Рассказы с верхней полки. Несерьёзные заметки
Шрифт:
Явка с повинной, или пара дней в Муроме и Арзамасе.
Если бы не задержали меня в Муроме за фотографирование фасада Желдорвокзала, то и отчёта этого не было бы. А уж если и вправду «ФСБ это не нравится», как сказал милейший сержант, то нате получите, ибо не пойму что-то, или этой службе вообще нечем больше заниматься, или одно из трёх… Но раз уж данные мои записали, то чтоб не гнить в лагерях ни за что, каждый шаг свой в Муроме, Арзамасе и на маршруте следования опишу преподробнейше. Хотя у шпионов это не принято, вроде бы, но я ведь еще начинающий. Итак, …
Поездка моя в древний Муром была не туристической, не деловой, не поездкой
Когда около одиннадцати утра меланхолично-скучный поезд замер у перрона Арзамас-1, несколько пассажиров нашего вагона (отметьте – ни с кем не знаком) спрыгнули на мокрый асфальт. Кто куда, а я направился к кассам брать билет до станции Муром. Может, потому, что забыл спросить, не продаётся ли у них славянский шкаф, продать билет мне отказались и отправили на станцию Арзамас-2, дав координаты остановки общественного транспорта – автобуса № 1.
Автобус подошёл через пару минут, и я за 12 рублей получил билет (отм. – посторонних надписей не было), сел и начал глазеть в окно. На Соборной площади простояли минут семь, за это время были сделаны два снимка монастыря и площади. Народу на улице, несмотря на холод и дождь предостаточно. Взглядом выхватил из толпы нескольких попутчиков по поезду, видимо паломников в Дивеево. (Ни с кем не знаком)
Ещё семь минут спустя выхожу, не пойми где, иду к самому большому здесь зданию и поднимаюсь на второй этаж к кассам пригородного сообщения. И опять безо всякого пароля получаю билет за 149 (может это важно) рублей. Отправление через полчаса, явно нет времени на осмотр зеенсвурдихкайтен – достопримечательностей города. Ну, да и ладно – всего-то Арзамас, вот впереди – МУРОМ! Древний и загадочный. И без страха, упрёка и предубеждений в вагон.
Вот кто был рад от всей небольшой своей душонки моему водружению на старенькую скамейку, так это местные комары (отм. – с ними тоже знаком не был), которые сразу стали делать свое кровавое дело, естественно не со зла, а токмо выживания ради. А я решил противопоставить свои интересы общественным комариным (отмечу- из личной неприязни) и вознамерился уничтожить каждого, хотя бы раз прожужжавшего над ухом, гада. Стоит ли говорить, что руки мои были в крови….
Муром появился из дождя, проступил и встал на берегу Оки. Электропоезд энергично въехал на мост, простучал по стыкам положенное время и прокашлял «Станция Муром», почти уже остановившись. На перрон посыпались тётки с лопатами и рюкзаками, деды с корзинами ландышей на продажу и подростки. А у нас дома ландышам пора прошла, уж 27 мая на дворе.
По привычке с расспросами прицепляюсь к полицейскому прапору, все замашки у которого такие по родному ментовские (да, где-то в шкафу у меня до сих пор валяется старая форма, ну и что с того?) и он подробно объясняет, куда мне идти. Не подумайте плохого, в смысле на автобус. И вот через час, уже прошедший процедуру регистрации и подачи документов на своё мероприятие, выхожу в город.
Пятиэтажные дома чередуются с девятиэтажками, а от старины и следа нет. Возможно, старый город просто оброс новыми районами, как дерево годичными кольцами. Но осматривать Муром пока некогда, через час взвешивание. Вот после…
В минуте от дворца щёлкаю Петра и Февронию. В Самаре они куда шикарней и живописней.
Улица, на которой стоит ДС «Ока» носит имя…естественно, Ленина. Шагаю по ней пару кварталов, после чего поворачиваю налево.
Льва Толстого. У вас, наверняка, тоже в других городах бывает такое чувство, что вы дома, когда одна знакомая улица сменяет другую, и третья, вы
уверены, тоже скоро появится на пути.А уж сколько каждый может назвать улиц, проспектов, площадей и переулков, что, ну просто обязательно должны быть в любом уважающем себя городе… Московская привела меня к гостинице «Лада». И, хотя наше маленькое мероприятие обслуживают три другие гостиницы, где подобных мне типов ожидают от 30 до 100 мест в каждой, отсюда до «Оки» пешком минут десять, что немаловажно. Мне повезло поселиться в последний свободный номер (ей богу, случайность). Как и хотелось после дороги, он был с душем. Как мало человеку надо…
Налегке выхожу на улицу. Серо. Прохладно. Дождь. Ноги давно сырые, намокший капюшон тяжело свисает до переносицы. На объектив фотоаппарата, стоит недоглядеть, моментально капает. И всё же город нельзя не посмотреть, невзирая на погоду.
Поднимаю голову, чтоб полюбоваться домиком на противоположной стороне улицы и понимаю, что глядеть при ходьбе нужно только под ноги – опять попал в лужу.… Но дом того стоил. Над аккуратненьким каменным первым примостился лёгкий деревянный второй этаж. И всё так естественно, хотя и окрашено в разные цвета.
Снимать тоже приспособился. Оттягиваю капюшон, поднимаю аппарат к глазам, открываю объектив и ищу, откуда бы «прицелиться». А вездесущие капли все равно попадают, куда и не надо бы. Автомобили проносятся мимо и стараются подальше выбрызнуть мутную воду из луж на неровном асфальте. Джинсы мокры, будто псы метили их на ходу.
Иду вниз, там, говорят, Илья Муромец. С куртки стекает вода, но лужи уже можно игнорировать. Просто не имеет смысла выбирать дорогу, когда вода не внутрь обуви набирается, а наоборот, из башмака наружу вытекает.
И вот впереди постамент – вижу из-под капюшона.
– Ну, – думаю: – Муромец. И уже мысленно с ним разговариваю. А сам подхожу ближе и ближе к памятнику. И что-то не то. Богатырь Земли Русской в брюках, пальто, да и борода не как на картинах. И меча в руках нет, кажет пустую ладонь. И, опять-таки, мысленно, ко мне обращается…
– Здгаствуй, товагищ, ну, как тебе у нас в Мугоме?
– Останавливаюсь резко.
– И вам здга… здравствовать, Илья… Владимир Ильич. Вот, город решил осмотреть.
– Гогод у нас пгекгасный, пгиятных впечатлений. Гасскажите там у себя, что меня видали. Что меня содегжат в чистоте, не забывают. Только, вот, голуби, пгетставьте… да, голуби.… А к Илье вам дальше, батенька, дальше.
Глаза протёр, как спросонья – дождь под капюшон попал – а Ленин стоит молча и только хитро улыбается. И пошёл я другим путем.
Миновал школьный двор с резво рассекающими лужи на велосипедах школьниками и отметил, что по вечерам жизни здесь поболее, нежели во время занятий. Выбрался на улицу и стал искать место, откуда пощёлкать монастырь. Места такого не нашлось, решил идти дальше и снимать по пути. Все побелено, чисто. Купола сияют, обмытые дождем. Только, пока ходил, потемнело, снимать стало и вовсе непросто. В дождь, со вспышкой, да ещё и из-под капюшона… Возвращаюсь в гостиницу сушиться и мыться.
И только после трёх часов следующего дня вышел вновь в город, освободившись. И опять под дождь. Сил осталось только-только добраться до вокзала.
Билетик за те же 149 рублей в зубы и на посадку. Вот тут-то и снял я этот выдающийся, высокохудожественный, архикрасивейший, но, оказывается, и секретнейший, стратегический фасад ж.д. вокзала, являющийся государственной тайной.
Так вот зачем сотни тысяч граждан азиатских республик тянутся к нам в Россию. Едут они в надежде заснять-таки этот важнейший для нас объект. А может и – мало ли – принять участие в ремонте его!