Расшифрованная "Илиада"
Шрифт:
Агафий в сочинении «О царствовании Юстиниана» (II, 23) сообщает, что в сасанидском Иране тело умершего выносят за город для растерзания зверями и птицами. Если собаки или птицы быстро растерзают труп, значит, душа покойника ушла в рай, если медленно — судьба ее плачевна. Смертельно больных тоже выносят за город, оставляя на съедение хищным зверям и птицам (такую поспешную предусмотрительность знает и Видевдат, хотя только применительно к «носильщикам трупов» — Вд. III, 14-22). Об обряде выставления в сасанидском Иране упоминает и Прокопий Кесарийский (I, 11).
Юстин в «Эпитеме сочинения Помпея Трога» (X, 1,3,5) пишет о парфянах: «Погребение у них обыкновенно заменяется растерзанием трупов птицами или собаками; голые кости потом засыпают землей». По археологическим данным, в Средней Азии, где оссуарии были широко распространены в течение целого тысячелетия, появились они и стали
Есть и другие народы арийского ареала, практиковавшие в последние века до новой эры — начале новой эры схожий похоронный обряд. О бактрийцах Страбон (XI, 11,3) сообщает, ссылаясь на Онесикрита, побывавшего у них: «Лица, сделавшиеся негодными по старости или по причине болезни, выбрасываются у них живыми на съедение собакам, нарочно для этой цели содержимым; на туземном языке собаки эти называются могильщиками, за стенами главного города бактров чисто, но внутри стен большая часть города переполнена человеческими костями. Александр упразднил этот обычай». То же самое рассказывает Цицерон в «Тускуланских беседах» (I, 45, 108) о гирканцах, присовокупляя, что общественные собаки содержатся только для бедных, а богатые воспитывают для этого собственных собак благородной породы. По Диодору (XVII, CV, 1-2), такой обычай был и у оритов, живших на подступах к низовьям Инда. Кстати, рядом с ними жили тогда парсы, впоследствии частично переселившиеся в Индию и сохранившие зороастрийскую религию до наших дней.
Сведения Страбона (XI, 9.3,8) о каспиях, восходящие к III веку до н. э., имеют небольшое отличие от изложенных в отношении к поедающим трупы животным: «Каспии, — сообщает Страбон, — морят голодом лиц, проживших более семидесяти лет, а потом выбрасывают их в пустынные места, при этом издали наблюдают за трупом: если он стащен с носилок птицами, то покойник считается блаженным; если дикими зверями или собаками, то менее блаженным; если же не будет стащен никем, то считается несчастным». Те же сведения о каспиях — у Порфирия («О воздержании» IV, 21) и Евсевия (1,4, 7). Характерная деталь страбоновского сообщения — предпочтение птиц собакам — соответствует одной из тенденций Видевдата, уже отмеченной.
Как обстояло дело с похоронной обрядностью в зороастрийском ареале еще на несколько веков раньше, в ахеменидское время, мы узнаем от Геродота. Геродот (1,140) сообщает: у магов «труп предают погребению только после того, как его растерзают хищные птицы или собаки... Я достоверно знаю, что маги соблюдают этот обычай. Они ведь делают это совершенно открыто». То же, но менее полно (без упоминания собак) сообщает и Страбон о Мидии (XV, 3, 20). И о персах, по Геродоту, ходят такие слухи, но сами они скрывают свои похоронные обычаи, а то, что известно достоверно, носит другой характер. Маги же были племенем, из которого набирались жрецы Мидии и Персии. То, что известно Геродоту еще об их обычаях (приравнение убийства собаки к убийству человека, фанатичное истребление насекомых и пресмыкающихся), соответствует зороастрийским нормам.
Проследить обычай выставления у иранцев в глубь времен по прямым свидетельствам иностранцев можно лишь до Геродота включительно, далее наблюдение обрывается. Между тем зороастризм гораздо древнее (Заратуштра жил задолго до ахеменидов, современные исследователи склоняются к очень большому удревнению начала Авесты — Гат), а маздеистские представления, питавшие его, — еще древнее. Но входил ли обряд выставления в эти древнейшие слои маздеизма?
Дахмы и узданы не прослеживаются глубже начала железного века, но в эпоху бронзы по всему Заволжью, Приуралью и Средней Азии применялись деревянные срубы и каменные ящики — идея та же, предохранить землю и другие чистые стихии от соприкосновения с мертвечиной. А птицы и собаки? Расчлененные кости также случаются, но не как массовый обряд.
Во всяком случае, собаки глубоко вошли в арийскую мифологию. В Авесте и у парсов, сохранивших зороастрийскую религию, есть обряд сагдид («взгляд собаки»): к умирающему подводят собаку, чтобы она смотрела на него, — это отгоняет злых духов (Миллер 1876; Каттепhuber 1958). Наиболее пригодной для этой цели считается собака «четырехглазая», т. е. со светлыми пятнами над глазами, и «златоухая» (т. е. желтоухая). Видимо, предполагалось, что такая собака лучше видит и слышит, то есть может скорее углядеть и услышать злых духов, чтобы отогнать их, не упустит и душу умершего. Поверье очень старое. В Видевдате (VII, 1-3) отмечено, что уже сам взгляд собаки отгоняет от трупа ведьму Друг Насу, имеющую
облик «яростной мухи с торчащими коленями и хвостом, исполненной грязи». В Видевдате же (XIX, 30) повествуется, что на мосту Чинват покойного встречает дева с двумя собаками и тут грешники низвергаются в преисподнюю.Птицы же считались вместилищами и воплощениями душ умерших. Для них устраивались специальные поилки. Пишу и воду, которую ставили около тела, поглощали прилетающие птицы.
Выставление покойников птицам и собакам — явно давний и укорененный способ погребения у иранцев.
7. Выставление у индоариев. Но у индоариев времен Ригведы и позже была другая погребальная концепция. Там не требовалось соблюдать запрет на соприкосновение стихий с мертвым телом. Основной погребальный обряд у современных индийцев — кремация. После сожжения покойника принято ссыпать прах в реку. В Ригве де и брахманах, однако, сохраняются и следы другой традиции — ингумации, предания трупа земле. Если Авеста запрещала осквернять землю мертвечиной, то Ригведа, наоборот, призывала землю ласково принять покойника, обнять его и упокоить. Он должен был раствориться в земле. Индийцы засыпали покойника сырой землей и даже разрезали саван, чтобы ничто не мешало воссоединению. Этим индоарии отличались от иранцев.
Тем не менее идея выставления трупа покойникам существовала когда-то и у них, видимо, в предшествующие Ригведе времена. От нее оставались пережитки. В Атхарваведе (AB, XVIII, 2,34) упоминается выставление трупов:
Тех, которые сожжены, и тех, которые рассеяны, и тех, которые воздвигнуты,
Всех этих отцов, о Агни, спусти вниз вкусить приношение.
Слово «воздвигнуты» толкуется индийскими учеными как «выставлены наверху (на деревьях или в пещерах)» (Капе 1941,1:232). О таксилах, живших за Индом, в Пенджабе, Страбон (XV, 1,62) сообщает: «Трупы выбрасываются у них на съедение коршунам».
Пережиток выставления сохранялся у индоариев и в первой половине I тысячелетия до н. э. В одной из древнейших глав Законов Ману (V, 69) на случай смерти ребенка, не достигшего двух лет, дана следующая рекомендация: «Для него не должен производиться огненный обряд, не должно производиться возлияние воды; оставив его в лесу, как полено, им (родственникам) надо поститься три дня». В религиозной системе исторических индоариев этот способ захоронения явно играет незначительную роль, но всегда ли он был на заднем плане и как давно он вошел в эту систему (не позднее ли это включение), еще предстоит выяснить.
В индоарийском фольклоре сохранились представления о роли птиц в смертный час. В джатаке об Ушинаре (Махабхарата, III, 131, 197; XII, 32; Чария-питака и др.) герой, спасая голубя (птицу бога смерти) от сокола, стал отрезать и скармливать соколу куски своего тела, достаточные для компенсации по весу (то есть приносил себя в жертву), но голубь неизменно оказывался тяжелее, — пока на костях Ушинары не осталось плоти. Ушинара — из рода Ану, то есть не-ариев.
В похоронной обрядности индоариев нет обряда сагдид и не сохранилось прямых указаний на поедание трупов собаками, но в мифологии две собаки — спутники бога смерти Ямы, вполне подобные двум авестийским собакам у моста Чинват, в царстве Йимы, — должны были отыскивать души умирающих для немедленного их препровождения в мир предков, и это собаки «четырехглазые» (то есть с пятнами над глазами). Таким образом, есть все основания предполагать, что общие предки обеих групп ариев отдавали трупы собакам, но ко времени Вед и Авесты у иранцев этот обычай сохранился лучше, чем у индоариев.
Зато в Индии лучше сохранилась основная идея, которая лежала в основе всех этих погребальных обрядов, — идея возрождения в новом теле, идея реинкарнации, связанная с сансарой — общим учением о круговороте жизни через бесконечный ряд реинкарнаций (новых воплощений). Желания предохранить стихии от осквернения мертвечиной, столь сильные у иранцев, — сопутствующие идеи. Представления о мире умерших, мире предков как своего рода хранилище, запаснике вышедших из обихода душ и источнике душ для новых рождений были распространены в Древнем мире вообще, например у кельтов (Деру 2000), у орфиков и пифагорейцев в Древней Греции. По мнению ряда исследователей, идея сансары — переселения душ с многократными новыми телесными воплощениями (реинкарнациями) появилась у индоариев поздно — в послеведийский период (Бонгард-Левин, Ильин 1985: 180-181).