к причалу. Был еще проход между глухими каменными стенами, который назывался Второй Портовый переулок. Он привел к решетчатому забору с воротами. У ворот дежурил усатый дядька в морской фуражке и синей форменной куртке. Это был дядюшка Оськиного соседа и одноклассника Эдика Тюрина. Когда-то Оська и Эдик были крепкими друзьями, а потом… Ну да ладно. С Эдькиным дядюшкой у Оськи сохранились прекрасные отношения.

– Дядя Лёня, здрасте!