Рассказы и завязи

— Ну чего ты мнешься-то? Говори.

— Да я ничего, радость моя. Просто Нинка Куликова вчера приходила, а тебя не было…

— Ясно. За мужа просила?

— Ага… Это ведь ты у него права-то отобрал.

— Отобрал. Нарушителям от меня пощады не будет. Поняла? Заруби это себе на носу.

— Ладно, ладно, радость моя…

— А моя радость — служба. Поставили на дело и я его делаю. Исполняю служебный долг. Думаю, что честно…

Марья уже и не рада была, что завела весь этот разговор, но все же решила его довести до конца.

— Нинка говорит, что и нарушение-то плевое было. Не так Витька повернул, что ли.

— Маленькое, большое ли — значения для меня не имеет. Если говорить точно, то там разворот вообще запрещен. Нарушен закон дороги, создалась аварийная ситуация. За это должны отвечать все, кто виноват. Все! Таков закон и я его слуга и охранник. И потому ты больше ко мне так не подъезжай. Поняла? Не зли меня.

— Так ведь Нинка-то моя школьная подруга, — попыталась оправдаться Марья.

— Для меня без разницы. Я еже никому спуску не давал и не дам. Поняла? Не зли, говорю.

— Поняла, радость моя… Ты сегодня опять долго не придешь?

— Не знаю. На обед не жди. Поеду в колхоз «Передовик» нарушения разбирать. К ужину тоже, видно, не приеду…

Начальник районной автоинспекции капитан Огурцов был доволен Мегриным, хотя и знал, что многие водители инспектора не любили и часто на него жаловались. Бывали звонки даже от областного начальства, когда Мегрин прихватывал наглых обкомовских шоферов. Но капитан Огурцов относился ко всем таким жалобам спокойно, а иногда и с улыбкой. Он был уверен, что Мегрин свою власть не превысит и закон исполнит правильно, до самой последней буковки, пунктуально и точно.

Правда, как-то раз пробовал с Мегриным поговорить по одному мелкому делу, но тот обиделся, заявив, что в его службе мелочей нет. И Огурцов махнул рукой: как исполнитель Мегрин был надежен.

Тем более, что и работы было много. Особенно сейчас, летом, когда свои застоявшиеся лошадиные силы вывела на дорогу орда частников. Зимой они почти не ездят, а весной садятся за руль, как медведи после зимней спячки и до самой глубокой осени нет от хлопот с ними никакого покоя.

С продажей водки стали большие строгости, а пьяных шоферов за рулем меньше не стало. Нет, что ни говори, с его дотошностью и непримиримостью к нарушителям Мегрин был на своем месте. Ну, а наглых обкомовских «кучеров», как их называл Огурцов, он и сам не любил…

… Старший инспектор Павлов был в отпуске и Мегрин зашел в кабинет начальника.

— Ну, а какие у тебя на сегодня планы? — спросил Огурцов Мегрина, когда тот доложил о вчерашнем дне.

— Собираюсь в «Передовик». Оттуда ни письма — ни грамотки о водителе Иванихине, которого я задержал у винного магазина.

— У них же зона трезвости, вот и ездят к нам.

— Да у них же, — продолжал Мегрин, — нарушения с медконтролем. По-моему, его вообще нет.

— Это не только у них. Сегодня или завтра побывай в автохозяйстве мелиораторов. Там тоже такая история. Штампы медконтроля ставят накануне. Потом обязательно загляни к дорожникам. Опять вчера на сороковом километре по Московскому тракту машины столкнулись. Там рытвины большие и обочины после дождя размывает. Вот эту бумагу им передашь.

— Да что с ними разговаривать-то, Николай Иваныч! — воскликнул вдруг Мегрин. — Судить их надо! Дорожники ведь на этом участке не один год мочалку жуют. А сколько техники угроблено? А сколькими жизнями заплачено, здоровьем? Мы же с дорожниками разговоры ведем, бумаги пишем, в газете их стыдим. Судить их надо. Наказывать!

— Ты прав, старшина, да не в нашей это власти, пойми. Если бы… Эх, да что тут говорить… Да, звонили вчера из соседней области наши коллеги. Это ты на днях права отобрал у их шофера с автобазы агростроя?

— Я отобрал и доложил лейтенанту Павлову.

— А что там случилось?

— Водитель отказался взять попутный груз в райпотребсоюзе.

— Значит был загружен, наверное.

— Нет, у него я недогруз обнаружил.

— Все равно, старшина, тут у тебя, вроде, перебор вышел. Может, спешил парень домой, может, еще что. Права, Леонид Матвеевич, не всегда надо отбирать, если подойти по-человечески, просто.

Мегрин при этих словах начальника даже встал и лицом построжел.

— Я, товарищ капитан, на службе не человек, а инспектор. И если к нарушителю подходить по-человечески, то и на линию выходить не стоит… Разрешите идти?

Огурцов улыбнулся и махнул рукой.

— Ладно, иди, Мегрин, служи. Да не забудь по этим адресам сходить сегодня же.

— Есть!

Мегрин козырнул, повернулся, щелкнув каблуками, и быстро вышел.

Пока возился с разными бумагами, куда-то звонил, пока ходил по организациям, подоспел обед и Мегрин выехал в «Передовик» только во второй половине дня.

Путь по асфальтовому шоссе верст в тридцать он преодолел на своем сине-оранжевом мотоцикле довольно быстро. Но стоило отъехать с асфальта на проселочную дорогу, как на первых же метрах начались мучения: лужи, разбитая колея, рытвины. Будто ехал он по ничейной, чужой земле.

Всякий раз, когда приходилось вот так же пробираться по проселочным дорогам, Мегрин злился и выходил из себя. Он знал, что есть виновные в этом деле. Они ведь тоже ездят по этим же дорогам. Чего же у них не хватает? Совести? Денег? Ума на дело? Наверное, всего понемногу. Но Мегрин всегда приходил к одному: мало наказывают тех, кто отвечает за дороги. Ему казалось, что будь у него в руках власть, то он нашел бы виновных. А найдя, заставил бы все дороги привести в порядок. Не находятся же виновные в Америке? Они живут среди нас. Только никто ни за что не отвечает и никто с виновных не спрашивает.

«Вся беда в том, — думал Мегрин, подъезжая к Дубровкам. — Наказывать надо больше. Тогда и порядок будет».

На колхозный машинный двор Мегрин едва успел к концу рабочего дня. В этом единственном на весь район колхозе среди шоферов и трактористов нарушителей было больше, чем в любом другом хозяйстве района. Беспорядок бросался в глаза сразу.

На дворе как попало стояли комбайны, сеялки, культиваторы и другое великое множество разноцветной техники. Точно так же все эти машины стоят здесь и под осенним дождем и зимой под снегом. Даже навеса из обыкновенного теса на дворе не было, хотя колхозная пилорама — вот она, всего в двух шагах от машинного двора.

Мегрин стал искать главного механика Ненашева, но в кабинете того не оказалось и инспектор заглянул в гараж. Многие машины уже стояли на своих местах в боксах, но ни на одной двери Мегрин не увидел замка. Это был тоже непорядок. Но с кого спросить за это?

Рядом с гаражом мастерские и инспектор зашел в слесарную. Стоящие кучкой и курившие слесаря, заметив его, разошлись и стали привычно, как показалось Мегрину, обозначать работу. На верстаке он увидел разостланную газету, а на ней куски хлеба, огурцы, селедку.