Благополучно ли достигла наша автор внешнего мира и зажила ли новой жизнью? Или
ее обнаружили в чердачном убежище, арестовали, выслали в Колонии или к «Иезавели», или даже казнили? Наш документ, по-своему красноречивый, по этому поводу хранит молчание. Можно вызвать Эвридику из царства мертвых, но не заставишь ее ответить; и, обернувшись взглянуть на нее, мы лишь на секунду улавливаем промельк, а потом она ускользает из нашей хватки
и исчезает. Как знает любой историк, прошлое — великая темь, что полнится эхом. Быть может, к нам донесутся оттуда голоса; но речь их пропитана мраком материнской материи, из коей они явились; и как бы мы ни старались, не всегда удается с точностью их расшифровать в прояснившемся свете наших дней.