Рассказы

– Он ее сам бросил!
– возмутился Толька.

– Сам!
– хором подтвердили викинги.

– Вы бы не лезли, я бы не бросил! Джулье!
– вмешался Джонни.

– До тебя мы еще доберемся, - пообещал Пескарь.

– Отдавайте краску!
– потребовала Вика.

– Да? А сметаны не хотите?
– язвительно спросил Талька.

А услужливый Пескарь захохотал.

– Ну послушай, Толька, - сказал Сережка с неожиданным миролюбием.
– Ну зачем она вам? А нам она правда нужна.

Самохин удивился: противник не ругался, а просил. Но Толька уступать не хотел.

– Сами виноваты, - непреклонно ответил он и нахлобучил чайник.

– Зачем ваш Джонни нам щиты заляпал? Думаешь, мы такие ляпаные ходить будем?

– А что будете?
– с подозрительным нетерпением спросила Виктория.

Талька мстительно сказал из-под чайника:

– Будем вашей краской наши щиты красить. Чтоб пятен не было. Чтоб одинаковые были. А остаточек вам вернем, так и быть.

– Чтоб вы подавились этим остаточком!
– с восторгом в душе воскликнула Вика. И друзья посыпались с забора, чтобы враг не заметил их ликования.

Но они еще не были уверены до конца. Они сидели на Викином крыльце и ждали, и грызла их тревога.

В два часа дня появились в калитке два Джонниных пятилетних разведчика. Джонни, сдерживая нетерпение, пошел навстречу.

– Ну?

– Красят!
– отчеканили разведчики.

– Красят, - небрежно сообщил Джонни, возвратившись на крыльцо.

– Джонни, ты великий человек, - проникновенно сказал Сережка.

– Мы подарим тебе Меркурия, - снова пообещал Борька.

Стасик в немом восторге встал на руки. А Вика... Ну что возьмешь с девчонки! На радостях она чмокнула героя в перемазанную краской щеку. Джонни шарахнулся и покраснел...

– Ой!
– спохватился Стасик и встал на ноги.
– Борька, пора!

– Куда вы?
– спросил Сережка.

– Липушку на выпас, - ласково сказал Борька.

– Липушку на тренировочку, - нежно добавил Стасик.
– Тренировка - залог победы.

– Вы там не очень, - предупредил Сережка.
– А то как снизит удои, да как запрет ее от нас бабка...

– Снизит?!
– возмутился Стасик.
– У нас режим! Программа! Распорядок. Все по-научному!

В тот же вечер Стасик Дорин бесстрашно явился во двор к Самохиным. В одной руке он держал пакет с пластилиновой печатью, в другой - лыжную палку с белым полотенцем.

– Что надо?
– нелюбезно спросил предводитель викингов, появляясь на крыльце. Стасик повыше поднял флаг и протянул пакет. Толька с сожалением поглядел на полотенце. Никакие законы не разрешали отлупить посла. А так хотелось! Он вздохнул, разорвал пакет и вынул бумагу.

"Вызываем на бой!!! Послезавтра. В четверг. В девять часов утра", - прочитал он. Придраться было не к чему: ни одного оскорбительного выражения.

– Будет ответ?
– вежливо спросил Стасик.

– Будет, - сказал Самохин.
– Послезавтра в девять. Вам понравится.

– Вот и хорошо, - сказал Стасик.

Утро решающей битвы было безоблачным, синим, ослепительным. Не воевать бы, а радоваться. Но суровые покорители северных морей, повелители фиордов, грозные бойцы в рогатых шлемах созданы не для мирной жизни. Их дни проходят в боях... Правда, на этот раз они знали, что больших подвигов совершить не удастся. Велика ли заслуга - обратить в бегство маленький, почти беззащитный отряд! Но проучить непокорного врага следовало, и ровно в девять боевой четырехугольник викингов показался на улице. Заполыхали на солнце оранжевые щиты.

И вот викинги увидели противника.

– Тихо!
– сурово сказал Самохин, потому что в рядах началось неприличное, подрывающее дисциплину веселье.

Ну а как было не веселиться? Противник был такой беспомощный, потешный! Пять человек стояли поперек дороги, вооруженные чем попало. У девчонки вместо щита была деревянная крышка от бочки. Джонни Карапуз держал игрушечный автомат, бесполезный в настоящем бою. У Сережки Волошина вообще не видно было оружия. Лишь братья Дорины укрылись за настоящими, как у викингов, щитами. Пятерка эта растянулась в редкую шеренгу, только Борька и Стасик стояли рядом, сдвинув некрашеные щиты.

– Сейчас побегут, - пропищал Пескарь.
– Не будет никакого боя.

Но противник не бежал.

– Может быть, они решили геройски погибнуть?
– с опаской спросил Пескарь.

– Помолчи, - обрезал предводитель. И, не оглядываясь, приказал: - Пленных заприте до вечера в нашем штабе. А Джонни - сразу ко мне. Я из него сделаю чучело.

...А Сережкин отряд молча ждал врага.

– Не тяни, - прошептал наконец Стасик.
– Оставь место для разбега.

– Давай, - попросила Вика.

Викинги надвигались, как рыжий танк.

– Внимание...
– сказал Сережка.
– Старт!

Братья Дорины раздвинули щиты и убрали руки с Липиных рогов.

Липа глянула вдаль, и ее затрясло, как вентилятор со сломанной лопастью. Еще бы! Раньше она воевала только с одной отвратительно-оранжевой дверью, а сейчас такие двери двигались на нее толпой!

Липа коротко замычала. Вернее, это было не мычанье, а глухой утробный звук, похожий на стон раненого льва. Потом она тяжело встала на дыбы, оттолкнулась задними копытами и ринулась на врага, поднимая над дорогой клочковатые дымки пыли.

– Ха-ррашо идет, - сказал Сережка.

Викинги замедлили шаг. Едва ли они испугались. Скорее, просто удивились. А потом, разглядев, что мчится на них не носорог, не дикий бык и не баллистическая ракета, со смехом опустили щиты и склонили копья.

Ох, как это опасно - недооценивать врага! Что были тонкие копья для разъяренной Липы! Остановить ее удалось бы, пожалуй, только прямым попаданием из пушки.

Раздался сухой треск фанеры и нестройный крик растерявшихся викингов. Строй дрогнул и развалился. Липа исчезла в гуще копий, шлемов и щитов. Она бесновалась в середине толпы рогатых воинов.

В армии викингов стремительно нарастала паника.

– Бешеная!
– раздался крик, и это было как сигнал.

Бойцы кинулись в калитки, на заборы и в подворотни, устилая поле брани рогатыми кастрюлями и огненными прямоугольниками щитов. Правда, четыре человека сомкнули ряд и хотели встретить грудью дикого врага, но пустились в бегство, едва Липа обратила на них горящий взгляд.

Не бросил оружие только ярл. Грозный вождь викингов не мог покинуть место битвы, оставив на нем меч и щит. Копье он тоже не хотел оставлять. Закинув щит за плечи и взяв копье под мышку, Самохин крупной рысью помчался к своей калитке. Блестящий шлем слетел с него на дорогу и несколько метров, бренча и прыгая, катился за хозяином. Потом застрял о травянистом кювете.