Рассказы и сказки
Шрифт:
— Р-расступись, народ! Р-разбегись! Это я, Лесная Мышь, по лесу иду!
— Чегой-то ты грозная такая?
— А я у Медведя в берлоге живу!
— Вот не везёт, вот не везёт!
— Почему тебе, Лось, не везёт?
— Думал, снегу в лесу насыплет повыше, буду до сосенок доставать, макушки обкусывать…
— А снегу-то высоко насыпало!
— Да что толку, если я в него проваливаюсь?!
Стояли зимние дни, хмурые, тоскливые: рассветает поздно, темнеет рано, света белого не видать. Будто тянутся сплошные, долгие сумерки…
И вдруг улыбнулась погодка: выпал чистый мягкий снежок, с неба тучи ушли, солнышко проглянуло. И так-то сделалось славно в лесу! Сахарный снег блестит-переливается, все деревья цветными сделались: ёлки — с коричневой шкуркой, сосны — с жёлтенькой, осинки — с зелёненькой, берёзки — с пёстренькой, будто в родимых пятнышках. И над всем лесом голубое небо сияет!
Развеселились лесные жители, игры затеяли. «Хоть на денёк, — думают, — зимнюю скуку стряхнём!»
Одному лишь старому Ворону нет охоты веселиться. Какое старику веселье? На белый снег посмотрит — глазам больно. На голубое небо взглянет — голова кружится.
— Экая дрянь, — говорит, — кругом! Пестро, шумно… Спокойно подремать не дадут!
Снялся с берёзы и полетел местечко потемней да поглуше искать.
У лесного ручья присел в первый раз отдохнуть.
А вдоль ручья Енотик бежит, да как-то странно бежит: и подпрыгивает, и приплясывает, и лапами притопывает.
— Ты куда? — спрашивает Ворон.
— Да никуда, — Енотик отвечает. — Так просто. Бегу, и всё.
— А зачем?
— Да ни за чем. Я вот на следочки гляжу… Наступлю лапой — и вот следочек. Отсюда поглядеть — голубенький. А отсюда — розовенький. Интересно!
— Экой дурень, — Ворон бормочет. — Погоди, сейчас накаркаю на твою голову… Чтоб не дурил. Кар-р-р-р!.. — И говорит: — А ты поближе к берегу ступай. Там следочки ещё интересней будут!
Повернул Енотик к берегу, бежит-подпрыгивает.
А у берега ледок тоненький, слабый. И снежком присыпан. И если наступить — тотчас проломится.
Захрустело у Енотика под лапами, забулькало. Еле успел на берег выскочить. Пузечко замочил. Но повернулся к Ворону да как заулыбается:
— Ой, и верно! Ой, и верно!
— Чего верно?
— Следочки другие стали! Были голубенькие, были розовенькие, а под берегом — чёрненькие! Вот интересно-то!
Каркнул Ворон со злости, взмахнул крыльями, полетел прочь. В частом осиннике присел отдохнуть во второй раз.
А по частому осиннику бредёт молодой Лосёнок и что-то непонятное делает: то боднёт осинку, то за веточку потянет.
— Ты это чего? — спрашивает Ворон.
— Да так, — Лосёнок отвечает. — Вот деревья трясу.
— Зачем?
— Ас них снежок сыплется… То струйками течёт. То комочками падает. И щекотно
так!— Опять дурень попался… — бормочет Ворон. — Видали дурня? Погоди, накаркаю на твою голову… Кар-р-р-р!.. — И говорит: —Ты большую осину тряхни. На ней снега уйма!
Подбежал Лосёнок к большой осине. Лбом нацелился. А у этой осины макушка гнилая.
Тронь её — вниз обрушится, зашибёт!
Боднул её Лосёнок и еле увернуться успел. Ахнула вниз макушка, только треск пошёл!
Но не испугался Лосёнок. Смеётся:
— Ой, как здорово! Не струйками снег, не комочками — целым облаком! Уй, до чего щекотно!..
Разозлился Ворон ещё пуще, поднялся над осинником, прочь полетел.
В третий раз на вырубке сел отдохнуть.
А по вырубке через пеньки Заяц скачет. Уши приложил, наподдаёт ходу изо всех сил.
— Эй, далеко ли бежишь?
— Да вот, — кричит Заяц, — хочу от своей тени убежать! Мы с ней в догонялки играем!
— Этот всем дурням дурень! — бормочет Ворон. — Погоди, уж тебе-то я беду накаркаю… Кар-р-р-р… — И говорит: — А ты с горки попробуй бежать. С горки-то быстрей!
Выскочил Заяц на горку — да вниз. А у Зайца передние лапы коротенькие, и если по склону бежать, кувырнёшься…
Перекатился Заяц через голову да потом кубарем, кубарем, в сугроб — у-ух! — и пропал.
— Вот тебе! — Ворон говорит. — Вот тебе кара! Не дури, не дури!
А Зайчишка голову из сугроба высунул, хохочет:
— Обогнал! Обогнал!!
— Кого?
— Тень свою обогнал! Не было её в сугробе, не было, значит, сзади осталась! Вот ловко-то!
И до того счастливая рожица у Зайца была, что не стерпел Ворон — сам улыбнулся.
А как улыбнулся — и глаза перестали болеть.
И голова больше не кружится.
И на душе веселей.
Поднялся Ворон повыше над лесом да и кувыркаться в воздухе начал. Турманом, турманом!
— Кар-р! Хар-роший денёк!
Морозно в лесу рукавицу обронил. До того жалко: рукавица новая, почти не ношенная, ни разу не чиненная. И на тебе — потерялась!
— Пойду искать! — Морозко говорит. — Не иначе, как звери-птицы её нашли, чужим добром пользуются… Отниму да за уши оттреплю!
Скачет Морозко по ельничкам, по березничкам, по глухим боркам, по сухим лескам. Туда глянет, сюда глянет — не видать рукавицы.
У Волка Морозко спрашивает:
— Эй, Серый, не ты мою рукавицу подобрал? Коли ты, отдавай мигом!
— Рукавица-то тёплая? — спрашивает Волк, а сам зубами ляскает.
— То-то и оно, что не тёплая? — говорит Морозко. — Хорошая рукавица, холодная! Из белых снегов прядена, метелью вязана, ледяной иглой вышита!
— Тьфу! — сердится Волк. — Я и без твоей рукавицы продрог, зуб на зуб не попадает. Нашёл бы — не взял!
Скачет Морозко по кустикам, по опушечкам, по крутым бережкам, по низиночкам. Туда глянет, сюда глянет — не видать рукавицы.