Рассказы о самоцветах
Шрифт:
Эти предсказания М. В. Ломоносова скоро сбылись. Уже в 1805 г. один из виднейших его последователей — крупный русский минералог Василий Михайлович Севергин описывал вишневые «Кидельские венисы» (гранаты-альмандины), в изобилии собираемые ребятами по берегам Ладожского озера. Очень богат альмандинами и Кольский полуостров. Летом 1920 г. мной были найдены в каменоломнях около самого Мурманска весьма красивые чистые, хотя и светлые альмандины.
Все шире и шире раскрываются месторождения красных камней среди серой, чуждой ярких красок северной природы.
Вот красные агаты, которые накапливаются в огромных количествах по берегам восточно-сибирских рек.
Вот желто-красные янтари, которые под именем «морского
Вот, наконец, пока еще недооцененный камень Кольской земли — эвдиалит, или застывшая «саамская кровь», как называют его старые саамские (лопарские) легенды. Разнообразие его оттенков, от буро-красных до вишнево-фиолетовых, его мягкий, но глубокий тон, его красивое сочетание с зеленым эгирином — все это заставляет нас видеть в нем будущий ограночный камень нашего Севера.
Нет, мы не можем примириться с тем, что в советской стране нет красного камня!
В стране, эмблемой которой является красный цвет — цвет бурных исканий, энергии, воли, борьбы, — в этой стране не может не быть красного камня.
И мы его найдем!
Я кончаю свой очерк о красных камнях воспоминаниями о первой лаборатории искусственных рубинов.
1910 год. На тихой улице захолустного городка около Парижа — маленькая грязная лаборатория. В тесном помещении, среди паров и накаленной атмосферы, на столах несколько цилиндрических печей с синими окошечками. Через них химик следит за тем, что делается в печи, регулирует пламя, приток газа, количество вдуваемого белого порошка. Через короткий промежуток — 5–6 часов — он останавливает печь и с тоненького стерженька снимает красную прозрачную грушу. Часть ее разлетается при отламывании, но другая остается целой и идет к ювелиру…
Обелиск из орлеца. Работа мастера Г. Налимова. 1777 г. Государственный Эрмитаж
Это — знаменитая лаборатория Александер в городке Сарсель близ Парижа — первая лаборатория искусственных рубинов, сумевшая технически использовать открытие, которое почти десять лет лежало в запечатанном конверте в Парижской академии, пока автор его, французский химик Вернейль, не разрешил в 1891 г. открыть этот конверт.
1930 год. Широкие, просторные залы завода искусственных самоцветов. Здесь в мощных электрических печах химики повторяют разгаданные ими химические реакции Земли. Тщетны многочисленные попытки получить здесь при огромных давлениях — в десятки тысяч атмосфер — и при температурах в несколько тысяч градусов искусственный алмаз, но зато тысячи каратов самоцветов выходят каждый год из печей этого завода на мировой рынок.
Здесь и шпинель всех цветов и оттенков, и корунды во всей их замечательной гамме тонов — желтые, зеленые, красные, синие, фиолетовые или бесцветные; здесь же — искусственные александриты светлых оттенков, а в последние годы — даже настоящие ярко-зеленые, но немного стекловатые изумруды.
Строжайшей тайной была окружена деятельность этой фабрики, научившейся подражать природе. Имя ее — Электрохимические заводы Биттерфельда около Лейпцига. Ее владелец — «ИГ Фарбениндустри», самый крупный химический концерн Германии, самый крупный в мире поставщик синтетических красок и взрывчатых веществ…
1940 год. Еще одна картина. Огромный завод на Южном Урале. Не в маленьких печах Вернейля рождается здесь рубин, а в грандиозных электропечах, где тоннами выплавляется чистая окись алюминия, окрашенная хромом в ярко-красные цвета. Из жерл, еще пышущих огнем электрических печей, большие краны своими длинными лапами поднимают глыбы раскаленного красного камня, а большие молоты с силой ударов во много десятков тонн ломают эти твердые глыбы камня, превращая их в наждачный порошок. Среди сплошной массы красного корунда сверкают отдельные блестки прозрачного ограночного рубина…
Так гений человека сумел отнять у природы одну из ее тайн. Прекрасные, лишь с трудом отличимые
от природных красные камни наводнили рынок. Целые партии их отправлялись на Восток, где смешался благородный рубин Бирмы и Таиланда со своим соперником — искусственным рубином.Одной сказкой Востока, одной мечтой меньше, — одним завоеванием научной мысли и техники больше в истории человечества.
Зеленые камни
Что-то всегда влекло человека к зеленым тонам. Не яркий красный цвет — цвет энергии и крови, воли и страсти, а зеленый явился тем оттенком, который сыграл доминирующую роль в использовании природного камня человеком. Не кажется ли удивительным, что среди многоцветных яшм Камчатки, у маори островов Тихого океана, у индейцев Северной Америки — первобытный народ выбирал именно зелено-серые сорта для своих незатейливых каменных топоров и наконечников стрел? Разве не поразительно, что один и тот же невзрачный зеленый камень стал одинаково использоваться доисторическим человеком и в Центральной Европе, и в Средней Азии, и на Антильском архипелаге, и на островах Новой Зеландии? Что-то всегда привлекало человека к зеленому камню, и долгим и постепенным опытом научился он отличать его свойства и находить тот вязкий и прочный материал, который могли ему доставить только нефрит или яшма.
Все, что мы знаем об истории зеленого камня и роли его в смене веков, еще далеко от стройной и полной картины; и еще огромная исследовательская работа должна быть проделана, чтобы прочно связать задачи культурно-исторического характера с проблемами точного минералогического знания. Еще много труда должно быть вложено в детальное изучение распространения зеленого камня в декоративных изделиях разных стран и разных веков, в точное минералогическое изучение и переопределение образцов, в выяснение отдельных месторождений и времени их открытия: в этом направлении открывается огромное поле исследовательской работы, и уже сейчас намечается несколько вопросов, интересных загадок как для истории культуры, так и для минералогии.
Эти загадки ждут еще своих исследователей, и многие из них, несомненно, откроют целые области неведомого знания. Вспомним историю о хризолитах (оливине, перидотиту минералогов), этом золотисто-зеленом камне, который мы встречаем изредка в кольцах древнего мира или в церковной утвари средневековья, который привозили с востока участники крестовых походов.
Самые замечательные камни, почти в ладонь величиной, хранятся в подземных тайниках Кельнского собора; тщетны были мои попытки посмотреть их и сравнить с дивным хризолитом Красного моря, который хранится в Алмазном фонде СССР и происхождение которого скрыто за красивой легендой.
Даже до наших дней появлялись на мировом рынке партии этого камня, и лишь недавно удалось выяснить, что все они были старых добыч, за 200–300 лет до настоящего времени. Откуда же брался этот камень в средние века и в древности? Может быть, впервые его узнали из базальтов Богемии, где им восторгался уже в 1609 г. Боэций де Боот, находя прекрасный зеленый камень в зернышках среди горных пород?
Совершенно случайно в 1900 г. были открыты старинные копи хризолита на скалистом вулканическом острове Зебергет на Красном море. Прекрасные кристаллы камня сидят в пустотах изверженной лавы, а старые выработки говорят, что много веков здесь добывали этот золотисто-зеленый камень. Знал ли его Египет во времена своего владычества? Не остров ли это Топазон, о котором говорил Плиний, а сам «топаз» древних не есть ли хризолит наших минералогов? «Топаз, — рассказывает Плиний в своей „Истории“, — поныне в отличной состоит славе, по особенному роду своей зелени, и когда был открыт, то предпочтен был всем драгоценным камням. Открытие сие случилось на острове в Аравии, называемом Хитис, в коем жили троглодитские разбойники… Юба рассказывает, что на Черном море, расстоянием на один день плавания от матерой земли, находится остров Топазон, туманами окутанный и от того ради плавателями часто искомый, от чего оный и название получил; ибо топазить на троглодитском языке значит искать».