Рассказы о капитане Бурунце

— Нет, все же поедем на вокзал,- не согласился Бурунц.- Вот я уверен, что там весь узел распутается.

Они сидели в привокзальном ресторане. Вартанов первый увидел Товмаса и с усмешкой указал на него начальнику. У Товмаса в руках был один маленький рюкзак. Рушилась надежда на то, что преступник появится на вокзале с чемоданами, наполненными шелком.

— Ну?-терпеливо спросил Вартанов.

Бурунц чувствовал себя сконфуженным.

— Все-таки, кто объяснил бы мне,- твердил он,- зачем Зубу понадобился паспорт Товмаса?

Когда до отхода поезда осталось совсем немного времени, Бурунц поднялся.

— Видать, ты прав,- виновато обратился он к Вартанову.- Ну что ж, и сейчас не поздно снять Товмаса с поезда…

Они пошли на перрон. Но Товмас вдруг сам выбежал из вагона. Он пробивался сквозь толпу, выставив вперед плечо. Сотрудники угрозыска неотступно следовали за ним. Товмас ничего не замечал.

— Путает он нас, что ли? — гадал Вартанов, стараясь держаться подальше, чтобы не попасть преступ

нику на глаза.- Может, что-нибудь заподозрил…

Скрыться хочет…

Бурунц молчал. Только бормотал: «Извините, виноват!» — когда наталкивался на бегущих по перрону людей.

На минуту они потеряли Товмаса из виду, но снова настигли его возле камеры хранения ручного багажа. Товмас уже спешил обратно к поезду. Но теперь у него были два огромных чемодана, взятых из камеры.

— Носильщик! — кричал он.

— Вот тебе и объяснение насчет паспорта! — Бурунц хлопнул себя по колену.- Вчера Зуб сдал эти чемоданы на хранение на Товмасово имя!

Он шагнул к преступнику:

— Столько у тебя здесь знакомых… Мы, например… Неужели не обойдешься без носильщика?

Товмас остановился. По лицу его прошла судорога. Короткая шея еще больше вжалась в плечи.

— Товарищ начальник…- обалдело выдавил он.- Здравствуйте. Вы тоже едете? А я на Черное море, по путевке…

Бурунц сказал Вартанову:

— Решили, значит, все рулоны увезти в другой город… Я и то удивлялся, как это они не боятся сбывать по частям, через спекулянтов. А это, оказывается, лишь небольшое количество продано. Деньги, наверное, вот как были нужны!

Товмас пугливо озирался. К ним приближались сотрудники угрозыска.

— Вы насчет чего, товарищ начальник? Все этот шелк ищете?…

— А как же! — Бурунц кивнул.- Ведь я обещал, что тебе первому скажу, когда найдем. Вот тебе первому и говорю: нашли!

Поезд дернулся, загрохотал, затем плавно двинулся,-убыстряя ход. Товмас провожал его тоскливым взглядом.

Один из подошедших сотрудников хотел отобрать чемоданы.

Бурунц остановил его:

— Не надо. Пусть сам тащит.

И они пошли по перрону к выходу в город.

6. На дороге

Норайр устал. С утра его таскают по всему райцентру. Он должен посмотреть, как разросся поселок рабочих шелкоткацкой фабрики. Надо заглянуть в новое здание районного театра. А в другом конце, километров пять отсюда, недавно построен стадион — это тоже нельзя пропустить.

Бурунц показывает район, как хозяин. Норайр смотрит, как вежливый гость. Шутка ли, сколько лет он здесь не был! Такие перемены…

Дуся часто напоминает ему: «Веди себя солиднее, ты уже не мальчишка!» И вот, вместо того чтобы подскочить к турнику и сделать «солнце» по старой привычке, он снисходительно одобряет:

— Неплохо, знаешь ли… стадион приличный… Театр тоже — не уступит хорошему городскому…

Нельзя забывать: в кармане кремового пиджака из чесучи лежат бумаги, удостоверяющие, что он теперь сотрудник крупного научного учреждения. Позади трудные занятия в университете, изнурительные экзамены, двухлетняя напряженная жизнь в Москве. А через месяц- интереснейшая работа на постоянно действующей высокогорной станции по изучению космических лучей.

Вчера, когда к дому Бурунца подкатила серая запыленная «Победа» и прозвучали требовательные гудки, хозяева и подумать не могли, кто к ним приехал! Бурунц смотрел сквозь стекла машины и все не верил, что за рулем сидит Норайр, а на заднем сиденье устроилась Дуся с двухлетней Маринкой.

Первое, что увидел Бурунц в Норайре,- это то, что мальчишки больше нет. Перед ним стоял рослый, сильный, молодой мужчина с едва заметной склонностью к полноте и счастливо, открывая всю душу, улыбался.

Первое, что увидел Норайр в Бурунце,- было то, что Бурунц постарел. Нет, конечно, до настоящей старости было еще далеко. Но черных волос уже совсем не осталось, глаза запали и губы утратили твердость очертаний.

— Долго же мы не виделись,- сказал Норайр.

— Да,- Бурунц горделиво улыбался,- ты ведь еще не знаешь самого главного моего успеха в жизни…

Он указал на мальчугана в матросском костюме, стоящего у забора и деловито жующего бумажку от мороженого. Мороженое мальчишка на всякий случай поскорее съел, когда увидел, как много новых людей приехало к ним в дом. На бумажку вряд ли кто позарится, ее можно долизать не торопясь…

Бурунц охватил широкой ладонью курчавую голову ребенка и повел к машине.

— Сын, — с деланной небрежностью представил он.- Наследник. Арам. Парню три года.

Всем близким было известно, что Бурунцу и его жене насчет детей не везет. Аспрам всех врачей в Ереване обегала. И все напрасно. А что за семья без детей? Бурунц не раз с горечью говорил друзьям: «Бездетный умрет- и собака не взвоет».

Они. уже перестали надеяться.

Когда Аспрам забеременела, Бурунц, готовя себя к худшему, заранее смирялся перед судьбой: «Дочка — тоже хорошо. Надо для дочки подарки закупать».

— А может, сын? — возражали близкие.

Он вздыхал:

— В один раз две радости не бывает…

Но родился Арамчик, Арамик, Арик — как только не называл его отец в первые дни! Если дома никого не было, наклонялся к люльке и звал:

— Сын! Арам Бурунц!

За эти годы Аспрам ничуть не постарела. У нее были те же черные волосы, белое лицо и большие глаза, что и раньше. Только немного располнела. Она была довольна жизнью — хороший муж, весь в нее сын, большой дом, где она хозяйничает. Да и в городке Аспрам не последний человек — как-никак, жена начальника милиции.