Рассказы по циклам и не очень

– А что за наркоманы?

– Золотая молодежь – Борис презрительно сплюнул на пол. – Развлекаются на папочкины деньги. Ульянова, двадцать, квартира шестьдесят. Представляешь: вхожу в комнату, табачный дым - коромыслом, в углу кто-то блюет, в другом углу троица обжимается. А фигурант лежит на полу и уже не дышит! Во прикол был бы, если бы откачать не удалось… Ты что пишешь?

Иероним отложил в сторону заполненный бланк и потянул к себе следующий.

– Мишка пять ампул святой воды посеял. Готовлю отмазки.

Борис присвистнул. «СВ-2012», как и все наркотические препараты, находился на строгом контроле, за каждый случай применения старшему смены належало расписываться аж в трех журналах. Причем могут и анализ из остатков взять - не разбавляли ли. Даже за одну ампулу полоскали мозги изрядно, за пять могут в «куда надо» сообщить и срок впаять.

– Где это он так?

– Сам не знает. Говорит, вечером в сумку клал, а на следующую ночь, когда понадобилось, в отделении было пусто. Он сейчас в соседней комнате страдает, пытается вспомнить, не подходил ли кто.

Намечавшийся обмен мнениями прервал звонок настенного коммуникатора, молоденький женский голос объявил:

– Пролетарская, сорок два. Ноль три, шесть-шесть-шесть, на вызов, плохо с сердцем.

– У Ивана Яфетовича-то? – недоверчиво хмыкнул Иероним, тем не менее, вставая из-за стола. – Да он нас всех переживет.

Несмотря на выраженное вслух недовольство, задерживаться на станции он не собирался. Во-первых, диспетчер приняла вызов, а сейчас была его очередь. Во-вторых, хотелось размяться после писанины. В-третьих, этот адрес он навещал часто и успел сдружиться с могучим стариканом, несмотря на древний возраст не утратившим чувства юмора и остроты ума. Да и здоровьем дедушка отличался отменным. Просто жил он в одиночестве, скучал, вот и искал время от времени собеседника в самых разных местах и сферах.

– Все, я пошел.

Высокая, закутанная в глухой темный балахон фигура исчезла, будто ее и не было.

Сидевший в кресле старичок, последние четыре десятка лет проживавший по адресу улица Пролетарская, дом сорок два, квартира четырнадцать, с удовольствием наблюдал за наливающимися краснотой линиями пентаграммы. За границей рисунка сгущалась темнота. Наконец, вызов завершился, и облаченный во мрак демон блеснул алым взглядом из глубины капюшона. Недовольно посмотрел по сторонам, выискивая, где бы присесть.

– Ну и зачем ты звал меня на этот раз, колдун?

Конвой

Игорь сидел на своем обычном месте, в небольшом закутке возле барной стойки. Очень удобно устроился: видит всех вошедших в зал, но мимо него взгляд будто сам собой проскальзывает.

– Привет.

Он кивнул в ответ, не отрываясь от своего занятия. Меня всегда подмывало спросить – он действительно различает что-то в чашке с кофе или просто не хочет смотреть на людей? Он от них так устает? И всякий раз я молчал. Не мое это дело.

– Когда у тебя дежурство?

– Через сорок минут – он наконец-то посмотрел на меня. – Почему один?

– Дита монтирует автономное питалово для анабиозников, остальные отсыпаются.

В мирное время капитана, разместившего на боевом корабле анабиозные камеры с гражданскими лицами, отдали бы под трибунал. Вместе с адмиралом, издавшим на этот счет разрешающий приказ по эскадре. Сейчас воспримут как должное, могут даже благодарность объявить, если живы останемся. Потому что война.

В конвое сто семьдесят девять кораблей, из них всего двенадцать военных. Шесть крупных барж с колоссальным тоннажем, два транспортника средних размеров, остальные – мелочь типа прогулочных яхт и курьеров связи. Иными словами, любые лоханки, оснащенные гипердвигателями. Сейчас все они под завязку забиты людьми, количество эвакуированных сдерживалось только мощностями энергетических установок и устойчивостью их очистительных систем. Дети, молодые женщины, горстка по-настоящему ценных специалистов. Все-таки тот губернатор, Семенов, железный мужик. Был. Сразу, едва услышал о появлении ушастых, упразднил демократию, реквизировал все, способное совершать прыжки в пространстве, и лично распределил места на судах, недрогнувшей рукой вычеркнув из списка себя и жену. Инженеры совершили чудо, увеличив число вывезенных с планеты на четверть, но все равно на обреченном Тумане осталось почти триста тысяч человек.

Умирать.

– Автономное питание – это хорошо – тянет Игорь. – Оно им понадобится.

– Есть новости?

– Старости – он снова пялится в чашку. – То, что придется прорываться, мы знали и раньше.

– Будем драться?

– Да. Можешь радоваться.

Радости во мне нет, и он это знает. Те времена, когда я мечтал повстречать рейдер ушастых и отдать орудию приказ открыть огонь, уже прошли. Не знаю, когда. Может, после Новой Сицилии? Я спускался на планету после того, как наши отбили ее. Видел, во что превращаются люди после применения боевых вирусов шаару. И теперь во мне никакого азарта не осталось, и ненависти не осталось – я просто знаю, что с некоторыми врагами мир невозможен.

Собственно, с Новой Сицилии началась война. До нее происходящее классифицировалось как «приграничный конфликт с инопланетной расой, возникший из-за прискорбного отсутствия взаимопонимания». Формулировка, скрывающая под собой стычки, уничтоженные форпосты, взорванные базы… Прежде мы с чужими не воевали. Сто лет назад случился Стелларский инцидент, но тогда обе стороны быстро нашли общий язык и договорились о границе. Сейчас торгуем, на Земле посольство иннан сидит. Уверения политиков о всеобщем мире и процветании, якобы наступивших с той поры, на деле означают, что люди убивают только других людей, причем почти исключительно в космосе, и на планеты стараются не соваться. В центральных мирах, тех, что поближе к Земле, боевые действия действительно не ведутся. Дорого, разрушительно, может закончиться непредсказуемо. Слишком опасно для всех заинтересованных сторон, вот никто и не хочет нарушать сложившееся равновесие – на нарушителя набросятся все. В Пограничье жизнь намного проще. Здесь население самых развитых планет редко превышает миллион человек, поэтому внезапным «визитом» эскадры легких крейсеров без опознавательных кодов местных не удивить. Налетят, разнесут все, что на орбите, точечно отбомбятся по стратегическим объектам и исчезнут, растворятся в космосе. Или, скажем, пересекутся пути дозора Российской Федерации и многоцелевого исследователя Британского Содружества, обменяются ребята парой залпов… О таких вещах в новостях не рассказывают. Простых людей пугать незачем, а кому надо, тот и сам знает.

Чужаки, кажется, в нашем государственном устройстве не разбирались.

В очередной раз чего-то не поделили Китай и Объединенный Европейский Союз, их флоты сосредотачивались на границах. Мы, русские, на всякий случай тоже перебросили пару эскадр поближе к точке конфликта. Поэтому когда пришло сообщение о приближающихся кораблях потенциального противника, встретить их нашлось кому, пусть и разрозненно. В короткой серии столкновений большую часть рейдеров удалось уничтожить или отогнать, но не везде – Новую Сицилию, пограничную планету ОЕЗ, прикрыть оказалось нечем. Сил не хватило.

После того, что шаару сотворили с населенным людьми миром, междоусобицы поутихли. Наиболее пострадавшие тогда европейцы заключили пакт с китайцами, мы к нему присоединились, спустя год в Альянс попросились индусы. У людей вообще лучше всего получается дружить против кого-то. Остальные крупные силы об инцидентах с ушастыми почти не сообщали, сектора тех же латиносов или арабов лежали в другом направлении, но столкновение их тоже встревожило. Провоцировать новые конфликты они перестали. Правда, британцы традиционно гадили исподтишка.