Рассказы

— Когда будете выходить, спрячься за Игоря, — посоветовала Нина, — может, этот псих не заметит…

— А может, лучше вызвать милицию? — безнадежно предположила Татьяна, но раздался звонок, и девушка, наскоро простившись с подругой, пошла открывать двери.

Нина выключила телефон и, положив трубку на подоконник, осталась возле своего наблюдательного поста.

* * *

Дверь была заперта. Люди изредка входили и выходили из нее, но таинственные запоры не впускали Робера внутрь. Он сел на лавку перед домом, чувствуя, что Кларисса находится здесь, совсем-совсем близко. Ломиться в дверь он не стал — предпочел немного осмотреться. Уже уяснив, что любимая не узнала его, Антуан Робер счел, что ему просто необходимо все ей рассказать, и тогда она обязательно вспомнит… Но нужно поговорить с ней спокойно, не пугая, а как это сделать — его светлость пока не знал.

Подъездная дверь открылась. Возможно, мужчина не заметил бы свою Клариссу, прячущуюся за спиной у высокого, подтянутого парня в модных джинсах и спортивной ветровке, но почувствовал ее, резко и сильно, и вскинув глаза, уперся взглядом в темную макушку девушки.

Кларисса, все еще прячась, причем, прячась именно от него, подошла к блестящему черному экипажу, низкому и неудобному, такому же необычному, как все экипажи в этом городе, которые двигались словно сами по себе, под действием какой-то неведомой силы. Граф не счел это колдовством, лишь подивился изобретательности здешних умельцев. И еще он как-то понял, что экипаж этот — невероятно дорогой, а молодой парень, его владелец — наверняка богат. Это чувствовалось в поведении юноши, прорисовывалось в выражении лица. Сам не аристократ по рождению, Антуан Робер получил титул в награду за верную службу его величеству, за отвагу на поле боя, проявленную тремя братьями Ковиньи. Старшие не дожили до светлого дня победы, чтобы принять почести, и титул графа достался Антуану, уступавшему им возрастом, но отнюдь не отвагой. Хлебнув светской жизни, новоявленный граф быстро научился определять тех, кто добивался положения в обществе собственными усилиями от тех, кому все досталось от предков, и было воспринято, как должное.

Сопровождавший Клариссу как будто не испугался, когда Антуан Робер направился к нему, и, запихнув девушку в свой экипаж, усмехнулся.

— Чего надо?

Без лишних слов граф де Ковиньи отстранил юнца в сторону. Тот сопротивлялся, и даже попробовал применить какие-то хитрые приемы, но у отставного вояки сил оказалось намного больше, как и опыта. Отшвырнув парня от черного экипажа, Антуан взялся за дверную ручку, и та поддалась, когда пальцы нащупали скрытую кнопку-клавишу.

Кларисса отшатнулась и вскрикнула — негромко, прикрыв губы длинными пальцами. Лицо побледнело, глаза от страха казались глубокими и темными, как два колодца. Этот-то взгляд и заставил мужчину замереть, а потом пальцы хозяина экипажа вцепились в плечи. Антуан вовремя успел отклониться от удара и, развернувшись, швырнул парня на землю.

Открыв противоположную дверцу, Кларисса выскочила из экипажа и с криком бросилась к своему спутнику, а когда тот, перепачканный и разозленный, поднялся на ноги, в ужасе уставилась на Антуана из-за плеча юнца в пестрой куртке.

Видно, в этой жизни, в этом времени Кларисса успела полюбить другого… Хотя разве полюбить? Этот желторотик вряд ли мог заслужить любовь такой девушки, как Кларисса. Сам Антуан не видел в нем ничего примечательного: слишком молодой, щуплый, избалованный родительским богатством… Но ужас в глазах девушки заставил его отступить.

— Ты с ним не поедешь, — предупредил Антуан.

Кларисса лишь крепче вцепилась в плечо парня.

— Если ты останешься, я его отпущу, — пообещал Антуан Робер, скрепя сердце.

Девушка сомневалась, но спутник подтолкнул ее в направлении дверей дома, и Кларисса, часто оборачиваясь, наконец, спряталась в здании. Парень же, косясь на неожиданного соперника, забрался в свой экипаж, который резко рванул с места, тут же скрывшись за углом соседнего дома.

Антуан снова сел на слегка влажную после дневного дождя лавку. Все происходящее было настолько сложным и неожиданным, что мужчине понадобилось время для раздумья. Страх, даже ужас в глазах Клариссы поразил его до глубины души, к тому же девушка явно отдавала предпочтение этому молокососу… Нет, грубая сила здесь бы не помогла, оставалось одно — ждать. И надеяться, что наступит момент, когда можно будет поговорить с Клариссой, все ей объяснить, напомнить, а пока придется караулить возле ее дома, чтобы ни один ухажер, с экипажем или без, не смог похитить любимую.

— Представляешь! Он набросился на Игоря, чуть не избил! Ужас! Я позвоню в милицию, слышишь? Это точно маньяк, я тебе говорю…

Нина долго выслушивала сбивчивый рассказ Татьяны, не перебивая. Она знала, что подруга в милицию не позвонит — то ли постесняется, то ли побоится. А виновник сегодняшних странных происшествий все так же сидел на лавке перед подъездом Таниного дома, и Нине хорошо было видно его примечательную фигуру в желтом свете уличного фонаря.

* * *

Ночью Анутан, несмотря на усталость, лишь слегка задремал, да и то ближе к рассвету. Отойти от дома Клариссы он опасался — вдруг да уйдет с этим юнцом? Странные нравы у здешних, если молодой девушке позволяется ездить без надлежащего сопровождения в обществе представителя противоположного пола.

Утром чувство голода напомнило о том, что вот уже сутки граф де Ковиньи ничего не ел. Неподалеку во дворе находился ларек со свежей сдобой, но местных денег у Антуана Робера все равно не было, как, впрочем, и любых других — все ценное он отдал колдуну, ничего не утаив. Боялся спрятать даже монетку — вдруг обман разрушит призрачную, но единственную оставшуюся в его жизни надежду?

Де Ковиньи прошелся по двору, не теряя из вида двери дома, где теперь жила его Кларисса, немного размял плечи и спину, и снова уселся на лавку в ожидании.

День, когда умерла его молодая жена, была самым страшным в жизни новоявленного графа. Хрупкая от природы, она часто болела, и хотя муж старался оградить ее от любой опасности, внезапно простудилась и сгорела за три дня. Антуан долго не отпускал остывающее тело, долго не соглашался на похороны, пока не понял, что сходит с ума. Тогда-то родственникам Клариссы удалось уговорить его предать тело молодой графини земле.

На похоронах Антуан был тих, ни с кем не разговаривал, принимая слова соболезнования молчаливым кивком. Родные и знакомые разошлись вскоре, а он остался у свежей могилы до следующего утра, и просидел бы там еще дольше, если б старый слуга, вышедший разыскивать хозяина, не утащил его, безвольного, в замок.

Сначала граф заперся в своих комнатах, отказываясь и от пищи, и от общества, а через два дня потребовал принести выпивку. Месяц прошел как одна длинная беспросветная ночь — говорят, бывают такие ночи, длящиеся по полгода… Но бывший полководец не успел окончательно потерять человеческий облик, потому что однажды в его замке появился колдун…

Кларисса все еще была здесь, в высоком каменном доме. Пряталась от него. От этой мысли Антуану становилось тоскливо. Жена должна была узнать его с первого взгляда, так же, как он ее. А вышло иначе.

* * *

— Все еще сидит? — осведомилась Нина у подруги, хотя сама прекрасно видела вчерашнего незнакомца из окна.

— Сидит, Ниночка, сидит, — вздохнула Таня. — Не знаю, что делать. Может, вызвать скорую помощь? Он же сумасшедший, вот пусть и забирают в психушку!

— Что же твой каратист его вчера не отметелил? — ехидно поинтересовалась рыжая.

— Дзюдоист, — привычно поправила Таня.

— Тем более.

— Что значит "тем более"? — обиделась девушка за своего ухажера. — Ты же видела, какой он огромный! Как медведь!

Нина только хмыкнула, не желая спорить с подругой.

— Ладно, говори, что тебе купить надо. Постараюсь мимо него пробраться…

— Ой, Нина, а ты не боишься? — раздался в телефонной трубке взволнованный голос Тани. — Вдруг он на тебя нападет?