Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)

— Как что? Твой справочник!

— Не очень-то ценное приобретение. — Найт снова рассмеялся. — А как тебе понравилась эта фраза: «Мэйси было заплачено, но он ничего не получил…» Надеюсь, мистера Мэйси не надули. Интересно, что это за таинственный знак из будущего?

Внезапно дверь бара распахнулась и в комнату влетел Мэйси.

— Где он? Где этот негодяй по имени Бойн?

— В чем дело, мистер Мэйси? — испуганно спросила Джейн. — Что случилось?

— Где он? — Мэйси забарабанил кулаком по двери мужского туалета. — Эй ты, болтун, вылезай!

— Он ушел, — сказал Найт. — Ушел как раз перед вами.

— А вы хороши, мистер Найт. Ничего не скажешь! — Мэйси указал дрожащим пальцем на молодого адвоката. — Вот уж не думал, что вы водите дружбу с жульем. И не стыдно!

— Да в чем дело? — удивился Найт.

— Он заплатил мне сто долларов за эту комнату! — с дрожью в голосе воскликнул Мэйси. — Сто долларов! На всякий случай я отнес банкноту ростовщику Берни. И что вы думаете? Она оказалась фальшивой! Понимаете, фальшивой!

— Ой, не могу, — прыснула Джейн. — Это уж слишком. Еще и деньги фальшивые.

— Да, взгляните сами, — Мэйси яростно шлепнул банкноту на стол.

Найт наклонился и принялся внимательно разглядывать стодолларовую бумажку. Вдруг он побледнел, улыбка исчезла с его лица. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он вытащил чековую книжку и трясущейся рукой стал ее заполнять.

— Ты что делаешь? — спросила Джейн.

— Хочу восстановить справедливость, — ответил Найт. — Вот вам ваши сто долларов, мистер Мэйси.

— Оливер! Ты с ума сошел! Швыряться такими деньгами…

— Я не швыряюсь. «Все уладится ко всеобщему удовольствию, без нарушения нормального хода времени…» Эти деньги принадлежат дьяволу. Дьяволу!

— Ничего не понимаю.

— Погляди на банкноту, — прерывающимся голосом произнес Найт. — Гляди внимательно.

Это была самая настоящая, прекрасно отпечатанная банкнота, с которой на них смотрело дружелюбное лицо Бенджамина Франклина, но только в нижнем правом углу стояло — 2001 год, а под цифрами подпись:

Оливер Уилсон Найт, министр финансов США.

ВЫБОР

Эта история — предупреждение пустым фантазерам, подобным вам, мне или Адьеру.

Не можно ли вы потратить на одна чашка кофе, достопочтенный сэр! Я есть несчастный голодающий организм.

Днем Адьер был статистиком. Он занимался такими вещами, как таблицы, средние величины и распределения, гомогенные группы и случайные отборы. Ночью же Адьер погружался в сложные и тщательно продуманные фантазии. Либо он переносился на сотню лет назад, не забыв прихватить энциклопедии, бестселлеры и результаты скачек, либо воображал себя в Золотом Веке совершенства далекого будущего. Пока вы, и я, и Адьер очень похожи.

Не можно ль пожертвовать одна чашка кофе, почтенная мисс! Для благословенная щедрость. Я признателен.

В понедельник утром Адьер ворвался в кабинет своего шефа, размахивая стопкой бумаг.

— Глядите, мистер Гранд! Я открыл нечто!..

— О черт, — отозвался Гранд. — Какие могут быть открытия во время войны?

— Поднимая материалы Внутреннего департамента… Вы знаете, что численность нашего населения увеличилась? На три целых девятьсот пятнадцать десятитысячных процента.

— Это невозможно. Мы потеряли столько, что… Должно быть, где-то вкралась ошибка, — пробормотал Гранд, листая бумаги. — Проверьте.

— Есть, сэр, — затараторил Адьер, покидая кабинет. — Я знал, что вы заинтересуетесь, сэр. Вы идеальный статистик, сэр.

Во вторник Адьер обнаружил отсутствие связи между отноше- нием «рождаемость — смертность» и ростом населения. Адьер представил данные шефу, заработал похлопывание по спине и отправился домой к новым фантазиям: проснуться через миллион лет, узнать разгадку тайны и остаться там, в будущем, припав к лону земли и всяким другим, не менее прекрасным лонам.

В среду Адьер выяснил, что в окрестностях Вашингтона численность населения упала на 0,0029 процента. Это было неприятно, и ему пришлось искать прибежища в мечтах о Золотом Веке королевы Виктории, в котором он изумил и покорил мир потоком романов, пьес и стихов, позаимствованных у Шоу, Голсуорси и Уайльда.

Одна чашка кофе, благородный сэр! Я есть бедная личность, нуждающаяся в жалость.

В четверг Адьер проверил Филадельфию. Прирост на 0,0959 процента. Так! Литл-Рок — на 1,1319, Сент-Луис — на 2,092. И это несмотря на полное уничтожение района Джефферсона, происшедшее из-за досадной ошибки военного компьютера.

— Боже мой! — воскликнул Адьер, дрожа от возбуждения. — Чем ближе к центру страны, тем больше прирост численности населения. Но ведь именно центр пострадал сильнее всего! В чем же дело?

Этой ночью он лихорадочно метался между прошлым и будущим, а следующим днем по имеющимся данным начертил на карте США концентрические окружности, цветами обозначая плотность населения. Красный, оранжевый, желтый, зеленый и синий круги образовали идеальную мишень, в центре которой оказался Канзас.

— Мистер Гранд! — вскричал Адьер в высокой статистической страсти. — Ответ таится в Канзасе!

— Поезжайте туда и добудьте этот ответ, — велел Гранд, и Адьер удалился.

Можно ли уделить цена один кофе, дражайшая мадам! Я есть изголодный организм, требующий к себе питания.

Поездки в те дни, надо вам сказать, были связаны с немалыми трудностями. Корабль, шедший в Чарльстон (в северных штатах железных дорог не осталось), налетел на мину. Семнадцать часов Адьер держался в ледяной воде, бормоча сквозь зубы: — Если б я только родился на сто лет раньше!

Очевидно, эта форма молитвы оказалась действенной. Его подобрал тральщик и доставил в Чарльстон. Там Адьер получил почти смертельную дозу радиоактивного облучения в результате рейда, не повредившего, к счастью, железнодорожное полотно. Он лечился на протяжении всего пути: Бирмингем (бубонная чума), Мэмфис (отравленная вода), Литл-Рок (карантин) и, наконец, Лайонесс, штат Канзас.

Выплески лавы из шрамов на земле; выженные дороги; тучи сажи и нейтрализующих веществ; радиоактивное свечение в темноте.

После беспокойной ночи в отеле Адьер направился в местный статистический центр, вооруженный до зубов всякого рода документами. Увы, центр не был вооружен данными. Снова досадная ошибка военных. Центра просто не существовало.

Весьма раздраженный, Адьер направил стопы в Медицинское бюро, предполагая получить сведения о рождаемости у практикующих врачей. Бюро было на месте, и был даже акушер, который и сообщил Адьеру, что последнего врача забрали в армию восемь месяцев назад. Возможно, в тайну посвящены повивальные бабки, но их списков нет. Придется ходить от двери к двери, интересуясь у каждой дамы, не практикует ли она это древнее занятие.