Рассказы Ляо Чжая о необычайном
Шрифт:
Ух, страшно!
НЕКИЙ И [385] , УДАЧЛИВЫЙ ВОР
К западу от города жил некий И, бывший сначала «господином со стропил» [386] . Жена, трепетавшая за его дела, неоднократно усовещивала его, советовала прекратить эти занятия. И вот И вдруг круто изменил свое поведение.
Прожили они так года два-три. Жили бедным-бедно. Ему стало невтерпеж, и он мысленно решил разок стать древним Фэнфу [387] , а после этого – стоп! И вот, прикинувшись торговцем, он посетил одного хорошего гадателя и спросил его, какое направление ему выбрать, чтобы была удача.
385
И– второй из десятичной серии циклических знаков, не имеющих значения как слова, по употребляющихся для календарных исчислений. Кроме
386
«Господин со стропил»– вор, караулящий удобный момент в вышке дома, лишенного, как часто бывает в Китае, потолка.
387
… стать древним Фэнфу. – Для понимания этого выражения приводим следующее место из сочинений писателя-конфуцианца IV в. до н. э. Мэн-цзы:
«В Ци (Шаньдун) был голод. Чэн Чжэнь (министр) сказал (Мэн-цзы):
– Наши жители думают, что учитель снова будет за открытие Тана (танских зернохранилищ)… Но ведь нельзя же во второй раз!
Мэн-цзы ответил:
– Это значило бы сделать, как Фэнфу!
Среди цзиньских (в уделе Цзинь) жителей был некто Фэнфу, который отлично умел ловить тигров, но кончил тем, что стал честным ученым чиновником. И вот он как-то пошел в поле, а там целая толпа народу гонится за тигром. Тигр спрятался за выступ скалы, и никто не решался его схватить. Но вот они завидели Фэнфу и побежали к нему навстречу. Фэнфу засучил рукава и слез с повозки (где он сидел, как привилегированное должностное лицо). Народ ликовал, а ученые собратья над ним смеялись».
Как видно из рассказа Мэн-цзы, Фэнфу, превратившийся из охотника в отличенного привилегиями чиновника, сделал неловкость, дав волю прежним инстинктам. Ляо Чжай весьма остроумно применил этот широко известный в Китае анекдот к преображению и к воспоминаниям И.
Гадатель раскинул жребий и сказал:
– На юго-восток будет удача. Выгодно для подлого человека, невыгодно для человека честного.
Гадание совпадало с тем, что И таил в душе, и он был внутреннее рад. Он двинулся к югу.
Дойдя до страны Су и Сун [388] , он начал ежедневно бродить по деревням и пригородам и так провел несколько месяцев.
Однажды он зашел в какой-то храм. Видит: в углу стены сложены камни, штуки две-три – сейчас же догадался, что здесь что-то не так, и, в свою очередь, положил еще камень, а сам прошел за киот [389] , где и улегся.
388
Су и Сун– места, что в районе Шанхая, на юге Китая.
389
… прошел за киот. – Киотом можно назвать большой ящик, в котором находится статуя Будды или одного из буддийских божеств. Киоты бывают со стеклом и без стекла.
К вечеру в храме раздались смешанные голоса. По-видимому, пришло человек десять, а то и больше. Вдруг один из них сосчитав камни, воскликнул от изумления: их стало больше! Бросились искать за киотом и нашли И.
– Это ты положил камень? – спросили его.
– Да, – ответил И.
Спросили, где живет и как фамилия. И отвечал обманно.
Тогда ему дали в руки оружие и повели его с собой. Пришли к какому-то огромному дому, достали мягкую лестницу и друг за другом полезли через стену в дом. Ввиду того, что И пришел к ним издалека и дороги не знал, ему велели притаиться у стены и заняться приемкой передаваемых вещей. Их он должен был прятать в мешки и караулить.
Через короткое время бросили какой-то сверток. Прошло еще немного времени – и по веревке спустили ящик. И поднял ящик и убедился, что там что-то есть, взломал его, залез туда рукой и начал ощупывать и вынимать. Тяжелые предметы сложил в отдельный мешок, взвалил его на спину и пустился быстро бежать. Побежал, выбирая дорогу, и прибежал домой.
После этого он выстроил себе большие дома, купил хорошей земли и за сына своего внес, что называется, зерно [390] .
390
… внес… зерно– то есть купил для сына фиктивную степень студента и этим перевел свое потомство из класса простонародья в привилегированную интеллигенцию.
Правитель города украсил его ворота прописной доской [391] , гласящей: «Честный гражданин» [392] .
Впоследствии разыгралось громкое уголовное дело. Все грабители были изловлены. Один лишь И, за неимением его имени и сведений о происхождении, разыскан быть не мог.
Ему так и удалось ускользнуть.
Когда дело было уже давно прекращено, И, под пьяную руку, иногда обо всем этом рассказывал.
391
… украсил его ворота прописной доской. – На больших (до полутора метров) досках, по лакированному фону, приемами высшей каллиграфии писались лестные слова известным в городе лицам, и эти доски дарились им к семейному празднику или просто так, по какому-либо случаю. Этих досок-прописей бывало много у известных врачей и особенно у тех семейств, из которых вышли отличившиеся государственные деятели в настоящем и предыдущих поколениях.
392
«Честный гражданин». – Остроумие этого места заключается в том, что именно «честным (ученым) гражданином» Мэн-цзы, рассказ которого приведен выше, называет Фэнфу, по его превращении. Таким образом, правитель или знал о том, что подобное внезапное богатство И коренится где-то в нечистых источниках, и дал ему эту надпись в насмешку, которой, по своей безграмотности, И не мог понять, но которая говорила всем понимающим, что этот И – парафраз Фэнфу, и только; или же правитель ничего не знал и не подозревал, и тогда насмешка Ляо Чжая еще глубже, ибо объектом ее являются оба – и правитель, напавший на суть вещей незаметно для себя, и – Фэнфу.
Совершенно очевидно, что весь этот рассказ – злая ирония над недостойными людьми, пролезающими в ученую касту, в то время как достойные (вроде Ляо Чжая) остаются за флагом.
СЫНОК ТОРГОВЦА
Некий человек из Чу торговал на стороне, а жена его жила одна. Ей приснилось, что она сошлась с каким-то человеком. Проснулась, пощупала – маленький мужчина. Присмотревшись к нему, она нашла, что все в нем не так, как у людей, и решила, что это – лис.
Не прошло и нескольких минут, как лис слез с кровати и пошел прочь, исчезнув, не открывая двери.
С наступлением вечера женщина позвала лечь с ней кухарку. Кроме того, у нее был десятилетний сын, спавший всегда на отдельной кровати. Его она тоже позвала спать вместе с ней. Как только ночь стала глубже, кухарка и мальчик уснули, а лис явился снова, и женщина замычала, забубнила, словно во сне. Кухарка проснулась, окликнула ее, и лис тотчас же ушел.
С этой поры она как-то помутнела, словно что-то забывала. С приходом ночи она не решалась гасить свечу и наказывала сыну и кухарке слишком крепко не засыпать. На исходе ночи мальчик и кухарка, прислонясь к стене, слегка задремали. Проснулись – хозяйка исчезла. Думали было, что она вышла, так сказать, обронить, но, как долго ни ждали – она не возвращалась. Наконец их взяло сомнение. Однако кухарка боялась и не решалась идти искать. Мальчик зажег огонь и стал повсюду светить – мать оказалась лежащей нагишом совсем в другой комнате. Подошел помочь ей встать, а она, между прочим, и не думает, чтобы как-нибудь от стыда съежиться. И вообще с этих пор она стала безумствовать: то пела, то плакала, то кричала, то ругалась каждый день на тысячу ладов, и все по-разному. По ночам ей стало тошно быть вместе с другими. Сына уложила спать на отдельной постели, кухарку тоже отослала.
Мальчик, слыша, как мать смеется или говорит, всякий раз быстро вскакивал и зажигал огонь. Но мать, против ожидания, сейчас же сердилась и кричала на него. Впрочем, он не обращал на это внимания, и это у всех домашних вызывало признание его храбрости. Однако его игры стали какими-то непутевыми. Целыми днями он изображал каменщика и накладывал на окно кирпичи и камни. Его останавливали – не слушался, а если кто-либо уносил хоть один камень, так он катался по полу и капризно хныкал. Никто не решался его сердить, но через несколько дней оба окна были окончательно заложены и не пропускали ни малейшего света. После этого он намесил глины и замазал дыры. И так он возился целыми днями, не боясь ни труда, ни усталости.
Замазав все, над чем работал, он взял кухонный нож и – шарк-шарк – давай его точить. Все, кто это наблюдал, ненавидели его за такую дикость и не считали его за человека. А он к полночи, спрятав нож за пазуху и накрыв тыквенным ковшом огонь, стал ждать, когда мать снова забубнит во сне. Тогда он быстро открыл свет, распахнул двери и громко крикнул. Прошло долгое время – ничего странного не показывалось… Он отошел от дверей и громко сказал, что ему будто бы нужно за нуждой. Вдруг появилась какая-то тварь вроде лисицы и ринулась в дверную щель. Мальчик проворно ударил ее ножом, но отхватил лишь хвост, вершка на два, с которого еще капала свежая кровь.
Как только он вскочил, чтобы заправить огонь, мать сейчас же принялась его ругать и поносить. Но мальчик словно не слыхал… Он ударил и не попал: улегся в досаде спать, думая про себя, что пусть даже он не убил эту тварь, все же можно надеяться на то, что она больше не придет.
Наутро он рассмотрел следы крови и по ним пошел дальше, перелез через забор и, след за следом, прошел в сад дома Хэ.
С этой ночи все прекратилось, и мальчик про себя радовался. Только мать его лежала как-то по-идиотски, словно мертвая.
Вскоре вернулся торговец, подошел к ее постели и стал участливо ее расспрашивать. Женщина ругалась, не стесняясь, и смотрела на мужа как на врага. Мальчик же отвечал отцу, рассказав и описав все, как было. Старик пришел в ужас, пригласил врача, дал ей лекарство, но она с поносной бранью выплюнула. Тогда он тайком положил лекарство в кипяток и дал ей пить его в разных видах. Через несколько дней она стала спокойнее, и отец с сыном этому порадовались.
Однажды ночью они проснулись и обнаружили, что ее нет. Пошли искать и опять нашли ее в другой комнате. С этой ночи она опять начала сходить с ума. Не пожелала жить в одной комнате с мужем и с наступлением вечера убегала в другое помещение. Когда ее тащили, она ругалась с особым ожесточением. Не зная, что с ней делать, муж запер все двери, но, как только она выбегала, двери открывались сами собой.