Рассвет над волнами (сборник)

— И этот ответственный момент уже прошел? Расскажи все же, в чем дело.

У матроса Штефанеску при этих словах вид стал довольно жалким, взгляд отрешенным. Он чувствовал себя брошенным. Его воображение рисовало, как Корина едет в автомобиле с этим типом…

— У меня есть девушка, товарищ командир. Хотел поехать объясниться, а теперь, как быть, не знаю. Она не ответила на мое письмо. Позвонил ей домой, мать сказала, что Корина уехала в туристическую поездку. Не повезло…

— Не драматизируй. Может, еще не все потеряно.

— Кто знает? Если бы я мог съездить домой и убедиться…

— С пятницы до понедельника тебе хватит времени? — прервал его рассуждения командир.

— Думаю, хватит, — ответил матрос. — Но сначала я позвоню ей по телефону — может, она уже вернулась.

— После обеда подойдешь ко мне — я выпишу тебе отпускной билет. И не ной. Ошибся — получил наказание. Полагаю, оно помогло тебе разобраться в своем поступке. Теперь все это в прошлом, а думать надо о будущем.

— Понял, — ответил матрос.

— Хорошо, раз понял. А сейчас иди помоги Драгомиру, но вначале почисть ботинки.

Штефанеску ушел, терзаемый сомнениями. Все ясно: прибывает с проверкой адмирал, вот командир и решил его задобрить, чтобы он вдруг не разнылся. Недаром же он сказал: «И не ной». Безусловно, командир этого опасается, а военного мастера Панделе наказывать не хочет. Да и что это за отпуск — с пятницы до понедельника? В воскресенье и без того увольнения. Просто командир хочет таким образом исправить свою ошибку.

Штефанеску почистил ботинки и пошел к Драгомиру, который натирал латунные поручни.

— Ну ты и орел! — упрекнул его Драгомир. — Предпочитаешь вести разговорчики с командиром, пока товарищ за тебя вкалывает.

— После того как я два дня махал мотыгой и драил полы в комендатуре, мне полагается небольшая компенсация, которая заключается в снижении интенсивности труда. Если хочешь знать, то в воскресенье в это время я буду с Кориной в Бухаресте в кинотеатре «Аро». Газеты нет? Хочу посмотреть, какой фильм там идет.

— Так вот что тебя беспокоило! Только о том и мечтаешь, как бы с девушкой в кино сходить. А ты, как я погляжу, умный, ничего не скажешь. И ночью, видно, не напрасно ворочался…

Драгомир протянул Штефанеску ветошь и пасту для натирки. Тот взял тряпку, обмакнул ее конец в пасту и принялся драить поручень. Он чувствовал себя немного виноватым перед Драгомиром, но работа казалась ему нудной, утомительной.

— Ну-ка, ребята, собирайте свои тряпки и идите строиться! — прервал их занятие рулевой. — Именно сейчас решили марафет наводить?

— Командир приказал…

— Все, закончили. Что успели, то успели. А теперь бегом отсюда, к нам идет товарищ адмирал. Все, Штефанеску. Я кому сказал — побыстрее заканчивай!

Штефанеску стал собирать ветошь, разбросанную по трапу. Драгомир, захватив коробку с пастой, ушел раньше. Послышался топот — матросы строились на палубе, а затем голос командира, подавшего команду «Смирно».

— Все, уже поздно. Оставайся там, где стоишь! — отчаянным шепотом приказал военный мастер-рулевой, не глядя на матроса.

Вахтенный дал длинный свисток. Командир вышел навстречу адмиралу и отдал рапорт. Матрос Штефанеску застыл по стойке «смирно» у трапа и чувствовал себя в этот миг как футбольный вратарь, которому вот-вот должны пробить пенальти. «Сейчас или никогда», — решил Штефанеску. Он готов был отказаться от отпуска, лишь бы был наказан военный мастер Панделе.

— Товарищ адмирал, матрос Штефанеску, разрешите обратиться? — произнес он, когда адмирал поравнялся с ним.

Он впервые видел адмирала так близко. Погоны с золотым шитьем, красивая фуражка с орнаментом из золоченых дубовых листьев. Адмирал удивленно вскинул брови и повернулся к нему:

— Что у вас, товарищ матрос?

— Разрешите обратиться по личному вопросу, товарищ адмирал?

— Хорошо. Товарищ капитан второго ранга, предоставьте мне свою каюту для беседы с матросом.

— Пожалуйста, товарищ адмирал.

Лицо командира не выражало ни удивления, ни досады.

— Пройдемте со мной, товарищ матрос, — доброжелательно сказал адмирал. — Я дорогу знаю, товарищ Якоб, не надо меня сопровождать.

Адмирал шел впереди, матрос Штефанеску за ним, на ходу обдумывая, с чего же начать рассказ — с проступка, с отпуска или с Цорины…

Глава 17

Ничто не нарушало тишину ночи. Только небольшие волны ласково лизали борта корабля. Их плеск убаюкивал. Старший лейтенант Стере стоял на палубе рядом с Пуку. Они словно завороженные смотрели, как к орудийной платформе по морской глади протянулась дорожка холодного лунного света. Море в этом свете от корабля до самого горизонта казалось покрытым прозрачной корочкой льда.

— Ночь идеального магнитного фона, — тихо произнес Стере. — Говорят, в такие ночи планеты становятся больше, а люди чувствуют себя лучше. И в моральном отношении тоже.

— Я это по себе чувствую, — задумчиво обронил Нуку. — Как притягателен лунный свет. И чувствуешь себя бодрее. Загадка небесной механики.

— Небесная механика… — пробормотал Стере. — У нее еще много загадок. Я, например, придерживаюсь точки зрения, что жизнь существует и за пределами нашей планеты, несмотря на то, что исследования Луны, фотографии Марса, зонды, направленные к Венере, это отрицают. Ответ ограниченный рамками Луны, Марса и Венеры. А дальше? Какова природа так называемых летающих тарелок с точки зрения науки, а не дешевой сенсации или мистики? Существуют ли они в действительности? Слишком многое, связанное с этими странными явлениями, кажется настолько необъяснимым, что мы не можем все списывать на оптические эффекты. Сколько книг написано об инопланетянах, якобы посещавших нашу Землю в различные периоды ее развития! Ученые предполагают, что разумная жизнь в различных уголках Вселенной может существовать, но в таком случае она должна каким-то образом давать о себе знать.

— То есть ты веришь в «зеленых человечков» из иллюстрированных журналов, падких на всякого рода сенсации?

— Почему же обязательно «человечков»? — вспыхнул Стере. — Нам почему-то кажется, что все должны быть похожими на нас. В представлении древних боги тоже имели облик человека. У негров боги черные, у индейцев они похожи на индейцев. Даже сейчас, в конце двадцатого столетия, мы продолжаем считать, что представители внеземных цивилизаций должны быть похожими на нас, а это неправильно. В каком-то фантастическом романе на одной из планет разумной формой жизни был океан. Он вступал в контакт с человеком не посредством языка, а странным телепатическим образом — считывая мысли и обращаясь непосредственно к сознанию.