Рассказы-2

Между тем Баджи…

Мало того, что она беззащитна перед искушенным убийцей — ее еще и хватятся не сразу, такая уж у нее работа. Она же журналистка! Журналистка, а значит, представляет наибольшую опасность для того, кто хочет скрыть преступление!

Отсюда вывод: если Баджи уже убрали, на очереди я. Иначе и быть не может. Кроме меня никто трупы хорошенько не рассматривал. Именно я рассказал обо всем журналистке и могу проболтаться еще раз. Иными словами, если с Баджи уже расправились, покушение на меня самого надо ждать с минуты на минуту».

Он, слегка прищурившись, оглядел бар, подумал: «Заведение находится отнюдь не в самом безопасном районе. Кстати, что я тут делаю?».

Его вдруг словно обухом по голове ударило. Неужели незнакомка тоже участвует в заговоре? Нет, не может быть. Впрочем, он сидит здесь, как живая мишень, именно из-за нее.

Внезапно ему расхотелось мусолить в мыслях исчезновение Баджи.

«Не надо», — произнес он вслух.

А если убежать? Но стоит ли — вдруг он ошибается?

Муленберг представил, как незнакомка приходит сюда, тщетно ждет его, может быть, даже попадает в беду — такое в этой забегаловке вполне возможно, — и все только потому, что он попался на удочку собственных фантазий.

Нет, уходить нельзя. Раньше восьми, по крайней мере. А потом? Если его укокошат, кто станет следующей жертвой? Регалио, скорее всего. Затем Эл. И наконец коронер.

* * *

Телефонная кабинка была, конечно, занята. Звонила женщина. Муленберг выругался, распахнул дверь и… изумленно воскликнул:

— Баджи!

Он судорожно ухватил ее за руку и вытащил из кабинки. Она безжизненно упала ему в объятия, и на миг его худшие опасения подтвердились. Но нет! Баджи зашевелилась, подняла ошеломленный взгляд, прижалась к Муленбергу.

— Мули, Мули! Как я рада, что это ты!

— Эй, чокнутая — куда ты запропастилась?!

— Я провела самый ужасный… нет, самый восхитительный…

— Слушай, вчера ты уже плакала. Разве годовой лимит слез еще не исчерпан?

— Заткнись, Мули. Я просто не знаю, что и думать…

— Неужели? — усмехнулся он. — Тогда пойдем выпьем.

Они уселись за столик.

— Бармен! Два виски с содовой, — властно заказал Муленберг, а про себя усмехнулся, подумав, как сильно меняется мужчина, едва ощутит себя защитником женщины. Он взял Баджи за подбородок и спросил:

— Во-первых, где ты пропадала? Я до смерти за тебя перепугался.

Она подняла умоляющий взгляд и заглянула Муленбергу в глаза — в каждый поочередно. — Ты не станешь смеяться надо мной, Мули?

— Тут такие дела творятся, что не до смеха.

— Можно поговорить с тобой по душам? Я еще никогда этого не делала. — И как ни в чем не бывало переменила тему. — Не могу понять, что со мной.

— Тогда разберемся вместе.

— Все началось утром, — повела свой рассказ девушка, — когда я проснулась. Погода стояла чудесная. Но пути на остановку автобуса я решила купить газету, сказала продавцу «Пост» пожалуйста» и бросила десятицентовик ему в кружку одновременно с молодым человеком… она осеклась.

— С молодым человеком, — напомнил Муленберг.

— Да, с молодым человеком лет… впрочем, я не знаю, сколько ему лет. И продавец не мог решить, кому отдать газету, поскольку у него оставался всего один помер «Поста». Мы переглянулись — я и тот парень — и громко расхохотались. И продавец — то ли будучи истинным джентльменом, то ли потому, что я смеялась громче — отдал газету мне. Тут подошел автобус, мы с парнем вошли, он хотел сесть сам по себе, но я сказала: «Раз вы помогли мне купить газету, так помогите и прочесть ее».

Баджи умолкла, пока одноглазый бармен обносил их выпивкой.

Затем продолжила:

— В газету мы так и не заглянули. Мы просто… разговорились. Я еще не встречала человека, с которым было бы так приятно беседовать. Даже с тобой сейчас мне приходится трудней, хотя я стараюсь изо всех сил. Вскоре стало казаться, будто мы знаем друг дружку давным-давно… Впрочем, нет, — она энергично тряхнула головой, — все не гак просто. Но я не могу это выразить, слов не хватает. Нам было хорошо друг с другом, вот и все.

Мы миновали мост, автобус поехал мимо луга, где обычно проходят ярмарки. Небо было синее-синее, трава — зеленая-презеленая, и меня прямо-таки распирало. От добрых чувств. Я сказала, что поиграю в хоккей на траве. Именно «поиграю», а не «мне хочется поиграть». И он ответил: «Давай», хотя я его не приглашала, это подразумевалось само собой. Мне даже в голову не пришло спросить, куда он едет и не пропустит ли работу из-за меня — мы просто остановили автобус и отправились гулять по лугу.

Она пригубила виски, и Муленберг спросил:

— Чем же вы весь день занимались?

— Гонялись за кроликами. Бегали взапуски. Грелись на солнышке. Кормили уток. Много смеялись. Болтали. Словом, общались. Черт возьми, Мули, но потом, когда он ушел, я попыталась понять, что же произошло между нами — и не смогла! Если бы такое случилось не со мной, я бы не поверила.

— И все закончилось в какой-то паршивой телефонной кабине?

Баджи мгновенно спустилась с небес на землю.

— Мы условились встретиться здесь. Дома мне не сиделось, от мысли о работе мутило, вот я и пришла сюда пораньше. Села и стала дожидаться его. Не пойму, зачем он позвал меня именно сюда… Что с тобой?!

— Ничего, — выдавил Муленберг. Поначалу мне подумалось просто: «Мир тесен». Баджи хотела расспросить, что это значит, но он отмахнулся:

— Не стану тебя перебивать. Скажу только, что с нами творятся диковинные дела. Ну, продолжай.

— На чем я остановилась? Ага… Значит, сидела я здесь вся такая счастливая, ждала, но мало-помалу в сердце закралась тоска. Потом я вспомнила о тебе, об убийстве в парке, о вчерашних фантастических событиях, и мне стало страшно. Захотелось убежать, но потом я решила взять себя в руки и не поддаваться панике. Вдруг мы с ним разминемся? Нет, такое допускать нельзя. Потом я испугалась вновь — мне взбрело в голову, что он имеет какое-то отношение к убийству сиамских близнецов и прочему. И я возненавидела себя за такие мысли. В общем, я места себе не находила. Наконец пришла к выводу, что самое разумное — позвонить тебе. Но в лаборатории телефон не отвечал. Коронер вообще не знал, где ты, и я… о-о, Мули!

— Неужели я тебе так дорог? Она кивнула.

— Ну ты и вертихвостка! Не успела с одним любовником проститься, как…

Баджи закрыла ему рот рукой и возмущенно воскликнула:

— Как тебе не стыдно! Это не измена, Мули. Так, такое случилось со мной впервые. Он ко мне ни разу не прикоснулся и даже не выказал такого желания. Да это было и не нужно. Наша случайная встреча не переросла ни во что большее, ни к чему нас не обязала. Мы просто… черт, слов не хватает.

Муленбергу вспомнилась обложка с портретом Прокофьева, стоящая около усилителя. «Верно, слов не хватает», — подумал он и ласково спросил: