Рассказы. Часть 1

И не успел опомниться – позорный этот Волк пистолет выхватил, чуть не в лоб целит.

– Ты что, не понял?! Делай, что говорят! Это мафия. Они с вами чикаться не будут. Ты хоть знаешь, сколько этот камень стоит? Да за такие деньги они…

Тут я перебил. Не люблю, когда в меня дулом тычут.

– Ты стволом не маши, уважаемый, – говорю (а у самого мурашки по спине). – Этак сдуру и пальнуть можно. Организм у меня хотя и ношеный, а всё ж его жалко, другого никто не даст.

Тут Степаныч:

– Ой-ё! – это он алмаз выудил, в пальцах вертит. – Да ты посмотри на это чудо!

Ну, посмотрел я. Ничего особенного, такой же, как и кварц его, так тот даже и поярче выглядит.

А Волк за своё:

– Нет мотоцикла – давай велосипед. Да шевелись, дьявол лесной, они уж через какие полчаса тут будут!

Тут дошло до меня, что алмаз-то много больше любого мотоцикла стоит. Да и всего кордона нашего.

– Ладно, – говорю. – Велосипедом ты много не наездишь. Вот тебе, так и быть, ключи от катера, дуй по реке, к утру будешь в городе. Бензина хватит, я вчера только залил. Да шут с ним, с бензином. Начальство твоё, так думаю, не нашему начальству чета, договорятся меж собой, ежели что. Держись вдоль того берега, там главное русло. Да в ночь шибко не гони, дно мне пропорешь – я тебя хоть на том свете найду и на шкуре твоей спать лягу. Уразумел?

– Уразумел. А вы пока камень-то прячьте. Достояние народа, головой отвечаете. Так что крепко спрячьте – искать не в шутку будут, если что. Им-то пара лишних трупов ничего не значит. Скажете им – так, мол, и так, Волк под стволом катер забрал, а больше ни о чём не знаете. Ни сном, ни духом. Да! Ещё упомяните, что о катере куда надо сообщили. Ясно?

– Ясно, – говорю, – товарищ майор.

– Хм. Ишь ты, майор… Капитан я. Ну, раз ясно – живей шевелись! Да, ещё – вызов мой сотрите в телефоне. Незачем им знать, куда кто звонил.

Только его и видели. Вот тебе и спокойный вечер.

А солнце уж совсем садится. Птицы смолкли. Только выпь с дальнего конца озера слыхать. Сама птица-то маленькая, смотреть не на что, а голосище у неё – ого-го! Вот и мотор катера ревнул – и пошёл дальше, дальше, стихая. Ушёл Волк.

Посмотрел я на Степаныча.

– Ну, – говорю, – теперь нам о себе думать надо. Дай-кась кисетик-то, я его в муравейнике схороню. Там, поди, искать не додумаются, а мураши с рассветом всё замаскируют так, что и не поймёшь, что потревожено было.

И хорошо вышло, потому как первым делом обшарили нас, да и в доме всё вверх дном перевернули. Мы якобы в непонятках, упёрлись – ни при чём тут, и точка. Ну, поверили они, нет ли, а только большинство их в погоню за Волком ломануло, а двое на кордоне остались. Нас со Степанычем в сарае заперли – он у нас добротный, полуторной кладки, плотно сидим. Да только опасаемся, что нет у гостей наших особого желания живых свидетелей оставлять. Хотя, с другой стороны, ничем мы им, вроде, не досадили – да ведь поди узнай, что на чужом уме, коли в голове большие деньги крутятся.

И убежать никак: стены там крепкие, сами ложили, пол бетонный. Окошко маленькое: не то, что Степанычу – мне не пролезть. Разве что шифер разобрать? Попробовали – шумно слишком, те двое загрозились: свяжем, говорят, если самовольничать вздумаете. А то и вовсе в расход пустим.

А что им. Тут главное дело – первую кровь пролить, а дальше душа удержу не знает. Им-то теперь всё едино.

Только и счастья, что лампочка светит, а то и вовсе в темноте бы сидеть пришлось. Одно осталось: полицейскую вертушку ждать. Если не порешат нас до этого срока.

Ну, пошарили мы, конечно, по закоулкам. Был тут у меня ящичек с инструментами – я отвёртку в карман сунул, всё не с голыми руками, если что, а Степаныч молоток облюбовал. А самое главное – ножовка по металлу! Сняли мы лезвие, просунули сквозь щель, и давай потихоньку засов пилить. А засов-то добротный, и полотно старое совсем – медленно выходит, тем более, что особо шуметь-то нельзя. Ночью звук хорошо слышный.

Услыхали они. Подошли. Последний раз, говорят, предупреждаем. А не то – запалим сараюшку, так что сидите смирно.

Против силы не попрёшь. Хорошо хоть, пилку не отобрали: не увидали, а по звуку не смекнули, что к чему.

Ладно-ладно, говорю, всё-всё, не надо нервничать. Больше не побеспокоим.

Вижу, Степаныч мой насупился.

– Так что, – говорит, – неужто вот так сложа руки сидеть и будем?

– Так и будем, – говорю. – А ты, герой, желаешь пулю в живот? Ничего, утро вечера мудреней. Гляди, за ночь чего и надумаем.

– Ага, а утром они всем скопом сюда явятся!

– Так и органы к утру заявиться должны. Так что спи пока, я подежурю. Если что – толкну.

Ага, как же, спи. Это я так, для связки слов больше. Просидели мы всю ночь как на иголках. Правда, и те двое тоже глаз не сомкнули. Слышно было, как переругиваются.

Светать стало.

– Ну, теперь пора, – говорю. – Пот'eплело. Это хорошо…

– Надумал чего, Трофимыч?

– Может, и надумал. Погоди. Подай-ка мне удочку, вон стоит.

Хороший инструмент, японский, новый. Удилище это Степаныч с Варварой мне на пятидесятилетие подарили, вот как. Всё руки не доходили на рыбалку обновить, а теперь, глядь, и пригодилось.

Я его разложил – метров семь в нём, а весу, почитай, никакого. Умеют японцы, ничего не скажешь. Прислушался: эти-то, сторожа, с другой стороны сарая. Сидят, притихли. Я через окошко удилище стал выпрастывать, листва на вязе густая, не видят они. И не знают, что вяз этот с дуплом, а в дупле шершни завелись, я всё собирался их выкурить, уж больно опасное соседство, да так и не собрался никак, а теперь гляди-ка – пригодилось.

Ну, раза со второго попал концом в гнездо ихнее, да давай шерудить! Эк их загудело-то! Ядовито, зло, так и лезут вон: а кому понравится, коли в его доме такое! Я скорей удочку втянул, да отбитый уголок стекла от греха паклей заткнул – вдруг да залетит какой шальной, совсем незачем это.

А снаружи караул! Бородатый, слышу, заругался, да в дом – конечно, рядом не усидишь. Второй следом. Не до нас теперь – тут мы ножовкой-то и зашерудили! Пять минут, и распалась завеска: можно и бежать, да как выйти? Шершни – они не разбирают, кто свой, кто чужой. А успокоятся – время упустим.

Тут сама судьба нам помогла: вертолёт прилетел, тот самый, что Волк вчера вызвонил. Завис над нами, такой ветер поднял, что всех шершней сдуло. Мы за дверь, да бежать! Ходу, ходу!

Куда там. Они, власти эти, сами как бандиты. В смысле, не церемонятся тоже. Выскочили, все в камуфляже, да с автоматами. Тут нам и хенде хох: поставили к стене рядом с этими недогеологами, руки на затылок, ноги шире плеч. Правда, разобрались быстро. Прочесали всё вокруг – ну, никого больше не нашли, натурально. Выставили часовых, замаскировались, тут начальник ихний, майор – к нам: