Расследование Ночного Кошмара

Я стиснула зубы, чтобы реальная боль помогла мне сохранить комментарий. Я не ценила, что меня читают ребенком.

— Однако сенат решил увеличить частоту твоего питания снами до трех раз в неделю.

Я села и мой живот качнуло.

— Серьезно? Почему так много?

Сидеть на спящих незнакомцах раз в две недели достаточно плохо. Последнее, в чем я нуждалась, это делать это еще чаще. В отличие от многих моих сверстников, я не делаю никакого дерьма, чтобы моя магия стала мощнее. У меня было достаточно трудное время, обрабатывая, что я уже имела, так что большое спасибо.

— Потому что, — ответила Хендершоу, — леди Элейн верит, что ты сонный пророк.

— И что?

— Сонный проро-ок, — отчетливо произнес за моей спиной дребезжащий голос.

Я подпрыгнула, осознавая, что этот неприятный звук я слышала прошлой ночью. Обернувшись, я увидела леди Элейн, стоящую в дверях. Она выглядела точно так же, как и вчера, старая и худая. Она, казалось, предпочитала темную, облегающую одежду, но сумка, которая была переброшена через плечо, была ярко розового цвета и размером с наволочку.

— У тебя есть способность увидеть будущее через сны, — сказала она.

— Ах, леди Элейн, я так рада, что вы пришли.

Хендершоу встала и махнула другой женщине, что она может сесть на ее место. Леди Элейн пошла вперед и присвоила себе место за столом директора.

Я села и смотрела в изумлении, чувствуя себя, словно проглотила банку с пауками, тысячи маленьких волосатых ног снуют по моему животу.

— Итак, молодая леди, — сказала оракул. — Дар сонного пророка очень редкий и очень нужный. Тебе оказана большая честь.

— Ох, я нервничаю. — Я чувствовала, как меня подбрасывало. — Но как вы можете быть уверены, что я… я сонный пророк?

— Признаки очевидны. В тот момент, когда чары Веления обнаружили твой магический провал, было маленькое сомнение, что это может быть что-то другое.

Леди Элейн поставила свою массивную сумочку на стол, натыкаясь на держатель ручки.

— Да, — сказала Хендершоу, спасая ручку, которая определенно была ее палочкой, прежде чем та упадет на пол. Она говорила очень быстро, что дало мне впечатление, что она не хотела быть не допущенной. — Однако эта способность работает только с соответствующим партнером. В твоем случае, с Элаем Букером.

Я схватилась за ручку стула, чтобы не упасть с него. Мой взгляд метался между двумя женщинами, и я умоляла одну из них улыбнуться и сказать, что это шутка. Они в ответ смотрели на меня с соответствующим серьезным выражением.

Я откашлялась.

— Вы действительно сказали то, что сказали?

Леди Элейн продолжала:

— С этого дня и до тех пор, пока обстоятельства не изменятся, тебе будет разрешено питание снами только на Элае.

Я вскочила на ноги.

— Ни в коем случае. Я не могу! Моя магия не работает на нем. Что если он снова проснется и его отец выстрелит в меня. Что если он…

— Сядь, — леди Элейн хлопнула по столу ладонью.

Я села.

Как только я села, клавиатура издала парочку Марионеточных звуковых эффектов.

Леди Элейн толкнула клавиатуру, и на ее лице промелькнуло раздражение.

— Твои страхи понятны, но излишни. Элай введен в курс ситуации, и в настоящее время он студент здесь, как мы говорим.

У меня отвисла челюсть, я посмотрела на Хендершоу.

— Вы, наверное, шутите.

Директор глупо улыбнулась, скрестив руки.

— Не всегда, моя дорогая.

— Кто-нибудь, пристрелите меня, — проворчала я, откинувшись на стул и положив руку на глаза.

Голос леди Элейн был жестким, когда она сказала:

— Ты не должна так шутить, не после того, что ты видела прошлой ночью.

Я сглотнула и позволила свой руке упасть на колени.

— Извините.

Она хмыкнула.

— Но как это вообще работает? Я имею в виду то, что Элай обычный.

— У нас есть протоколы для работы с ситуациями, таким как эта, даже если они очень редкие, — сказала леди Элейн. — Отец Элая проинформирован о существовании магических детей, и его имя добавлено к реестру Веления, что гарантирует ему неспособность рассказать любую другую обычную правду о сыне.

— Не то, что он хотел бы попробовать в первую очередь, — добавила Хендершоу.

— Ох, — сказала я, думая о своем отце. Для него все было также, когда он познакомился с моей мамой.

Леди Элейн постучала по столу указательным пальцем.

— Я не могу выразить, насколько важно твое серьезное отношение. Ты должна посвятить себя развитию твоих способностей сонного пророка.

Я поерзала на сиденье.

— Но почему? Я имею в виду… это не кажется полезным.

Леди Элейн проигнорировала мой вопрос и спросила у Хендершоу:

— Не могли бы вы оставить нас на несколько минут?

Директор нахмурилась, но вышла из комнаты без спора.

Как только мы остались одни, леди Элейн сказала:

— Ты смогла увидеть, что случилось прошлой ночью, а я нет. По каким-то причинам ты и Элай более подготовлены к разворачивающимся событиям.

Я покачала головой:

— К тому времени, как я увидела сон, Розмари, должно быть, уже была мертва. Если бы я видела его неделю назад, возможно, я могла бы спасти ее, но это просто пытка, когда уже слишком поздно, чтобы остановить это.

— Но прошлой ночью был первый раз твоей сонной прогулки с Элаем. Если ты будешь посещать его сны регулярно, ты, скорее всего, увидишь это достаточно далеко впереди, чтобы предотвратить.

Воздух покинул мои легкие. Разговоры о расположении груза вины на человеке. Слезы жгли глаза.

Что-то из моего ужаса, должно быть, показалось на моем лице, потому что леди Элейн сказала:

— Сейчас я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ответственной за случившееся, потому что ты определенно не виновата. Это не так, если у вас есть выбор, когда дело доходит до твоего питания снами. Боюсь, упущенные возможности являются одним из недостатков Веления.

— Недостаток? Это еще мягко сказано.

Розмари умерла, и я могла остановить это.

Леди Элейн поджала губы.

— Двигаясь вперед, я уверена, что твой талант окажется более полезным. С практикой, возможно, ты сможешь вернуться в сны Элая до нападения и определишь убийцу.

Ее маленькая речь о том, что я не должна чувствовать вины, не сильно мне помогла, но я кивнула, притворяясь, что это так. По крайней мере, я должна иметь возможность, которая позволит получить мне некоторую компенсацию. Это было лучше, чем ничего.