Рассказы

Вельд достал сигареты и закурил, отстранено слушая. Человек вылез из ванной, оставляя на полу грязные лужи, и, не прекращая говорить, забрался на стиральную машину и начал привязывать к батарее веревку:

– Сам дерьмом не хочу быть, а ведь не вылезешь, не святой... Ничего нет, Господи, совсем ничего...

Человек сунул голову в петлю. Вельд вздрогнул, вернувшись из отстраненности, и быстро поднялся:

– Играть со мной будешь?

Человек, перебитый на полуслове, замолк и несколько секунд врубался в сказанное. Потом взгляд его прояснился:

– Играть?

– Ну, - кивнул Вельд.
– Я как раз гитариста ищу.

– Буду, - обрадовался человек и снял с шеи петлю.
– Только я играть не умею.

Вельд подумал и принял это как должное:

– Договорились.

Слушая этого странного человека, он вдруг понял, что тот его мир никогда не существовал, это - иллюзия, мечта, не больше. Он живет здесь, жил здесь всегда и никуда отсюда не денется. Только случилось что-то непонятное, и он теперь совсем ничего не знает о здесь, не помнит никого... Человек с ложной памятью, помнящий то, чего никогда не было. Но где-то там, далеко в подсознании, билась странная мысль: может, есть все-таки та дверь, из которой сегодня ночью он вошел сюда?..

– Так всегда бывает, - неожиданно нарушил молчание то, что называл себя гитаристом.
– У врачей это называется.., черт, не помню, мудреное такое название... Ложная память, вобщем.

Вельд странно посмотрел на него:

– Давно?

– Да сколько тебя знаю. Ты не гасись, Мастер, херня это все.

Вельд машинально кивнул и поднялся.

Светлое пятно ванной осталось позади, темнота коридора обступила его со всех сторон, осторожно сжимая и душа. И снова обострилось чувство потери.

– Случайность?
– вслух подумал он.
– Как я попал сюда? Или, все же, ложная память...

Он почувствовал, что начинает медленно сходить с ума, разрываясь на две половинки, каждая из которых пытается доказать свое и затоптать другую.

Коридор неожиданно оборвался, окончившись распахнутой двойной дверью. В комнате царил полумрак, кое-где в засаленных блюдцах горели свечи, толстые и неуклюжие. Вельд нашарил рукой выключатель. Вспыхнул яркий электрический свет, обнажив оборванные обои, клочьями свисающие со стен, грязные тряпки на полу и странных людей, занятых каждый своим делом. Лампочка мигнула и погасла.

– Какая сволочь там со светом балуется?
– раздался недовольный голос откуда-то из угла. Но Вельд уже увидел дверь в противоположной стороне комнаты и быстро двинулся туда, перешагивая через спящих и не спящих, пьяных и обкуренных, играющих в карты и просто застывших в нелепых причудливых позах. Около самой двери его остановил громкий звенящий шепот, несущийся откуда-то из угла:

– Стояли звери около двери,

В них стреляли, они умирали...

И откроются все двери...

И уйдет ночь...

И ждущим воздастся...

И не будут убивать больше...

Быстрее... Сильнее...

Стояли звери около двери.

В них стреляли, они умирали...

И откроются все двери...

Вельд всмотрелся, присел на корточки и наткнулся на два почти кошачьих, безумных черных глаза. Девушка смотрела на него и не видела, прижимая побелевшие кулаки к старому потрепанному свитеру. Он понял, что видел ее раньше. Когда? Где? В том мире или в этом? Он придвинулся к ней поближе и тронул за плечо. Девушка вздрогнула и зашептала еще быстрей, еще истовей:

– И ждущим воздастся...

И не станет боли...

И не будут убивать больше...

– Стояли звери около двери.., - негромко повторил Вельд.

Девушка замолчала и, точно слепая, коснулась его руки холодной ладонью:

– Еще один зверь. Ты тоже туда? Не ходи, там стреляют.

– Ты была там?
– не удивился он.

– Много раз, - важно кивнула девушка.
– И каждый раз меня убивали.

– Так не бывает.

– Бывает, - возразила она.
– Только так и бывает. Ты твердо знаешь, что там, за ней?

– Для кого?
– не понял Вельд.

– Что там, за ней, для тебя?

Вельд помолчал в раздумье и честно признался:

– Не уверен.

– Тогда не ходи. Убьют. Потом будет больно воскресать.

– Ты тоже этого не знала?
– спросил он.

– А ты видел хоть одного, кто твердо знает это?

– Пожалуй, нет.

– Ну, вот и все. А теперь не мешай.

И она снова забормотала как заклинание:

– Стояли звери около двери,

В них стреляли, они умирали...

– Мастер, - позвал кто-то сзади. Вельд обернулся.

– Не трогай ее. Она сумасшедшая. На улицу не выгонишь - жалко. Замерзнет...
– сказал длинноволосый человек с папиросой в зубах.

– Что там, за дверью?
– спросил его Вельд.

– Не знаю, - пожал тот плечами.
– Мне и тут неплохо. Нет ничего, наверное. Да и не нужно это.

Вельд встал, бросил последний взгляд на девушку и шагнул к двери.

– Подожди, - окликнула она.
– Ты идешь становиться мишенью?

– Нет, я иду выжить.

– Я хочу тебя попросить... Если у тебя получится, вернись за мной.

– Пойдем вместе, - предложил Вельд.

– Нет, - замотала головой девушка.
– Я же буду обузой, неужели ты не понимаешь? Для меня там сейчас еще одна смерть. Я уже не боюсь, но вдруг тебе повезет... Вдруг пощадят... Возьми, - она порылась в необъятном своем свитере и вытащила маленькую красную мишень на черном кожаном шнурке.
– Повесь на шею, - устало улыбнулась.
– Мой талисман. Вдруг поможет.

– Спасибо, - тихо сказал Вельд и надел мишень.
– Я обязательно вернусь...

Он повернулся и под пристальным взглядом черных глаз открыл дверь.

Улица была серой и странной. Низкое свинцовое небо висело на голых ветках торчащих деревьев. Грязный снег напоминал слипшуюся кашу. Вельд растерянно оглянулся: двери сзади не было. Он стоял на перекрестке двух раскисших дорог под кровавым глазом светофора. И была ночь. Серая, промозглая, неуютная. Мимо него проходили прохожие со странными лицами, торопливо, словно боясь чего-то, пряча взгляд в воротниках пальто; ездили троллейбусы с нелепо торчащими в разные стороны рогами.