Рассказы о чеченской войне

Легкий теплый ветерок обдувал его обнаженное тело. Вдали он видел танки и артиллерию 58-й армии, которая после долгой подготовки намеревалась быстро выбить боевиков из Гойского.

— Эй, ты живой? — Сосед Сергея пришел в себя. Крест мальчишки стоял немного позади, поэтому пулеметчик не мог его увидеть, даже повернув голову.

— Да… А ты?

— Бой разгорается. Только бы свои пулей не зацепили.

Сержант про себя усмехнулся: «Дурачок! Это было бы избавлением от всего. Правда, наши не станут стрелять по крестам, попробуют скорее отбить. Но это пустое. Даже если чеченцы станут отходить из села, уж двоих распятых они точно пристрелят — прямо на крестах».

— Как зовут? — Сергей хотел поддержать разговор, потому что тонко почувствовал, что парень боится умереть в одиночестве.

— Никита! Я — повар. Отстали от колонны. Бой был, троих убило, я уцелел.

«И напрасно», — подумал про себя пулеметчик.

— А сколько на кресте человек живет?

— От двух дней до недели… Чаще умирали от заражения крови. Римляне обычно ждали три дня… Даже давали воду. Когда надоедало, делали прободение копьем.

— Что такое прободение? Сергей дернул ртом.

— Библию не читал? Это когда копьем прокалывают живот.

— У чеченцев копий нет…

— Правда? А я думаю, что у них глобуса да учебника арифметики нет, а это дерьмо как раз есть! — Сергей сплюнул вниз. Плевок с кровью упал рядом с чьим-то пулеметом.

Внизу началась какая-то возня. Сергею было тяжело опускать голову вниз, но он заметил, что боевики начали занимать свои места в окопах, в пулеметы заряжали ленты.

«Ну, точно, наши решили отбить живыми!» — подумал пулеметчик, заметив передвижение шамановской разведроты. За ними развернулись в боевой порядок десяток БМПэшек, несколько бэтээров и один танк «восьмидесятка».

Сергей закрыл глаза. Он почему-то представил, что две тысячи лет до него, так же в одиночестве, окруженный враждебной толпой, страдал на кресте еще один Человек. Божий Сын Иисус. Он простил всем, искупил их вину, претерпел казнь.

— А я смогу простить чеченцам все? — вдруг задал он себе вопрос.

Он с болью опустил голову, увидел, как боевики сновали по окопу под ним, переносили ящики со снарядами и цинки с патронами. Один молодой боевик вдруг остановился под крестом, поднял голову. На лице расплылась довольная улыбка, он вскинул автомат, прицелился в голову.

— Страдаешь, кафир? Страдай, твой Бог так тебе завещал!

— Не кощунствуй! Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его! — сурово произнес другой боевик, ударив по щеке юнца. Мальчишка согнулся и быстро понес стопку зеленых пороховых зарядов к ручному гранатомету.

«Так я смогу простить чеченцам? Он бы так хотел… Вряд ли после всего, что они здесь сделали…»

Пуля от СВД щелкнула по доске рядом с правой рукой.

«Случайно?» — снизу уже вовсю разгорался бой. Артиллерия долбила по позициям боевиков, но снаряды рвались либо правее, либо левее крестов.

— Ну, давайте, мужики! Мочите гелаевцев! Мы с вами и душой и сердцем! — тихо произнес Сергей. Сверху ему была видна панорама боя. Вдруг пуля снова щелкнула по доске рядом с правой рукой. Сергей понял — это было приглашение к разговору от одного из наших снайперов.

— Мы еще живы! Мы можем продержаться еще пару часов! Впереди окопов «духовское» минное поле! — проартикулировал в тишине Сергей. Он знал, где-то в прямой видимости сидит наш снайпер. Он готов в оптический прицел читать по его губам. Пулеметчик медленно повторил свои слова три раза. Пуля снова щелкнула по тому же месту.

«Слава Богу, поняли», — подумал сержант. Он всмотрелся в картину боя и заметил, как бронегруппа, штурмовавшая окраину Гойского, что называется, «в лоб», свернула к северу и стала приближаться к позициям боевиков значительно левее его креста.

— Аааа! — застонал рядовой на втором кресте. Видимо, боль была настолько нестерпимой, что мальчишка стал кричать на боевиков.

— Уроды, чехи поганые! Пристрелите меня, ну, пристрелите же!

Внизу один из боевиков поднял голову.

— Виси, кафир! Когда будет приказ отходить, я сам выстрелю тебе в живот, чтоб ты умер, но еще часок помучился, пока твои придут. Не надейся, мы не дадим вас освободить!

Еще одна пуля от СВД, как новое приглашение к разговору, отщепила кусок доски. Боевики в бою этого не услышали, но удар пули, ее энергетика была настолько высокой, что Сергей чувствовал это спиной, каждой частичкой тела, правда, пальцы руки и кисти уже ни на что не реагировали. Он знал — шла безвозвратная анемия конечностей.

Вопрос тоже был ясен для пулеметчика.

— Пристрелите парня. Чтобы он не мучился. Пристрелите! Он сам просит об этом, — беззвучно, как рыба, произнес Сергей.

— Эй, братишка! Ты еще жив? Приготовься к смерти, родной!

— Что?..

Рядовой на втором кресте так и не успел ответить пулеметчику. Снайперская пуля ударила его прямо в сердце, затем вторая, туда же. Мальчишка больше не стонал.

— Спасибо, ребята! — ответил снайперам пулеметчик, кивая головой.

Четвертая пуля ударила в доску. Сергей понял и этот вопрос.

— Погоди! Я еще хочу вам помочь! Позже пристрелишь, я еще могу терпеть, — ответил смотрящему в мощную оптику снайперу сержант.

Сергей вдруг почувствовал какую-то волну слабости. Ему сильно захотелось спать. Он знал, что это симптом сильной потери крови. Нельзя, нельзя спать! Нужно помогать своим! Сергей сжал зубы и закашлялся. Сплюнул кровью.

Он заставил себя вновь всмотреться в картину боя. Линия обороны гелаевцев полностью повторяла полукружье домов, стоявших на околице. Пулемет под ним уже не стрелял, боевик, пообещавший всадить ему пулю в живот, лежал на дне окопа с пробитой головой. Место рядом тоже было «расчищено» — еще три трупа виднелись рядом, два боевика бинтовали раны в окопе.

«Не сидели сложа руки!» — подумал с гордостью пулеметчик. И тут он увидел, что там, левее, где бронегруппа из нескольких бэтээров и БМПэшек благополучно обошла минное поле боевиков и вплотную подходит к окопам, боевики быстро уходят, протянув по окопу минные провода с гроздью 152-миллиметровых снарядов.

— Останови «коробочки»! Там фугасы впереди, управляемые! — объяснил снайперу Сергей.

Видимо у снайперов была оперативная радиосвязь с наступающей бронегруппой, потому что «броня» вдруг неожиданно остановилась в ста метрах от первого фугаса.