Рассказы о Гагарине

Раньше приходилось слышать: Королёв и Гагарин — это мозг и рука. О Королёве долгое время никто ничего не знал в широком мире. Он был засекречен. Но теперь-то мы знаем, что создатель советского космического корабля был не только Человеком мысли, но и Человеком действия, волевым, смелым и вместе — расчётливым и непреклонным в достижении поставленных целей. И мозг, и рука. Прощаясь с Гагариным, мы провожали в последний путь не только Героя, Человека действия, бесстрашного Исполнителя чужого замысла, но и — как некогда сказали о Пушкине — «умнейшего мужа России»…

ДЕНЬ С ГЕРМАНОМ ТИТОВЫМ, ИЛИ ЕЩЕ РАЗ ОБ УЛЫБКЕ ГАГАРИНА

Герман Степанович Титов — один из самых ярких людей, с какими сводила меня щедрая жизнь. Бывают же такие счастливо одарённые натуры! Блестящий лётчик и спортсмен, он пишет стихи и прозу, выразительно декламирует, прекрасно разбирается в музыке, сам поёт и заразительно лихо пляшет.

Мы встретились в Звёздном городке, и я не заметил, как промелькнул хмурый мартовский денёк, и сейчас трудно поверить, что всё бывшее там уместилось в одном коротком дне.

Приехал я к Титову в связи с предполагавшейся постановкой большого художественного фильма о Юрии Гагарине. Эту дерзкую мысль вынашивала киностудия имени Горького, а мне предстояло писать сценарий.

— Что вас интересует? — спросил Титов.

— Всё, — ответил я.

— Ну, если всё, так слушайте, — и неожиданно включил магнитофон.

Вначале было лишь смутное бурление сильных мужских голосов, затем шум примолк, и кто-то звонко, рублено произнёс тост расставания с хозяином дома.

— Это мне проводы вчера устроили, — пояснил Герман Степанович. — Николаев получил назначение на место Гагарина, а я на место Андрияна. — Он коротко усмехнулся. — Продвигаемся по службе помаленьку… Мы весь наш мальчишник на плёнку записали. Под старость будет что вспомнить.

Я с огромным интересом прослушал эту запись сдержанного мужского веселья с хорошими песнями и каблучной дробью, с добрыми шутками и розыгрышами, с тем подчёркнутым молодечеством, что должно прикрыть грусть, неизбежную, когда нарушаются привычные связи…

Как я понял, забегал на огонёк Алексей Леонов, самый весёлый из звёздных братьев, остальные же гости принадлежали к числу «нелетавших космонавтов». И сквозь шум застолья, музыку и песни, шутки и подначки порой прорывалась чья-то тоска о полёте в неведомое — когда же придёт долгожданный день?..

— Мой корабль уже строится!..

— Сказал тоже! Хорошо, если в проекте. Вот мой скоро стартует!..

Но это особая тема, за которую я не решаюсь браться…

А потом Титов читал мне свои записные книжки. Большинство записей касалось, естественно, космонавтики, но были и сжатые, острые характеристики разных людей и событий, оценки прочитанных книг, увиденных фильмов и спектаклей, отзывы на явления международной жизни.

Особенно интересны записи, посвященные Гагарину. Едва ли где найдёшь такую широкую и многогранную характеристику Космонавта-1, как у Германа Титова. Он открыл мне глаза на громадную общественную деятельность Гагарина.

Каюсь, я воспринимал его бесчисленные поездки по белу свету как затянувшееся праздничное турне. Всем хотелось взглянуть на человека, первым вырвавшегося в мировое пространство, и Юрий Гагарин с присущим ему добродушием давал полюбоваться на себя. Какая чепуха!

Ему не путешествовать, а летать хотелось, осваивать новую технику, двигаться дальше в своей трудной профессии, не терпящей остановки, застоя. Но он знал, как веско сейчас его слово, как верят ему люди, а в мире столько жгучих проблем, столько розни, жестоких противоречий, и надо делать всё возможное для человеческого объединения.

Как хорошо пишет Титов о погибшем товарище! Ни тени панибратства, той дружеской развязности, на которую он, казалось бы, имел право. Он даже называет его по имени-отчеству, и это в интимных, не предназначенных для публикации записях. Необыкновенное достоинство, высота тона, глубокое уважение, сквозь которое едва уловимо, как запах осени в августовский разгар лета, проникает печаль вечной разлуки.

В утро полёта они проснулись бок о бок в общем номере гостиницы космонавтов, минута в минуту открыли глаза, приподнялись, повернулись и столкнулись взглядом. Уловив марионеточную синхронность их движений, Титов со смехом сказал:

— Мы с тобой как чечёточники братья Гусаковы.

Эта синхронность оборвалась лишь на космодроме «Байконур», куда они прибыли в полном облачении космонавта. Гагарин летел, а Титов оставался.

— Тебя берегут для большего, — сказал Гагарин, прощаясь с другом. — Второй полёт будет куда сложнее.

Это было сказано от доброго сердца. Гагарин не знал, насколько он угодил в цель. Титов стал Космонавтом-2, но он оказался первым, ощутившим в полной мере космические перегрузки. За один виток Гагарин не мог их почувствовать.

Финал нашей встречи оказался обескураживающим для меня как сценариста. Я спросил, будет ли Герман Степанович поддерживать нашу картину.

— Вам откуда-то известна фраза Королёва об улыбке Гагарина: мол, слетал бы не хуже и другой космонавт, но поди улыбнись так миру и людям, как это сделал Гагарин. Шутка? Нет, это очень серьёзно.

Не надо понимать слова Королёва буквально, хотя никто не может поспорить в улыбке с Гагариным. Разве только Джоконда. Но Мона Лиза улыбается таинственно, из мглы женской души, а он открыто, весело, нежно — нельзя не откликнуться. И весь мир — от мала до велика — улыбался в ответ Гагарину.

Вы не хуже моего знаете, как искажает наш облик буржуазная пропаганда. И вот на обозрение всему свету вышел молодой советский человек из самой гущи народной, выращенный и сформированный нашим строем, нашей идеологией, и оказалось, что он прекрасен. И не нужно было никаких доказательств, всё решила улыбка. В ней открылась миру наша душа, и мир был покорён. А когда улыбка Гагарина погасла, то плакали все: и бедные и богатые, и верующие и неверующие, и белые и чёрные.

Вы хотите сделать художественный фильм о Гагарине. Честь и хвала вашей отваге. Но понимаете ли вы, что люди слишком хорошо помнят Гагарина, несут его в себе, и если актёр, предназначенный на его роль, уступит ему в обаянии, не сможет улыбнуться по-гагарински, то ваш фильм и полушки не будет стоить! Потому что принесёт не выигрыш, а ущерб. И уж лучше сделать большой, обстоятельный документальный фильм, где Гагарина будет «играть» он сам. Поймите, я вам друг, но только при одном условии: если найдут улыбку Гагарина. Иначе не только я, но и все мои товарищи космонавты будут против.