Расследование в Риме

— Кто её убил?

— Она не знает, — ответил я.

— Хорошо, — сказала квестор, — что последнее она видела?

Я немного сосредоточился пытаясь понять, что помнит мертвец и ответил:

— Она говорит, что последним она видела бога смерти Танатоса.

Корнелия слегка побледнела и спросила меня:

— Как это понимать, Александр?

— Пока не ясно, давайте зададим еще какие-нибудь вопросы.

— Хорошо, как выглядел этот бог смерти?

— Как стройный прекрасный юноша, он был полностью обнажён, глаза его были чернее ночи, а за спиной у него было два больших черных крыла.

— Святое дерьмо, — прокомментировала Корнелия.

Девушка посмотрела мне в глаза и спросила с тихим ужасом в голосе:

— Что вы думаете, Александр, неужели сама смерть ходит по улицам Рима и убивает людей?

Я тихонько вздохнул и стал объяснять:

— Раньше я уже говорил, Корнелия, мертвые не обладают никакими потусторонними знаниями. Будучи живой, Луция Минор увидела нечто, что она приняла за воплощение бога смерти. Но кого именно она видела, нам предстоит еще выяснить.

Я сделал паузу и добавил:

— Я не буду ставить под сомнение существование богов. Но я крепко уверен, прежде чем всё списывать на вмешательство высших сил, необходимо хорошенько убедиться, что люди здесь ни причём.

Когда мы уже собрались уходить из склепа, я сказал Корнелии:

— Необходимо здесь прибраться, тогда наше вторжение не сразу обнаружат.

— Как мы это сделаем? При всём желании у нас не хватит сил положить крышку саркофага на место.

Я подошёл к одному краю крышки, ухватил его руками, поднял и положил на край каменного гроба. Потом подошёл к другому концу и точно также положил его на гроб. Уперся руками по центру, подвинул крышку и установил на её законное место. Дальше мы аккуратно убрали несгоревшие остатки зомби, спрятав их в его безымянную могилу. После этого разгребли ногами золу и пепел по всему залу и затерли плащами следы горения на мраморных гробах. Вышло так себе, но если прийти сюда с факелами и особо не присматриваться, то можно было и не заметить пребывания здесь посторонних.

— А вы на удивление сильны для вашего телосложения, Александр, — похвалила меня Корнелия.

XLI. Облава

Утром следующего дня, когда я пришёл в городскую администрацию, я увидел необычайное оживление, все куда-то бежали. Навстречу мне быстро шла Корнелия. Она без всяких предисловий велела мне:

— Собирайтесь, Александр, преторианцы его выследили.

— Кого его? — на всякий случай уточнил я.

— Мясника, его видели ночью на самом большом кладбище города.

— Ого, быстро они его нашли, — удивился я, — и как он выглядел?

Мне не нужно было собираться, и я просто шёл рядом с Корнелией. Мы вышли во внутренний двор. Люди здесь уже запрягали лошадей в служебные фургоны, грузились на колесницы, некоторые седлали боевых жеребцов. Мы с квестором залезли на небольшую двуколку, управлять которой стала Корнелия. Дождавшись, когда все будут более-менее готовы, она подала сигнал и первой выехала со двора. Остальная толпа потянулась за нами.

По дороге к кладбищу девушка стала вводить меня в курс дела:

— Кто-то еще вчера дал наводку преторианской гвардии. Они сами решили арестовать убийцу и забрать себе все лавры. Императорская охрана будет прочесывать кладбище, а мы и городские стражники будем участвовать в этом представлении на вторых ролях. Перекроем соседние улицы и не будем пускать посторонних, а кроме этого займемся досмотром всех идущих со стороны кладбища.

Она сделала паузу и ответила на мой вопрос:

— Предполагаемый Мясник, выглядит почти так же, как вы его описали вчера. Стройный прекрасный юноша, но сходство на этом заканчивается.

— А с чего они решили, что это был Мясник? — спросил я.

— Свидетель видел, как он загрыз бродячую собаку.

Некоторое время я молча размышлял, а потом сказал Корнелии без всякого сарказма:

— Прекрасный юноша загрыз ночью собаку на кладбище. Звучит абсурдно, но это может быть более опасно, чем кажется на первый взгляд.

Корнелия искоса посмотрела на меня, пытаясь понять долю иронии в моих словах, а потом спросила:

— Вы хотите дать какие-то советы преторианцам? Не думаю, что они станут вас слушать.

Люди Корнелии перекрыли несколько улиц ведущих к кладбищу. Вместе с ними участвовали и воины городской стражи. Сама квестор сидела на маленьком складном стульчике без спинки и внимательно наблюдала за работой своих подчиненных. Всех выходящих с кладбища людей останавливали и расспрашивали: кто, откуда, где живет и так далее. Я сидел рядом с Корнелией на другом точно таком же стульчике и магическим зрением проверял всех опрашиваемых. Занимался я этим больше от скуки, чем в надежде что-то выявить.

В какой-то момент Корнелия отошла к группе гражданских лиц, которые хотели пройти в сторону кладбища, и стала им что-то объяснять. А моё внимание привлек человек, который находился на противоположной стороне. Это был очень высокий мужчина с густой черной бородой. По его ауре было видно, что он сильно нервничает, хотя внешне это никак не проявлялось. Он невозмутимо подошел к солдатам и назвал своё имя.

Стражник внимательно посмотрел в его глаза и удивленно сказал:

— Подожди, мне кажется, я тебя раньше где-то видел.

Здоровенный мужик немедленно отреагировал, он выхватил из-под плаща гладиус и нанёс колющий удар в грудь стражнику. Тот инстинктивно отпрянул, и меч прошёлся вскользь, черкнув по лорике сегментате, пластинчатой броне воина. Нападающий резко развернулся и побежал на выход из коридора ограждения. Но там также были солдаты, один из которых кинул в нарушителя пилум. Огромный мужик чудом увернулся в последний момент и избежал удара копья. Он резко остановился, очевидно поняв, что выход перекрыт и лихорадочно стал озираться по сторонам.

Его взгляд упал на меня, одиноко сидящего на маленьком стульчике. Нападающий посчитал меня здесь самым безобидным. Я был одет в гражданскую одежду, не имел ни оружия, ни брони и уступал в росте большинству стражников. Он подскочил ко мне, сдернул со стула, рывком поднял на ноги, приставил к моему горлу меч и заорал диким голосом:

— Отошли с дороги или я перережу ему горло!

Этот тип не представлял для меня никакой опасности, но я решил, что пора перестать быть отстранённым наблюдателем. Одновременно с его захватом, я крепко прихватил его руку с оружием и стал вливать ману смерти через свой захват. Нападающему резко стало нездоровиться. Еще секунду он держался, а потом начал оседать на землю. На половине пути он выронил меч, и я бросил его руку. Мужик свалился на мостовую, свернулся калачиком и начал тихонько хрипеть. К нему уже бежала наша стража.