Рассмешить Бога

– Мне вон ту коробочку! А вы Настя Рубинина? – вполголоса осведомилась Надежда Николаевна, хотя и так знала ответ.

– Да, – удивленно подтвердила девушка. – А в чем дело?

– Мне нужно с вами обязательно поговорить… – начала Надежда. – Но лучше, конечно, с глазу на глаз…

– Да в чем же дело? – В Настином голосе зазвучало беспокойство. – Кто вы?

– Вы ведь знаете… знали Татьяну Ермакову? – почти прошептала Надежда, перегнувшись через прилавок.

– Ну, знаю, – отозвалась девушка. – А что с ней?

– С ней случилось несчастье… и с Леной Серебровской тоже…

– Про Серебровскую я слышала. – Настя опустила глаза.

– Ну что вы там – заснули? – раздраженно проговорила толстая тетка, стоящая следом за Надеждой. – Или покупайте, или отходите! Разговоры разговаривать будете в нерабочее время! Тут, между прочим, занятые люди есть!

– У вас борщ выкипает? – спросила Надежда, повернувшись к толстухе.

– Не ваше дело! – огрызнулась та.

– Вы можете подойти к концу рабочего дня? – негромко спросила Настя, переглянувшись с Надеждой.

– Хорошо, я подойду! – кивнула Надежда Николаевна, отступая от прилавка.

– Я вас слушаю, – Настя повернулась к толстухе.

– Что у вас за цены! – с ходу завелась та. – Разве может простая шоколадка стоить таких денег?

– Это не простая шоколадка, – терпеливо ответила Настя. – Это элитный шоколад ручной работы…

Надежда Николаевна покинула салон, взглянув на табличку с часами работы. Закрывался магазин в восемь часов вечера.

Без пяти восемь Надежда Николаевна снова вошла в салон элитного шоколада. Перед прилавком стояла последняя покупательница – молодая женщина в короткой меховой куртке, так называемой «автоледи». По другую сторону стояла невысокая брюнетка в нарядной униформе магазина.

– Простите, а Настя еще здесь? – спросила Надежда, подойдя к прилавку.

– Нет, Настя на выезде! – отозвалась продавщица, красиво упаковывая покупку.

– На выезде? – переспросила Надежда. Она почувствовала смутное беспокойство. – А что это значит – на выезде?

– Это значит, что она где-то оформляет домашний праздник или корпоративную вечеринку, – терпеливо ответила продавщица.

– Женщина, вы видите – со мной работают? – раздраженно повернулась к Надежде «автоледи». – Вот подойдет ваша очередь – и разговаривайте сколько хотите!

Надежда прикусила язык и замолчала.

Когда раздраженная покупательница покинула салон, Надежда перегнулась через прилавок и спросила:

– Как бы мне узнать, куда поехала Настя? Мне очень нужно с ней встретиться…

– Вообще-то это не положено… – с сомнением в голосе проговорила девушка.

– Я ее знакомая… – завела Надежда. – Мы с ней договорились встретиться, а ее мобильник что-то не отвечает…

– Ладно, подождите минутку! – Продавщица сочувственно взглянула на Надежду. – Сейчас я взгляну в журнал заказов… не положено, конечно, но хозяйка уже уехала…

Она скрылась в подсобке, тут же вышла с толстой разлинованной тетрадью в руках.

Развернув тетрадь, повела пальцем по строчкам и наконец сообщила:

– Ну да, день рождения ребенка… заказали малый шоколадный фонтан и набор декоративного шоколада… улица Римского-Корсакова, дом четырнадцать, квартира девять… да, я вспомнила – я ведь сама и принимала этот заказ!

– А вы не помните, – взволнованно спросила Надежда, – кто звонил: мужчина или женщина?

– Мужчина, – уверенно ответила девушка. – Я еще удивилась. Обычно наши заказчики – женщины. Мужчине элитный шоколад придет в голову в самую последнюю очередь…

– Спасибо! – выпалила Надежда и бросилась прочь из салона.

Беспокойство в ее душе переросло в самую настоящую панику.

Она замахала руками проезжающим машинам и вскоре остановила скромную серую иномарку. Плюхнувшись на заднее сиденье, назвала адрес и достала мобильный телефон.

Стас отозвался почти сразу, но говорил вполголоса и был очень недоволен.

– Я же сказал вам – сегодня я на работе! – процедил он сквозь зубы.

– Она в опасности! – выпалила Надежда. – Я чувствую, что сегодня это произойдет!

– Кто она? Что произойдет?

– Настя… да ты все равно не знаешь…

– Так чего же вы от меня хотите? – Стас едва сдерживал раздражение.

– Короче, если хочешь отплатить за Варвару Степановну – приезжай на Римского-Корсакова, дом четырнадцать! – И Надежда отключила телефон.

Водитель иномарки с любопытством взглянул на нее в зеркало заднего вида, но Надежда Николаевна придала своему лицу безразличный вид. Ее старинный институтский приятель Валя Голубев называл это «сделать морду лопатой».

Машина остановилась возле нужного дома, высадила Надежду и уехала.

На улице было темно, ни один фонарь в ближайших окрестностях не горел. Даже в доме светилось всего несколько окон. Надежда зябко поежилась, огляделась.

Улица была пустынна. Ни одного прохожего, даже машины проезжали очень редко. В десятке метров от подъезда стоял микроавтобус с логотипом шоколадного салона.

Подходя к парадной, Надежда поравнялась с автобусом.

В кабине виднелся неподвижный силуэт водителя.

Ну да, наверное, он доставил Настю и все необходимое оборудование по адресу заказчика, а теперь дремлет, дожидаясь окончания праздника, чтобы отвезти все обратно и по дороге закинуть Настю домой…

Надежда уже хотела пройти мимо, но что-то задержало ее.

Ей не понравилась поза водителя, не понравилась его неподвижность. Что-то в этом было неестественное.

Она остановилась, подошла к кабине и осторожно постучала пальцами в стекло.

Водитель не отозвался, не шелохнулся.

Понимая, что делает что-то неправильное, опасное, Надежда потянула на себя ручку.

Дверца кабины распахнулась.

Водитель сидел за рулем, безвольно откинувшись на спинку сиденья.

– Гражданин! Товарищ! Мужчина! – окликнула его Надежда всеми всплывшими в памяти способами. Но водитель не откликнулся ни на первое, ни на второе, ни на третье обращение.

Тогда Надежда осторожно похлопала его по плечу.

Этого легкого толчка оказалось достаточно: водитель потерял равновесие и тяжело завалился боком на сиденье. Надежда испуганно вскрикнула.