Равника

Отряд магов-иззетов поливал вечных струями пламени из огнемётов — едва не поджарив при этом господина Белерена. Тот выкрикнул телепатическое предупреждение, громко прозвеневшее в моей голове.

Ай. Так вот, значит, каково это.

Совсем не похоже на мои маленькие телепатические штучки. Вообще не представляю, как такое делается.

Господин Тефери окружал страшилищ пузырями замедленного времени, убирая их лишь в тот момент, когда копейщик Боруво или Ари и Ган Шокты были готовы нанести смертельный удар.

Мироходец-вампир с чудовищной силой отрывал вечным головы, пока бледная мироходка-кoра выращивала из камня острые шипы, насаживая на них по три-четыре вечных за раз.

Задержатели Азориуса — обычно не самые мои любимые персонажи в Равнике — расправлялись с вечными под командованием госпожи Лавинии.

Убийцы-димиры и культисты-ракдосы кромсали на кусочки целую фалангу вечных.

Серьёзно, все были здесь, работая сообща. Знаете, вот так и вершится история.

Но в таких сражениях нельзя только побеждать.

Вечный схватил господина Фэйдена сзади (я была слишком занята, убивая собственного страшилу, и к тому же находилась слишком далеко, чтобы помочь, но я прекрасно всё видела). Ему удалось сглазил лазотеп нападавшего; намагниченный череп резко вывернулся назад, сломав вечному шею. Голова существа нелепо запрокинулась на спину.

Но было уже слишком поздно. На секунду мне показалось, что господин Фэйден пропал из виду, наверное, перейдя в другой мир. Но госпожа Налаар, должно быть, успешно справилась с миссией по включению Бессмертного Солнца. Он мгновенно вернулся на место, и пальцы вечного по-прежнему впивались в его руку.

Он попытался поднять меч и отрубить вечному кисть, но силы, кажется, покинули его, и он даже не смог удержать меч в руке. Тот выскользнул из его пальцев и лязгнул о камни мостовой.

А потом он закричал — так громко, что я слышала его даже сквозь шум битвы, даже оттуда, где я сражалась. Вечный проник в то, что делало Дака Фэйдена самим собой, и похищал это. Когда Искру Дака вырвали из его тела, оно словно лишилось всех жидкостей, всех мягких тканей, превратившись в скелет, обтянутый кожей.

Вечный вспыхнул и загорелся. Украденная Искра взмыла в воздух, чтобы напитать драконий камень и драконье могущество.

А господин Фэйден перестал кричать, когда труп его убийцы и его собственный труп вместе рухнули на землю.

***

Я твёрдо решила защищать тех, кого люблю. Я рассудила, что родители и крёстный прекрасно позаботятся о себе сами. Я хочу сказать, они ведь были умелыми воинами — и не имели Искр, а значит, вечные не могли убить их одним касанием. Другое дело Тейо и госпожа Кайя. Они были безумно уязвимы.

Что до Гекары… она могла задать хорошую взбучку, ещё будучи ведьмой лезвий. Теоретически, став кровавой ведьмой, она должна была многократно прибавить в силе. Но, честно говоря, она всегда была скорее артисткой, чем воином. Более того, воскрешение явно изменило её в том, что касается меня. Кто знает, в чём ещё она изменилась? Что, если теперь она была вовсе не такой крутой драчуньей, как раньше?

Так что я сосредоточилась на защите этих троих.

На удивление, мне не пришлось особо беспокоиться о Тейо, который успел сильно возмужать. Пускай ему не хватало наступательных способностей, — он мог разве что изредка швыряться в противника сферами уплотнённого света, — но он был бдителен, проворен, и готов в любой момент прийти на помощь тем, кто оказался в беде.

А затем паренёк без наступательных способностей внезапно обнаружил, что может использовать свои щиты в качестве тарана, отшвыривая вечных прочь, прямо на Борборигмоса, господина Ворела или госпожу, ох… госпожу Вервольфа.

Госпожа Кайя, тем временем, уже обзавелась собственной защитой. Я видела, как она втыкала свои длинные призрачные кинжалы прямо в мозг парочке страшилищ, пока старший пристав Билагру и ещё один оржовский великан бдительно охраняли её с флангов.

Но она слишком много времени проводила в призрачной форме, и это, кажется, сильно её измотало. Вот она просочилась сквозь вечного, материализовала свою руку и вонзила призрачный кинжал ему в череп. Затем она развоплотила руку, но вернула осязаемость ногам, перейдя к следующей твари. Но постоянное напряжение, угроза жизни и тысячи непредвиденных ситуаций, без которых не обходится ни одно сражение, делали её безрассудной, и, как мне казалось, всё более уставшей. Я пыталась прикрывать ей спину, переходя от одного вечного к другому и расправляясь с ними моим позаимствованным топором, невидимая для всех, кроме неё.

— Вот так-то! — крикнула я сквозь шум сражения. — Я росла среди груулов, а это чего-то да стоит! А в моём случае — вдвойне!

Я потратила много сил, защищая госпожу Кайю — но это не шло ни в какое сравнение с тем, как я защищала Гекару. Я как бы стала тенью своей подруги, хоть та и сама держалась весьма недурно для мёртвой женщины… и ей вовсе незачем было знать, сколько раз я убивала очередного страшилу, собиравшегося напасть на неё сзади.

Пускай она не может меня видеть. Зато я могу видеть её, и делать так, чтобы ей ничего не угрожало. Знаете, это ведь уже что-то. По крайней мере, это больше, чем ничего.

***

Мне показалось, что я угодила в один из временных пузырей господина Тефери. Всё произошло так быстро, и вместе с тем всё как будто замедлилось. Битва пролетела незаметно. Битва казалась бесконечной. Было трудно уследить за проходящими минутами, не говоря уже о секундах.

Я понятия не имела, как долго мы уже сражались, когда протрубили горны. Задрав голову, я увидела, как по небу движется огромный воздушный корабль боросов, Паргелий II. С его палуб пикировали ангелы (включая одного редкого четырёхкрылого ангела, командующего множеством эскадр, и миледи Маладолу, которой наконец-то выпала возможность утолить свою жажду битвы). Небесные рыцари Бороса и эльфы-эквенавты Селезнии детели верхом на пегасах, грифонах и орлах. Маги-иззеты в миззиевых летательных сферах ринулись в самую гущу сражения вместе с иззетскими гоблинами на небесных самокатах и иззетскими феями на взрыволётах. Одинокий сверхзвуковой дракончик летел бок о бок с дрейкокрылом, паровым дрейком, сапфировым дрейком, ветряным дрейком и симикским небоплавом, который в иное время попытался бы сожрать всех остальных. Но не сегодня.

Вместе они принялись истреблять жалкие остатки небесного заграждения вечных. Именно тогда я заметила господина Джуру верхом на пегасе. Мы все увидели его, и все возликовали. У него был меч, способный положить всему этому конец — положив конец самому Николу Боласу.

Да вот беда… не мы одни обратили на него внимание.

Я увидела, как Врановолосая госпожа подражает движениям лучника, наводя воображаемую стрелу. Её татуировки — или чем бы они ни были — сияли фиолетовым светом. Я перевела взгляд на Вечную богиню Окетру, которая делала то же самое со своим более чем настоящим гигантским луком. Госпожа Весс и Окетра одновременно прицелились в господина Джуру. Я крикнула, чтобы предупредить его — и меня, естественно, никто не услышал. Некромантка и Вечная богиня вместе выпустили стрелу размером с метательное копьё.

Но стрела Окетры не поразила свою цель в лице господина Джуры. Вместо этого она на всю свою шестифутовую длину ушла в тело его коня. Пронзённый пегас, кувыркаясь, полетел вниз.

Господин Джура, по-прежнему не выпуская из рук Чёрный Клинок, упал вслед за ним и скрылся из виду.

***

Когда господин Джура упал, в битве наступил перерыв. Он затронул не только нашу сторону, но и врагов. На мгновение вечные будто замерли в нерешительности. Может, Врановолосую госпожу случившееся тоже застало врасплох? Нет, это какая-то бессмыслица. Это ведь она заставила Окетру выпустить стрелу.