Равнение на президента!
Шрифт:
Поздоровавшись со всеми, Князев повесил куртку на вешалку и плюхнулся за стол, где мужики уже били козла.
– Мне сегодня в ломы, – пожаловался Петя, пропуская ход.
– По фигу. – Мудрецкий выложил шесть-три, и с двух концов теперь стояли шестерки.
– Опять студент всех делает, – глядя через плечо бывшего гребца, высказался Князев.
– Не всех, – хитро улыбнулся Николя, шлепая шесть-два.
Все заржали.
Бернштейн сколько в домино ни играл, а об стол щелкать костяшкой у него не получалось. И всякий раз, когда он пытался произвести очередной щелчок, мужики от души ржали.
Единственная
Сегодня их никто не беспокоил. Даже как-то странно. Уже перекусили, снова сели играть, теперь в карты. Разбрасывали в «дурачка», пригласили Любу. Как раз хватало на шестерых.
В половине двенадцатого все, не сговариваясь, расположились – кто на лавке, кто прямо на столе, кто на стульях – и задремали.
Юрка уснуть не мог. Люба тоже не спала и снова взялась за свитер.
Мудрецкий подсел к ее столу. Крашеная шатенка с выщипанными бровями над узкими глазками отвлеклась.
– Слушай, погадай мне.
– Ты же не веришь, Юрик. – Она сама, не дожидаясь его ответа, полезла в сумочку за картами «Таро». Колоду она всегда носила с собой и время от времени, если кто-то просил, гадала. В основном женщинам, что работали на соседних складах. Иногда мужикам, но только ради забавы, да на обычных картах, да про любовь. Если Сухарев просит узнать, какая проститутка придет к нему домой – с большими сиськами или с маленькими, неужели для этого надо доставать «Таро»?
По словам самого частого клиента гадалки, Люба всегда угадывала. Отчего ее авторитет только рос. Однажды ради шутки она предсказала ему и рост, и вес, и формы, и цвет волос, и темперамент девушки, что заказал он по телефону. Сухарев специально не стал выдвигать никаких условий. И к нему пришла именно такая ляля, какую расписала Люба. Следующим вечером потрясенный Сухарев принес ей бутылку шоколадного ликера и букет роз. Домой она цветы не понесла, замужняя женщина как-никак, а бутылку тут же распили. Что там на шесть рыл-то, по капле.
После того самого случая Юра даже стал немного побаиваться Любкиного дара, хотя при народе мог драть на своей груди волосы, доказывая с пеной у рта, что гадание – полная чушь.
В комнате выключили свет, и гадалка зажгла свечу на столе. Мужики мирно посапывали, а Люба, перетасовав колоду, попросила Юрку снять. После того, как Мудрецкий сдвинул стопку карт, он почувствовал свою непосредственную причастность к происходящему, ему даже показалось, что это незатейливое движение раз и навсегда предопределило его дальнейшую судьбу.
Люба медленно выложила на стол несколько карт рубашкой вверх и попросила открыть любую. Брови гадалки взметнулись вверх, но она не произнесла ни слова. Колода стала медленно накрывать весь стол. А Люба все молчала...
– Ну, чего там видно, – не вытерпел Юра.
– Ждет тебя дорога.
– Ну вот, – обиделся он. – Дорога, казенный дом, кровь и слезы, долгая разлука, да?
Она не заметила его пренебрежительного тона.
– Очень скоро твоя жизнь изменится.
– У меня будет много денег? – Свеча колыхнулась от сильного выдоха, но не погасла.
– Денег не вижу. Ждет тяжелая работа на новом месте.
– Неужели придется ехать в Петербург?
– Зачем?
– Заниматься
наукой.Она посмотрела на карты.
– Ты работаешь со смертельно опасными вещами?
– Нет, это исключено.
– Тогда твой путь не в Питер.
– Это что, из-за этого мужика, которого мечами вот тут затыкали, мой прогноз неблагоприятный? – Он постучал пальцем по карте.
– Слишком много совпадений.
– Ну и что дальше?
– На новом месте ждут тебя трое младших и трое старших, и все они опытнее тебя. Ты сможешь пройти весь путь, – она посмотрела на колоду сверху вниз, – если сумеешь найти баланс между младшими и старшими.
– Что за старшие и младшие?
– Карты не говорят этого.
– Еще тебя будет мучить тоска, но ты не должен дать ей загрызть тебя. Находясь вдалеке от близких, ты будешь страдать. Можешь пить водку, но должен знать меру, иначе заболеешь.
– Алкашом стану, что ли?
– Да.
– И это все?
– Все. – Люба молчала. Он тоже. – Дай мне руку.
У гадалки оказались теплые, мягкие пальцы. Она закрыла глаза.
– У тебя влажная ладонь. Ты взволнован.
– Наверное.
Она неожиданно сильно сжала ему руку. Он едва не вскрикнул от боли.
– Зачем?
Гадалка открыла глаза.
– Весть придет к тебе завтра. Ближе к ночи.
Неожиданно свет в комнатке включился. У выключателя стоял Сухарев.
– Юрик, когда эта самая весть придет, трахни бабу – все пройдет.
Мужики заржали. Выясняется, никто не спал и все, развесив уши, слушали Любкину чушь.
– Поверь мне, старому зэку.
Мудрецкий поболтал флягой в воздухе и швырнул ее на топчан.
Не сговариваясь, четверо молодых мужиков смотрели на пустую посудину, и в глазах – такая тоска, такая тоска!!!
– Чего делать будем? – кисло спросил у остальных Валетов.
Мудрецкий пошарил по карманам и вытащил немного деньжат.
– Вот деньги. Надо бы сходить чего-нибудь найти в поселке. Сейчас полно выпивки.
– Да к кому ни зайди – за стол затащат, – вспомнил Резинкин собственные похождения по примерно такому же поселку, в котором вырос. – Быстро не обернемся.
– А надо быстро. Вот давай возьми Простакова и вдвоем идите, найдите чего-нибудь. Вам час туда, час обратно.
– Да вы что! – воскликнул Валетов. – Товарищ лейтенант, по сугробам-то! Как же час-то? Это час мы летом ходим, а сейчас, зимой, они только к завтрашнему вечеру вернутся.
Ситуация была не из легких. Хотелось пить. Во-первых, потому что праздник, а во-вторых, потому что организм требовал. И необходимо что-то предпринять. А что предпринять, когда у тебя полный парк вездеходов. В степи в новогоднюю ночь никто у тебя прав спрашивать не будет.
Усевшись в «бээмпуху», Резинкин с Простаковым врубили дальний свет и ломанулись в ночь за спиртягой. Фрол, стоя около открытых ворот, провожал их, махая шапкой, и слезы – тающие снежинки – катились у него по лицу.
Вернувшись в кунг, он спросил у старшего по званию, через сколько тот надеется получить в свои руки горючее для организма. Мудрецкий высказал мысль, что вполне хватит и одного часа, после чего отключился на лежаке. А Валетов остался один смотреть на огонь, ожидая, когда поднесут.