Рассказы

Один из залов музея освободили под какую-то новую выставку, которую должны были вот-вот привезти откуда-то очень издалека. Рабочие таскали ящики и коробки, суетился директор, разбираясь с какими-то бумажками и громко с кем-то ругаясь по телефону. Лира внимательно следила, как бы кто из этих неуклюжих носильщиков не опрокинул что-нибудь из экспонатов, и директор даже похвалил ее за ответственность, от чего она густо покраснела.

Наконец все приготовления были закончены. С завтрашнего дня выставка должна была открыться, но Лира, как она делала это всегда, вечером, перед самым закрытием музея, когда практически не было посетителей, пробралась в приготовленный зал.

В зале было темно, и только в огромные окна падал свет уличных фонарей, пересекаясь на паркете странными геометрическими фигурами. Лира нащупала выключатель и включила свет.

По всему залу висели бабочки. Огромные, средние, маленькие, всех цветов и оттенков, бархатные, гладкие, махровые, прозрачные... Их тонкие крылышки переливались в электрическом свете золотым, фиолетовым, серебряным, изумрудным... У Лиры перехватило горло от немого восторга. Она медленно пошла вдоль стен, разглядывая стоящие и висящие стенды. Бабочек было безумно много, и ей показалось, что она попала в страну, где всегда царит лето, в страну, где живут эльфы и прекрасные принцы, в страну из которой мог прийти к ней Кирилл... Но самое главное, что привело ее в такой неописуемый трепет, это то, что ни одна из этих крылатых красавиц не могла улететь. Все они очень аккуратно были приколоты маленькими, почти незаметными булавочками к своим картонкам. И им уже была не страшна изменчивость окружающего мира. Там, где были они, всегда теперь будет лето, независимо от того, что творится за окном - цветет сирень, падает ли снег, или, как сейчас, идет холодный дождь...

Кто-то окликнул ее, Лира вздрогнула, возвращаясь из чудесной страны бабочек, и увидела укоризненно качающую головой тете Дусю, стоящую в дверях зала.

– Половина восьмого, мы тебя обыскались уже!

– Половина восьмого?!
– испуганно спросила Лира.
– Ой... я не думала, что так поздно...

С тех пор, как появился Кирилл, она никогда не задерживалась на работе до половины восьмого, и теперь мысль о том, что он ждет ее дома, и уже потерял, наполнила ее сердце паническим ужасом.

Она так торопилась домой, что чуть не упала на скользком повороте, спасибо какому-то прохожему, который придержал ее под руку.

Лира влетела вверх по лестнице, задыхаясь от быстрого бега, открыла дверь и в изнеможении прислонилась к ней спиной.

– Я пришла!
– еще успела по инерции крикнуть она, только потом осознав, что в квартире непривычно темно, и Кирилла нет.

Лира, не раздеваясь, прошла в комнату, машинально включила свет и так же машинально понесла к помойному ведру полную окурков пепельницу. Потом забралась с ногами в кресло и стала ждать.

Кирилл пришел около двенадцати. Лира открыла дверь и поразилась незнакомости его взгляда. И пахло от него как-то по-другому, совсем не тем запахом, к которому она привыкла.

– Ты еще не спишь?
– спросил он и снял с нее пальто.

– Ты ела что-нибудь?
– он разделся и прошел на кухню.

Лира двигалась за ним, как привидение.

– Господи, ну что такого случилось!
– неожиданно разозлился Кирилл, поймав ее беспомощный взгляд.
– Не могу же я вечно сидеть у твоей юбки!

– Я ничего...
– сказала Лира, глотая слезы.
– Я же ничего не говорю...

– Лучше бы говорила!
– огрызнулся Кирилл.
– И нечего на меня смотреть такими собачьими глазами!

Он разогрел какую-то еду, усадил ее за стол и стал есть с аппетитом изголодавшегося человека, который решил для себя какую-то самую большую проблему в своей жизни. Он поел, отодвинул тарелку, и еще до того, как он открыл рот, чтобы что-то сказать, она уже всем своим существом знала, что именно сейчас она услышит.

– Ты прости меня, - сказал Кирилл.

– Но такая жизнь не по мне... Я сегодня встретил Карину, и понял, какой я был болван! Бросить все, что у меня было, отказаться от славы, денег, и ради чего?! Ради каких-то непонятных поисков?! Ради этой захудалой квартирки, забитой мещанской безвкусицей под самый потолок? Ты - хорошая, добрая, - он сказал это тоном, каким говорят с законченными дебилами.
– Но ты не понимаешь... Художнику нужен полет, а не однообразие... От однообразия художники спиваются... Карина готова мне все простить, завтра у меня встреча с нужным человеком, он обещал устроить выставку тех работ, что остались... Хотя, это для него будет достаточно сложно, все уже забыли мою фамилию... Из обоймы выпасть так просто... Но я смогу, я наверстаю, остались еще люди, которые меня помнят! Карина поможет... Она не растеряла все связи... Она ждала меня...

Лира молча плакала, не понимая и половины из его речи. Она лишь осознавала, что он уйдет в какие-то другие ответвления этого изменчивого мира, туда, куда делись ее родители, которых она никогда не знала, куда ушла ее любимая кошка, объевшись какой-то дряни, куда вот-вот собирается Татьяна Петровна, которую вчера положили в больницу...

– Сейчас уже поздно, - сказал Кирилл.
– Ты так много для меня сделала, я не мог уйти, не простившись и не объяснив. Но я сейчас пойду...

– Куда ты пойдешь?
– сквозь слезы возразила она.
– Сам же сказал, что поздно... Оставайся... Уйдешь утром...

– Ты правда этого хочешь?
– Кирилл пристально взглянул на нее.
– Ты хочешь последнюю ночь?

– Да, - кивнула Лира.
– Все равно уже ничего нельзя изменить...

Она сказала это с едва заметной, очень слабенькой надеждой в голосе. Но он разрушил ее надежду:

– Ты права. Ничего нельзя изменить. Да и незачем менять. Как хорошо, что ты это понимаешь...

...Она машинально стелила постель, как делала это много раз, мылась под душем, надевала ночную рубашку, а в голове ее все время стучали отчаянные молоточки: "В последний раз, в последний раз, в последний раз..."

Она гладила его непослушные волосы, его лицо то приближалось, то удалялось, а она не чувствовала ничего, кроме этих молоточков, все громче звучащих в ее голове: "В последний раз, в последний раз, в последний раз..."

Он скатился с нее и закурил сигарету, как он это делал всегда, она следила во тьме за красным огоньком, вдыхала сигаретный дым, и молоточки в ее голове превращались в набат: "В последний раз, в последний раз, в последний раз..."

Он уснул под утро, она долго смотрела на него спящего, ее голова уже разламывалась на части, и вдруг Лира ясно и отчетливо увидела музейный зал, полный разноцветных бабочек, которые уже никогда никуда не улетят, и где бы они не находились, там всегда будет лето, независимо от того, что творится за окном - цветет сирень, падает ли снег, или, как сейчас, идет холодный дождь...

Лира поднялась с кровати и скользнула в кухню. В нижнем ящике стола лежали шампуры, которые достались ей от предыдущих хозяев. Она смутно догадывалась об их предназначении, но на булавочку они походили больше всего...

...Он умер почти мгновенно, у Лиры по анатомии всегда была пятерка, и она очень хорошо знала, где у человека находится сердце, потому что ее сердце уже не вмещало всю боль изменчивости мира...

Она легла с ним рядом и обняла еще теплое тело. Сон практически сразу окутал ее измученную душу, даря надежду и покой. Теперь он всегда будет с ней. В том мире, где ничего не меняется, и никто ни от кого не уходит. В том мире, где царят прекрасные бабочки и летают эльфы...