Рассказы

— Что тебе здесь надо, бездельник? — вскричал мистер Александер Тротт, прикидываясь возмущенным тем, что к нему приставили сторожа.

Коридорный, который не переставая мотал головой в такт песенке, слегка обернулся и, поглядев на мистера Тротта с жалостливой улыбкой, засвистал адажио.

— Вас что, прислали сюда по распоряжению мистера Овертона? — спросил Тротт, несколько удивленный странным поведением сторожа.

— А ты сиди, помалкивай, нечего тебе людей разговорами смущать, — спокойно ответил коридорный и засвистал снова.

— Послушайте, вы! — закричал мистер Тротт, продолжая разыгрывать комедию, будто ему не терпится драться на дуэли. — Я протестую против того, что меня здесь держат! Я вовсе не собираюсь ни с кем драться. Но раз вы все тут сговорились против меня, то спорить, по-видимому, бесполезно, мне остается только сидеть спокойно и ждать!

— Вот так-то оно лучше, — невозмутимо заметил страж, красноречиво помахивая дубинкой.

— Но только потому, что меня к этому вынуждают, — добавил мистер Александер Тротт и с негодующим видом, но втайне ликуя, уселся в кресло. — Да. Вынуждают.

— Ну, разумеется. Как вам будет угодно. Ежели вам так нравится, рад стараться. Только вы поменьше разговаривайте, а то вам опять хуже станет.

— Хуже? — с искренним изумлением вскричал Тротт. — Да что это, он пьян?

— Потише, потише, паренек! — сказал коридорный и выразительно повертел дубинкой.

— Или с ума сошел? — Мистеру Тротту стало не по себе. — Убирайтесь вон отсюда, — закричал он, — и скажите там, чтобы прислали кого-нибудь другого!

— Не выйдет! — отвечал коридорный.

— Вон сейчас же! — закричал Тротт, яростно звоня в колокольчик, потому что его не на шутку разбирал страх — и теперь уже совсем по другому поводу.

— А ну, оставь сейчас же звонок, убогая твоя душа! — сказал коридорный, хватая несчастного Тротта, и, занеся дубинку над его годовой, толкнул его обратно к креслу. — Говорят тебе, не шуми, несчастный! Что будет, коли все в доме узнают, что мы здесь сумасшедшего держим?

— Он сошел с ума! Сошел с ума! — завопил мистер Тротт, уставившись в паническом страхе на. единственный глаз рыжеволосого стража.

— Сошел с ума! — фыркнул коридорный. — Черт меня возьми, да он, видать, совсем свихнутый! Слушай меня ты, юродивый! А, ты опять за свое! — И он слегка стукнул Тротта по голове своей дубинкой, дабы пресечь его попытки схватить звонок. — Ну, как, будешь еще безобразничать?

— Пощадите! Не отнимайте у меня жизнь! — подняв руки вверх, взмолился Тротт.

— Нужна мне твоя жизнь! — презрительно ответил сторож. — Хоть я и думаю, что для тебя было бы сущее благодеяние, ежели бы тебя кто прикончил.

— Нет, нет! — поспешно возразил бедный Тротт. — Нет, вовсе не благодеяние! Я… я хочу жить!

— Вот и распрекрасно. Кому что нравится, у всякого свой вкус. Но слушай, что я тебе скажу: ты сядь вот сюда, в свое кресло, а я сяду напротив, и, ежели ты будешь сидеть смирно, я тебя пальцем не трону, но ежели ты до половины первого посмеешь только дрыгнуть ногой либо рукой, я тебе так твою личность разделаю, что в следующий раз, как увидишь себя в зеркале, задумаешься, не в отъезде ли ты и вернешься ли когда-нибудь обратно.

— Я сяду, сяду, — ответила несчастная жертва недоразумения, и мистер Тротт послушно уселся в кресло, а коридорный расположился напротив, держа на всякий случай дубинку наготове.

Время тянулось томительно долго. Часы на уинглберийской церкви только что пробили десять, и до избавления надо было терпеть по крайней мере два часа с половиной. Первые полчаса снизу еще доносился шум запирающихся лавок, и этот знакомый отголосок уличной жизни несколько облегчал мистеру Тротту его невыносимое положение. Но когда и это все стихло и уже не слышно было ничего, кроме стука лошадиных копыт в конюшне позади дома или внезапного грохота подъезжающей кареты, которая останавливалась на почтовом дворе, чтобы сменить лошадей, и потом снова громыхала по мостовой, — вот тогда ему стало совсем невмоготу. Коридорный время от времени вставал, чтобы снять нагар с оплывающей свечи, которая едва горела, но тотчас же возвращался в исходное положение, а так как ему припомнилось, что он где-то слышал, будто человеческий взгляд обладает необыкновенной силой усмирять сумасшедших, он не сводил с мистера Александера Тротта своего единственного глаза. А этот несчастный в свою очередь сидел не шелохнувшись, уставившись на своего стража, и мало-помалу черты коридорного стали расплываться, волосы постепенно утратили свой огненно-рыжий цвет и, наконец, вся комната погрузилась в серую мглу. Мистер Александер Тротт заснул крепким сном; его разбудило громыханье колес и громкий возглас: «Четверик для номера двадцать пятого!» Поднялась суета, дверь в комнату мистера Тротта распахнулась, и вошел мистер Джозеф Овертон в сопровождении четырех дюжих слуг и миссис Уильямсон — дородной хозяйки «Герба Уинглбери».

— Мистер Овертон! — вскричал в исступлении мистер Александер Тротт, срываясь с места. — Вы только посмотрите на этого человека, сэр! Подумайте, в каком положении я вынужден был провести три часа, ведь этот субъект, сэр, которого вы прислали стеречь меня, — это же сумасшедший, совершенно невменяемый, буйный, опасный сумасшедший!

— Браво, браво, — прошептал Овертон.

— Бедняжка! — промолвила жалостливая миссис Уильямсон, — вот сумасшедшие-то, они всегда так, всех других принимают за сумасшедших!

— Бедняжка! — подхватил мистер Александер Тротт. — Что вы хотите этим сказать, черт возьми! Кто это бедняжка? Вы хозяйка этой гостиницы?

— Да, — ответила дородная особа, — да вы успокойтесь, голубчик, стоит ли так волноваться, поберегите свое здоровье.

— Успокоиться! Слава богу, что меня тут не успокоили навеки! Это одноглазое чудовище с мочалой на голове вполне могло укокошить меня за эти три часа. Как смеете вы, сударыня, держать сумасшедшего в доме, буйного сумасшедшего, который нападает на ваших постояльцев и пугает их до смерти?

— Никогда больше не пущу к себе ни одного, — с укором взглянув на мэра, сказала миссис Уильямсон.

— Великолепно, великолепно, — шепнул мистер Овертон, накидывая на плечи мистера Тротта теплый дорожный плащ.

— Великолепно? — вскричал мистер Тротт. — Нет, это просто ужас что такое! Меня и сейчас бросает в дрожь от одного воспоминания. Лучше бы я за эти три часа четыре раза дрался на дуэли, коли бы остался в живых после первых трех, чем сидеть с глазу на глаз с буйным сумасшедшим!

— Продолжайте в том же духе, милорд, когда будете сходить с лестницы, — шепнул Овертон, — счет ваш оплачен и саквояж уже в карете! Джентльмен готов! — громко сказал он, обращаясь к слугам.

Те мигом окружили мистера Александера Тротта; один подхватил его под одну руку, второй под другую, третий пошел впереди со свечой в руке, четвертый, тоже со свечой, по пятам мистера Тротта, коридорный с миссис Уильямсон замыкали шествие. И так его повели вниз по лестнице, и мистер Александер Тротт всю дорогу орал благим матом, то притворяясь возмущенным, что его куда-то тащат силком, то непритворно возмущаясь, что его заперли с глазу на глаз с сумасшедшим.