Расширенная Вселенная

Парадайз, штат Аризона, представлял собой забубенный маленький городишко, существовавший только благодаря промышленному реактору. Его обитатели были заняты единственным и весьма важным делом – избавляли персонал станции от непомерных зарплат. В этом достойном занятии с ними охотно сотрудничали и сами работники станции, потому что в каждую получку им выдавали вдвое, а то и в десять раз больше, чем они когда-либо получали в других местах, и при этом никто из них не был уверен, что проживет достаточно долго, чтобы стоило откладывать деньги на старость. К тому же компания создала в Манхэттенском банке пенсионный фонд для своих иждивенцев – так что можно было не скупиться.

Поговаривали, и не без оснований, что в Парадайзе можно получить за свои деньги все или почти все, что имелось в самом Нью-Йорке. Местные коммерсанты взяли на вооружение рекламный лозунг городка Рено штата Невада и называли Парадайз «самым большим маленьким городом в мире». На что фанаты Рено отвечали, что в городе, расположенном так близко к реактору, больше попахивает могильным холодом и загробной жизнью, чем райскими кущами, а потому более подходящим названием ему будут Адские Врата, а не Парадайз – райские.

Эриксон, не теряя времени, начал обход злачных мест. На шесть кварталов главной улицы Парадайза приходилось двадцать семь заведений, торговавших крепкими напитками. Он рассчитывал найти Харпера в одном из них и надеялся, зная мужские привычки и вкусы коллеги, что найдет его во втором или третьем по счету.

Он не ошибся. Харпер одиноко сидел за столиком бара де Лэнси «Сан-Суси». Это был их излюбленный бар. Здесь все дышало старомодным комфортом, хромированная стойка и красные кожаные кресла нравились им куда больше феерической роскоши ультрасовременных кабаков. Де Лэнси был консерватором: он предпочитал рассеянный полумрак и тихую музыку, а его официантки были полностью одеты даже по вечерам.

Пятая рюмка виски перед Харпером была еще на две трети полна. Эриксон показал ему три пальца и спросил:

– А ну, сколько?

– Три, – отозвался Харпер. – Садись, Гас.

– Правильно, – одобрил Эриксон, умещая свое долговязое тело в низком кресле. – Ты в порядке… пока. Что стряслось?

– Выпей. Нет, не это. Здесь виски ни к черту. Думаю, Лэнс начал его разводить. Я спекся. Полностью и окончательно.

– Нет, Лэнс этого делать не станет, и если ты так думаешь, то уползешь отсюда на четвереньках. Но как ты мог сдаться? Мне казалось, ты решил наконец высказаться и разделать их под орех.

– Я так и сделал, – проворчал Харпер, – но, черт возьми, Гас, шеф прав! Если специалист по мозгам говорит, что ты рехнулся, он должен его поддержать и снять тебя с дежурства. Шеф не имеет права рисковать.

– Да, может быть, шеф и прав, но наши дорогие психологи от этого не становятся мне милее. Знаешь что? Давай поймаем одного и проверим, чувствуют ли они боль. Я буду держать, а ты – вышибать ему мозги…

– Брось, Гас! Выпей лучше.

– Мысль христианская, но только не виски. Предпочитаю мартини – скоро ужин.

– Я тоже возьму мартини.

– Вот и хорошо. – Эриксон поднял свою белокурую голову и взревел: – Израфель!

Высокая черная фигура склонилась к его локтю:

– Миста’Эриксон? Слушаю, са’ар.

– Иззи, два мартини. Мне – с итальянским вермутом. – Он повернулся к Харперу. – А что ты будешь делать теперь?

– Лаборатория изотопов.

– Ну что ж, не так плохо. Я и сам хотел заняться ракетным горючим. У меня есть парочка идей.

Харпер посмотрел на него слегка удивленно:

– Ты имеешь в виду атомное горючее для межпланетных перелетов? Эта проблема достаточно изучена. Нет, сынок, ионосфера – это наш потолок, пока мы не придумаем что-нибудь получше ракет. Конечно, можно смонтировать бомбу на корабле и придумать какую-нибудь штуковину, чтобы преобразовывать ее излучение в механический импульс. Но что это даст? Одна бомба, один корабль – и двадцать лет горной выработки в Литл-Америке [14] , чтобы собрать достаточно смолы для одной бомбы. Я уж не говорю о том, что компания вряд ли одолжит тебе реактор для опытов, которые не сулят дивидендов.

14

Литл-Америка. – По-видимому, имеется в виду район в Антарктиде, где находится база США. Или безлюдный район в Вайоминге. Или одноименное поселение в Иллинойсе. В любом случае Хайнлайн не стал бы называть реальные места добычи урановой смолки.

Эриксон не сдавался:

– Думаю, ты не учел все возможности. Что было до сих пор? Первые ракетчики занимались только своим делом и старались усовершенствовать ракеты, твердо надеясь, что к тому времени, когда они построят ракету, способную слетать на Луну, у них будет новое усовершенствованное горючее. И они построили такие корабли – любой рейсовый стратоплан «Антиподов» можно было бы отправить на Луну… если бы у них было подходящее горючее. Но его нет.

А почему его нет? Потому что мы подвели ракетчиков, вот почему. Потому что они до сих пор зависят от молекулярной энергии, энергии химических реакций, в то время как мы сидим здесь на атомном горючем. Это не их вина – старина Д. Д. Гарриман поручил «Рокетс консолидейтед» выкупить первый лот акций «Антарктик пичбленд» и сам лично взял большую долю, ожидая, что мы произведем что-то пригодное для использования в качестве концентрированного ракетного топлива. А что мы для них сделали? Ни черта! Компания прямо помешалась на дивидендах и коммерции, а ракетного атомного горючего до сих пор нет.

– Ты не совсем прав, – возразил Харпер. – Мы можем использовать две формы атомной энергии: радиацию и атомный распад. Но первая – слишком медленна: энергия есть, однако не станешь же ты ждать годами, пока она проявится, особенно в ракетном корабле. А вторым типом энергии мы можем манипулировать только в больших массах урана. Так что выхода нет.

Упрямый скандинав уже готовился выдвинуть новое возражение, когда появился официант с подносом. Он поставил рюмки на стол и расплылся в торжествующей улыбке:

– Прошу вас, все готово!

– Не хочешь кинуть кости в счет выпивки, Иззи? – спросил Харпер.

– Это можно.

Негр достал из кармана кожаный стаканчик, и Харпер кинул кости. Он тщательно выбирал комбинации, и за три раза ему удалось выкинуть двадцать четыре очка. Потом стаканчик взял Израфель. Он бросал кости картинным жестом, с поворотом запястья. После третьего раза, набрав двадцать пять очков, негр любезно спрятал в карман стоимость шести рюмок. Харпер пощупал пальцем костяные кубики.

– Иззи, а это те же самые кости? – спросил он.

– Мистер Харпер! – Лицо негра приняло обиженное выражение.

– Ну ладно, забудь, – вздохнул Харпер. – Зря я вздумал с тобой тягаться. За шесть недель я не выиграл еще ни разу. Так что ты хотел сказать, Гас?

– Я хотел сказать, что должен быть другой, более надежный способ получения энергии из…

Но тут их опять прервали. На сей раз нечто весьма соблазнительное в вечернем платье, которое словно стекало с пышной фигуры. Девица была молода, лет девятнадцать-двадцать, не больше. Мягко перелившись в кресло, она промурлыкала: