Рассказы о смысле жизни
Шрифт:
Слова отца вызвали у Трофима интерес, и юноша воскликнул:
– Что ж, это очень интересно, пожалуй, я поеду с тобой!
День смены прошёл без приключений, Трофим даже заскучал, выражая это словами:
– Тоже мне, герои! Нашли героизм в том, чтоб пожара ждать!
Иван Данилович только покачал головой.
День сменился туманным сумеречным вечером, а вечер – тёмной ночью.
Трофим начал уже дремать, когда нежданно, как разряд молнии, была объявлена тревога, неистово жутко завыла сирена, и послышался в рупор суровый голос:
– Готовность номер один!
Трофим
Трофиму вдруг стало необъяснимо страшно, он попросил отца:
– Папа, может, ты сменишь работу? Не поедешь?
Но Иван Данилович не слушал сына: пожарник уже садился в машину с криком:
– Молись за меня!
Машина, разрываясь от звука сирены, помчалась, освещая ночь жёлтыми фонарями, а потом снова стало темно…
Трофим стал молиться, молитва его сияла, как жар-птица в тёмной ночи, ожидание приезда пожарной команды становилось невыносимым. Вдруг снова в темноте засверкали огни: это подъезжала пожарная машина. С командой пожарников шла семья с маленькой девочкой лет пяти. Сначала Трофим обрадовался, но потом вдруг заметил, что среди пожарной бригады нет отца. С испугом он подбежал к пожарникам и стал расспрашивать:
– Где же отец мой?! Иван Леденцов где?!
И вдруг девочка стала рассказывать:
– Спасибо вам, пожарники! Мне было страшно, и я забилась под кровать, а меня спас добрый пожарник, он одел на меня вещь, которую потом вы назвали противогазом!
С волнением спросил Трофим у пожарников-коллег отца:
– Это был мой отец?! А что с ним стало сейчас?!
Пожарники только сняли каски и опустили головы:
– Спасая жизнь этой крохи, отец твой, Трофим, погиб, как герой, как христианин!
Трофим тяжело глотая воздух, сел, взялся за голову и впервые в жизни заплакал, а мысль у него была только одна:
« Господи, прости мне мой эгоизм, мою чёрствость, легкомысленность! Помоги пережить это горе! Господи, Христе, помоги!».
Вслух он только шёпотом произнёс:
– Христе, помоги…
После этого Трофиму стало легче, будто Господь погладил его по голове, юноша перестал плакать, стал дышать ровнее.
«Хорошо, я успокоился, что же дальше? – промелькнуло в голове Трофима – Для чего отец привёл меня сюда?».
После того, как Трофим задал сам себе этот вопрос, то нашёл и ответ, и ему стало предельно понятно, что же делать дальше. Вернувшись, домой, Трофим рассказал всё маме, а рассказ закончил словами:
– Мы пойдём в храм молиться за папу! Подскажи мама, как мне переодеться, чтобы быть достойным войти в храм!
Медленно, ещё переживая внутри, Евгения достала простые классические брюки сыну, рубашку со словами:
– Сначала переоденься, потом займёмся твоей причёской. И пирсинг из носа тоже придётся вынуть…
Послушно выполнил все советы матери Трофим, потом сходил в парикмахерскую, чтобы перекрасить чёлку в естественный цвет…
– Какой же ты красивый сынок с длинными волосами, без этой странной зелёной чёлки и пирсинга! У тебя такой благочестивый и в тоже время аристократичный вид! – воскликнула, ахнув, Евгения.
– Я хочу приобрести и благочестивый, угодный
Господу, характер, так что пойдём, мама в церковь…Там Трофим серьёзно молился, спрашивал маму о многом, например:
– Мама, я знаю, что Господа распяли, а за что?
Мама тихо и долго отвечала ему на этот вопрос:
– Знаешь, сынок, так Иисус Христос открывал для людей вечную жизнь…
– А чему тогда учил нас Господь? В чём смысл молитвы? Мне хочется во всё вникнуть серьёзно…
Беседа текла, как тёплое молочко для души, а потом мать и сын пошли в церковную лавку и купили Библию.
Прошло две недели, за это время Трофим не пропустил ни одного занятия в художественной школе, исправно посещал службы в церкви и, как мог, помогал маме.
Дина не получала никакой весточки от Трофима, и, поэтому, когда её друзья снова собрались в ночной клуб, она пришла сама к Трофиму.
Резкий звонок зазвучал на всю квартиру Леденцовых, и дверь открыл Трофим, но Дина не узнала своего друга. Одет он был скромно, вместо странной причёски с зелёной чёлкой на голове красовались длинные тёмно-русые волосы, вообще, весь его внешний вид говорил о его вниманию к своей душе и жизни, а не к модной одежде.
– Молодой человек, а могу я увидеть Трофима Леденцова? Вы кто ему: брат или отец?
Юноша взглядом хвойно-зелёных очей улыбнулся и ответил:
– Дина, это я, Трофим. Странно, что ты меня не узнала…
Девушка в этот момент пила пиво из банки и чуть не поперхнулась от удивления, долго смеялась она, не находя слов, а потом язвительно спросила:
– Ты, Трофимка, с чего это по примеру родителей в «монахи» решил записаться? Бросай заниматься ерундой! Идёшь с нами?
Трофиму даже обидно немного стало, что Дина самое дорогое в его жизни ерундой назвала, юноша ответил:
– Я Ерундой не занимаюсь! И не монах, я вовсе, а просто верующий человек! И с вами в ночной клуб не пойду! Мне вставать завтра рано. А ты или таким, какой я стал, меня принимай, или выбери себе жениха из своего круга!
Дина вопросительно захлопала накрашенными ресницами со словами:
– Как так может поменяться человек? Почему то, что ты считал глупостью и блажью родителей, стало дорого для тебя?
Трофим задумался и ответил:
– Прости, Дина, просто я сильно изменился. Если тебе трудно принять меня нового, и ты найдёшь себе другого спутника, я нисколько не обижусь. И ты на меня не обижайся, пожалуйста…
Дина сутуло опёрлась на косяк двери, подумала, потом развернулась и, уходя, произнесла:
– Что ж, прощай, Трофим! Не звони мне больше!
Трофим тяжело вздохнул и закрыл дверь. У него сейчас хватало дел и без огорчений по поводу разлуки с Диной: он собирался поступать на иконописца. Такая мечта зародилась и воскрыляла в юноше после того, когда мама показала Трофиму семейную икону, перед которой любил молиться Иван Данилович.
– Какой красивый, благолепный лик Богородицы! Жаль только, что краски потускнели. Если было можно нарисовать точно такую икону… – изрёк юноша, и тут его осенило, что сам-то Трофим – художник, а значит, может применить свой талант во славу Господа и стать иконописцем!