Равнение на президента!

– Что бы вы хотели посмотреть? – обратился он к журналистам.

Самарские мужички тактично помалкивали, отдав инициативу в руки московским барышням.

– Для начала туалет, – сверкнула глазами высокая. – Да?

Мысленно Стойлохряков уже предвкушал реакцию на то, что они увидят в обычной воинской казарме, – сляпанный в свое время из ворованных стройматериалов сортирчик получился на славу, и его можно было показывать не только корреспондентам, но и снимать для журнала «Интерьер».

«Рыжая деваха лет двадцати, такая молодая, и уже журналистка. По частям ездит, наверное, только учиться закончила. Может быть, даже первая командировка», – думал о своем Стойлохряков, когда ему задавали вопрос.

Не удосужившись выпить чая больше одного глотка, эта девушка попросила у него минералки, но у подполковника минералки не было, и вслед за этим вопросом о холодненьком питье последовало пожелание посмотреть, как солдаты отдыхают на дискотеках.

Вначале Стойлохряков надул щеки, затем попытался расплыться в мягкой отцовской улыбке. У него еще были свежи воспоминания о дискотеке, случившейся месяц назад, и он больше подобных приключений не желал. Кое-как удалось замять гигантскую драку, случившуюся между двумя поселками и его химиками.

– Нет, – он замотал головой.

Рыжая подпрыгнула:

– Но нам сказали, что вы покажете все, что угодно!

– Я не могу показать то, чего нет, – неожиданно для девушек и вполне предсказуемо для человека из округа забасил комбат. – Солдаты в российской армии по дискотекам не ходят. Вы что, думаете, у нас здесь курорт?

Воздух разорвал шум лопастей вертолета, полковник подумал, что машина пролетит дальше, но ничего подобного, гул не исчезал.

Комбат встал и подошел к окну. За ним последовали и журналисты.

Все видели, как прямо на плац сел вертолет, из него кое-как вылез майор Холодец с вещмешком и планшетом, перекинутым через плечо. В руках у него была какая-то бумага. Он, не теряя времени, кивнул пилоту и направился прямиком в штаб.

Стойлохряков не желал сейчас наблюдать начальника штаба – он бы и не помешал, но, когда на майоре замызганный камуфляж, это не здорово – тут журналисты. Да и морда у него оказалась небритой. Он вошел и поздоровался вначале с начальником, затем с остальными.

Комбат с таким видом, будто вертолеты у него приземляются на плац каждый день, – ну не делать же из этого ЧП? – вышел из-за стола, пожал руку Холодцу, попросил его положить планшет и вещмешок в угол рядом с диваном и представил его журналистам:

– Это мой начальник штаба... А это вот, товарищ майор, к нам приехали журналисты из Москвы и из Самары.

– Я ничего не знал.

– А мы внезапно, – захохотала самая маленькая из троих москвичек, – неожиданно. Мы, как Суворов через Альпы, взяли вот сели в «Фольксваген» и доехали к вам в Самару. Всего-навсего через сутки – мы уже здесь, правда, это здорово?!

– Глаша! – одернула шебутную девчонку высокая и фигуристая.

– А вы откуда? – поинтересовалась та, что думала, будто солдаты в армии по дискотекам ходят.

– Я-то?... – задумался Холодец и стал пялиться на подполковника. Тот дернул плечами, развел руки в стороны и сделал простецкое лицо. Холодец понял его по-своему: – Ну, конечно, откуда же... с курорта. Вот отдыхал. Только собираться пришлось быстро, вертолет на полчаса раньше прислали – побриться не успел. А так ничего, все нормально. Готов приступить к службе.

Комбат дальше не слушал, что там нес его помощник. Он взял казавшуюся капелюшечной в его руках чашечку с чаем и шумно сквозь зубы втянул напиток. Осушив сосуд, он со звоном плюхнул чашку на блюдце:

– Что это у тебя в руках?

Холодец отдал подполковнику белый лист бумаги. Стойлохряков развернул и прочитал следующее:

«Соседи, вы задолбали! Мы вам не таксисты».

Комбат понял, что это от вертолетчиков, сложил бумажечку и положил ее на стол под пепельницу.

– А что там? – поинтересовалась Лиза, та самая, которая все дискотеками озабочена.

– Там? – подполковник посмотрел на сложенный лист бумаги. – Это счет за доставку майора сюда в часть, причем за срочность надбавка.

– А в казармы, в казармы мы пойдем? – снова затараторила Глаша. – Я знаю, все мальчишки в казармах служат. Там и койки... В два яруса у вас койки, да? А может быть, и в три яруса койки есть?

– И в четыре, и в пять, – согласился Стойлохряков, – сейчас я вам все покажу, все, что хотите. Значит, туалеты вначале.

– Послушайте, – самая крупная поднялась и зафигурилась, – но ведь летать на вертолетах – это дорого. Я слышала, что один час полета на вертолете стоит...

– А, – перебил ее Стойлохряков, – вот видите, мы на дискотеки не ходим – экономим, а больше на вертолетах летаем.

Его умиляла ситуация. Прислали каких-то молоденьких дурочек – и чего от них ожидать, что они напишут? Может быть, ему стоит переключиться на этих вот лысеньких мужиков? Ведь если статья появится в Самаре, а там штаб округа. О-о-о... Да эти в Москве напишут, никто ничего здесь не узнает. А под носом статейку тиснут, потом его будут утюжить и склонять. Скажут, мол, никакой тебе академии, товарищ дорогой, оставайся ты подполковником и сиди в Чернодырье, там, где хорошо справляешься со своими обязанностями уже не первый год.

* * *

Аккурат перед приходом подполковника с журналистами на этаж злые солдаты – товарищи дембеля Кадакоев и Сизов – заставили бедного слона Заботу встать на колени, нагнуться вперед, в просторечии «встать раком», вытянуть руки в стороны с пустыми ведрами и медленно ползти в туалет с диким жужжанием, имитируя медленно прибывающий на место зачистки говноуборщик.

Делегация вошла внутрь.

Комбат не орал ни на кого по одной-единственной причине – за его спиной стояли три размалеванные девушки и еще два лысых дядьки, а также крепкий молодой мужчина, для которого, судя по всему, находиться в казарме не впервой. Неподготовленные гражданские стояли с вытянутыми лицами. Они понимали, что застали какой-то фрагмент представления, а все вместе им увидеть не удалось, так как с появлением комбата шоу прекратилось.

Глаша выбежала перед комбатом и попросила его:

– Товарищ полковник, а нельзя повторить все еще раз, а то мы так ничего и не увидели. Это что, наверное, какая-то военная традиция?

Стойлохряков, хмурясь, разглядывал замершие по стойке смирно тела, словно изваяния.

– В российской армии много традиций. Это одна из. Все увидеть невозможно. Прошу вас, вы хотели посмотреть туалет. Вольно! – Солдаты выполнили команду «отомри» и двинулись в толчок. – Приказ терпеть! Сейчас я журналистам покажу нашу гордость.