Расстрелять перед строем…
Шрифт:
12
Мацкевич Владимир Иосифович. В январе 1944 года капитан юстиции. Военный следователь военной прокуратуры Первого Украинского фронта. Тридцать четыре года. Белорус. Член ВКП б).
На фронте с 1941-го. Призвал военным комиссариатом г. Ворошиловграда. Был дважды ранен. Награжден орденами Красной Звезды в августе 1943 года и Отечественной войны 1-й степени в 1945-м.
Характеризуется «вдумчивым, инициативным и грамотным следователем. В боевой обстановке проявил смелость, решительность».
«За время службы в должности
Прут Лев Давидович. В январе 1944 года помощник военного прокурора 1-го Украинского фронта. Сорок четыре года. Еврей. Член ВКП(б). На фронте с 1941-го. Войну начал в должности военного прокурора 275-й стрелковой дивизии, затем был назначен военным прокурором 11-го стрелкового корпуса.
Характеризуется как «энергичный прокурор, знающий военно-прокурорскую работу в условиях Действующей армии».
В его представлении к ордену Красной Звезды (декабрь 1942 г.) указано:
«Тов. Прут умело и решительно помогал командованию наводить порядок и железную воинскую дисциплину в частях, борясь со всеми аморальными явлениями. Систематически бывая непосредственно в частях на передовой линии фронта, т. ПРУТ проявил себя смелым, отважным и умеющим организовать в сложных боевых условиях свою работу.
Проводя систематически правовую предупредительную работу, тов. ПРУТ добился снижения преступности в частях. Всю свою работу т. Прут постоянно сочетает в выполнении боевых задач, стоящих перед соединением» (ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682 525. Д. 202. Л. 121).
На этом можно было бы поставить точку, если бы не одно «но»! В 2001 году я приобрел книгу «Записки “важняка”». Ее автор — следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР, а до этого старший следователь по важнейшим делам при Главном военном прокуроре Сергей Михайлович Громов. Закончив в 1941 году Московский юридический институт, он в первые дни войны ушел на фронт и служил военным следователем военной прокуратуры 275-й стрелковой дивизии, которую возглавлял… Как вы думаете, кто? Тот самый Лев Давидович Прут!
«Записки» СМ. Громова сами по себе чрезвычайно интересны. И лично я их читал не один раз. Но фамилия Прут в моей голове, как-то не отложилась. И теперь, еще раз перелистывая книгу «важняка», я нахожу то, что меня интересует про Л.Д. Прута:
«Военный прокурор дивизии, подполковник юстиции Прут, что-то сосредоточенно записывал в своем блокноте, сидя за обшарпанным канцелярским столом, пережившим не одно поколение разных начальствующих лиц. В молодости Прут был портовым грузчиком в Одессе. Видимо, этому обязан он своими широкими плечами и спокойным упорством человека, привыкшего носить тяжелые ящики по узкому трапу…
По роду своей работы прокурор должен обладать безотказной памятью. Должен помнить законодательство и статьи уголовного кодекса, знать права и обязанности военнослужащих и многое другое, в том числе, например, и то, но чьей вине неоднократно
вовремя не доставляли горячую пищу на передовую, должен помнить жалобу авиационного техника, но ошибке направленного в пехоту, и просьбу связиста, с матерью которого несправедливо обошлись где-то в прииртышском райцентре.А Пруту уже под пятьдесят, память у него неважная, поэтому он и не расстается с блокнотом».
По книге Громова, Прут любил говорить: «Нужно хорошо выполнять свои служебные обязанности!» И еще: «Война — это труд». Лев Давидович всегда требовал полной ясности. А однажды он поддержал предложение следователя о разрешении дела рядового Духаренко, допустившего самовольную отлучку, в дисциплинарном порядке, не передавая его суду. Военного прокурора за глаза называли уважительно «стариком», который говорил со своим подчиненным перед трудной командировкой так:
«— Все продумал как следует?
— Вроде как.
— К сожалению, это не всегда удастся сделать в полном объеме. Готовь себя ко всяким неожиданностям».
«Все неожиданности учесть нельзя. На то они и неожиданности», — при случае добавлял «старик».
Более того, прежде чем следователю отбыть в дальнюю командировку, Прут всегда настаивал взять с собой надежного помощника» без которого — ни шагу. Позднее, он как-то в сердцах сказал следователю, проявившему в деле особую прыть: «Одну смелость нужно пускать в ход лишь в тех случаях, когда не хватает ума…»
Прут мог и дисциплинарно наказать пятью сутками домашнего ареста. Но его наказание носило, скорее, чисто символический характер, так как домом у следователя на фронте была прокуратура. А еще он постоянно обучал своих подчиненных, начиная разбирать дело прежде всего с промахов. Признавал Прут и свою вину. Однажды разрешая организовать «свободный поиск», подчеркнул Громову:
«— Придумай подходящую легенду. Сними с петлиц юридические эмблемы. И помни, что времени в обрез, не увлекайся. Обстановку на фронте ты знаешь».
Для Льва Давидовича было важно, чтобы дело было успешно доведено до конца. При этом хвалить не любил, а вот награждать не забывал, и делал это, судя по всему, всегда неожиданно. Как пишет Громов, «после моего возвращения Прут, оказывается, успел написать на меня представление о награждении. Сделал он это втайне…».
Передо мной наградной лист представления к медали «За боевые заслуги» на Громова Сергея Михайловича:
«Военный юрист т. ГРОМОВ СМ. является военным следователем 275 сд со дня ее формирования, проходя вместе с дивизией весь ее боевой путь.
Находясь все время в 982 сд, тов. ГРОМОВ заканчивал быстро и оперативно расследование по всем возникающим чрезвычайным происшествиям, проявляя свою инициативу в раскрытии таких преступлений, как членовредительство, измена Родине, и др. воинских преступлений.
В ноябре м-це 1941 г. тов. ГРОМОВ вскрыл бандитскую группировку, разграбившую партизанские хранилища.
Расследовал и дважды разыскал бежавшего бывшего работника штаба 37 армии ЦВЕТКОВА, сфабриковавшего ряд документов: освобождение от воинской службы и другие.