Расскажи мне сказку на ночь, детка

И на том спасибо!

Но потом мистер Килмор отодвигается подальше вместе с креслом и с опаской заканчивает мысль:

– И все же, Ри… Нет того, кто с помощью умных мыслей или добрых пожеланий научился размножаться. Обзавестись потомством без физического опыта нельзя. В этом ведь и заключается суть животного начала: оно важно для выживания не меньше, это своего рода корни, фундамент, на котором строится сознание.

Рука-лицо – единственная моя эмоция в этот момент.

– Так я не отрицаю этого. Но базовые инстинкты не должны управлять жизнью, тем более когда гормоны прут! Один неверный шаг – и привет, тюряга или аборт! – Мой голос срывается. Я уже задыхаюсь от этих самых гормонов, пытаюсь глубоко вдохнуть, вспоминая мантры.

Куратор поджимает губы и после короткого размышления ставит мне диагноз:

– Согласен, но ты предлагаешь вовсе не обращать на них внимания, подавлять, оставить для идеальных целей, а люди все же неидеальны.

– Ну... да, – расстраиваюсь.

– Я, конечно же, против секса в подростковом возрасте, – с нажимом говорит мистер Килмор и, повернувшись к группе, щелкает пальцами в сторону Джерри: – Кстати, твоя акция по бесплатной раздаче презервативов была отличной идеей.

Джерри самодовольно хмыкает, хотя всем известно, что он озабоченный девственник и даже бесплатные презервативы не помогли ему закадрить хоть кого-нибудь.

У меня словно похитили воодушевление, и пока я покорно стою, как на заклании, куратор поднимается с места и садится на подоконник, подальше от меня и поближе к свету:

– Заковывать «сущность» в кандалы нельзя, это насилие над собой. Злая, неудовлетворенная, она очень опасна, особенно если ее выпускают на свободу в зрелом возрасте. Да, сильный разум может контролировать желания, но что если разум даст сбой и монах сойдет с ума? О каком балансе тогда речь? Здесь важно равноправие трех элементов.

– Даешь права своей маленькой развратной сущности, Ри! – кричит Джерри, и Мэнди на него шикает.

– Дева Мария родила без секса, – бормочу в сердцах, понимая, насколько жалко сейчас выгляжу.

– Ри… Ты ведь ученым собираешься стать, а не проповедником.

Осборн аплодирует куратору, а тот с уважением на меня смотрит и просит:

– В общем, ты на верном пути. Придай своей теории больше логики и пропусти через себя тот самый баланс, о котором говоришь. Здоровое общение со сверстниками тебе в помощь. Теория без практики остается лишь словами.

– Да, мистер Килмор, – понуро соглашаюсь.

Чувствую себя оплеванной. Да кем?! Этим коварным Осборном, который притворяется паинькой, а на деле адское зло.

Где он научился так умело манипулировать словами? Но я терпеливо благодарю всех за внимание, а Осборна – за его неоценимый вклад в мое ограниченное унылое мировоззрение. Он мне подмигивает и говорит:

– Без проблем, детка. Обращайся.

Издевается…

Сажусь на первое попавшееся свободное место, сдав собственный стол врагу, и глотаю ярость.

Зачем ты только пришел в мою жизнь, Чарли Осборн?

_________________

[1] Суперзлодей вселенной комиксов «Марвел».

Глава 3

– Ри! – останавливает меня после занятия мистер Килмор. – Не паникуй, до середины февраля время еще есть.

Нормально. Сначала поддерживает Осборна, а теперь – не паникуй. Как? Университет Абердина объявил грант для студентов, но туда нужны не теории, а идеи практических разработок. Я собиралась явить миру «Определитель уровня внутренней эволюции», но теперь в растерянности. Вряд ли смогу его завершить, потому что не до конца понимаю как. Да и куда мне, с моей-то недоразвитой «сущностью».

– Конечно, мистер Килмор, я постараюсь успеть. – Чувствую себя побитой собакой.

– Умница. Хорошего тебе дня, – говорит тот, и на душе сразу теплеет. Какой он все-таки замечательный, особенно когда на прощание улыбается, вскидывая светлые брови – вот как сейчас. Словно спрашивая: ты же обещаешь, что будешь в порядке?

Я молчаливо обещаю, но к концу следующего занятия у меня раскалывается голова. Глотаю таблетку ибупрофена и с трудом доживаю до большой перемены, во время которой Аманда тащит меня в кафетерий. Там, естественно, обсуждают Осборна: от него все в восторге.

Н-да, Апокалипсис близок. Чарли ведь во всеуслышание признался, что он бездушная машина. Чем там восторгаться? У меня кипит мозг, и я залпом выпиваю стакан холодной воды. Джерри останавливается рядом и предлагает мне сходить в секс-шоп в познавательных целях, для моего проекта.

Дурак.

Аманда поднимается, кладет ему ладонь на плечо и с придыханием предлагает сходить всем вместе. Джерри сразу сливается.

Слабак.

– Мэнди, – говорю подруге, оглядывая столовую. – А где Трейси? Ты ее видела?

– Нет, – отвечает та, энергично жуя сэндвич.

Обычно по понедельникам после занятий я с Трейси еду в церковь. Мы волонтеры, занимаемся с группой детей. Вернее, подопечных всего две: одна девочка глухонемая, вторая – с дефектом речи.

Преподобный Мартин, отец Трейси, не разрешает ей водить машину, хоть ей уже давно 18, так что обычно я подвожу подругу. Звоню, но она не отвечает. Вот и не знаю, ждать ее или нет.

Трейси так и не появляется, ни на занятиях, ни в церкви.

К семи вечера, вымотанная и все еще злая, я возвращаюсь домой, выруливая на парковку перед гаражными воротами. Беру с сиденья пакет с простыми серыми шторами и поднимаюсь на крыльцо, даже не поворачивая головы в сторону соседского особняка.

Аманда уже у нас, сидит на кухне с моей мамой и что-то увлеченно рассказывает.

– О! Приветик, в наличии суп из брокколи и лазанья. Голодная? – спрашивает мама, и я киваю: еще бы! От сладко-мясного аромата лазаньи слюнки текут.

Домашние давно поужинали, и я наспех ем в одиночестве, потом убираю тарелки в посудомойку.

– Слушай, а ты не говорила, что Чарли – твой сосед! – укоряет подруга, когда мы поднимаемся ко мне.

– Чарли – мой сосед, – сообщаю устало, и Мэнди хихикает. Когда она хихикает, то смешно морщит нос. Я всегда улыбаюсь в ответ на забавную мордашку. – Он секси, правда?

– Внешне симпатичный, но характер скверный. Типичный материалист с манией величия, а еще параноик.

– Откуда такие выводы?

– Он обвинил вчера, будто я собиралась соблазнить его папашу.

Подруга в шоке.

– Ну и черт с ним. У меня дело поважнее. – Она взбивает руками копну коротких светлых волос, падает на кровать с вязаной сумкой наперевес и с видом заговорщицы достает из широкого бокового кармана диск. Тянется к пульту, который лежит на прикроватном столике, врубает телевизор, широкий плоский экран которого висит на стене над кроватью, и вставляет диск в DVD-проигрыватель.