Равника

Он опять заметил вечного. Взвод, или фаланга, или сноп, или как там они себя называли — если предположить, что немёртвые болванчики вообще утруждали себя названиями — рассыпался по всему Пёсьему углу, чтобы убивать каждого, кто попадётся им на глаза.

— Эй, ты! — окликнул его Раль.

Вечная воительница обернулась и немедленно бросилась на него, высоко занеся оба топора для удара. Раль вытянул руку, его волосы встали дыбом, и он выстрелил в неё молнией. Вид того, как она корчится, шипит и поджаривается, принёс ему глубокое удовлетворение.

Но это было глупо. Ей бы хватило и половины той мощности, что ты потратил. Тебе нужно беречь заряд.

Он снова проверил остаток: сорок два процента.

Идиот.

Его путь лежал к апартаментам, которые он делил с Томиком Вроной. Они остановились на Пёсьем углу, потому что это был захолустный район, который только-только начали облагораживать: миленький, но не настолько, чтобы привлекать ненужное внимание. Вдобавок он был равноудалён от территорий как Иззета, так и Оржова, а значит, здесь они вдвоём реже попадались бы на глаза представителям своих гильдий. Но оказалось, что он напрасно беспокоился. Судя по всему, их «секретные» апартаменты были самым очевидным секретом во всей Равнике. И теперь это только усиливало его страх. Болас знал об этом месте. И дракон вряд ли был в восторге от того, что Раль отказался ему служить. Если Болас решит отомстить ему через Томика…

Впереди замаячил ещё один вечный. На этот раз Раль проявил больше сдержанности и точным выстрелом снёс твари голову. Она рухнула, подёргиваясь, и вскоре затихла.

Он проверил снова: сорок один процент.

По крайней мере, теперь я проигрываю эту битву медленнее.

Гильдмагу Иззета не полагалось влюбляться в личного помощника наследницы Оржова. И Раль до самого конца упорно отрицал, что его отношения с Томиком имеют хоть что-то общее с настоящей любовью. Но теперь всё это осталось в прошлом. Не было смысла хвататься за удобные фантазии. Правда заключалась в том, что за всю жизнь Раль никем не дорожил сильнее, чем сейчас Томиком.

До его цели оставался целый квартал. Он свернул за угол и обнаружил там вечного, который убивал молодую женщину, пока двое её спутников-мужчин смотрели на это, скорчившись от страха, и не делали ничего, лишь лепетали её имя: «Эмми, Эмми. Нет, только не Эмми». Он подстрелил вечного и пронёсся мимо её друзей, процедив на ходу: — Убирайтесь с улицы, идиоты.

Очередная проверка: тридцать девять процентов.

Примерно с десяток вечных шли по улице в другую сторону. Слишком много, чтобы ввязываться в драку. Он широко развёл руки в стороны и одновременно выстрелил в крайних вечных слева и справа. Ему повезло, что лазотеп оказался таким хорошим проводником. Почти без усилий он создал замкнутый контур между собой и десятком врагов. Они дёргались и извивались, словно бабочки, пришпиленные к стене, пока он не вырубил ток, а затем, дымясь, дружно попадали на мостовую.

Тридцать четыре процента.

Он был уже перед входной дверью, даже потянулся к дверной ручке, когда позади него раздался пронзительный визг. Резко обернувшись, Раль увидел увековеченного ангела, спускавшегося к нему с высоты.

Он выстрелил.

Мимо.

Ему едва удалось увернуться. Перекатившись по мостовой, он остановился, лёжа лицом вверх.

Тридцать три процента.

Он чувствовал себя перевёрнутой черепахой. Аккумулятор на его спине был настолько лёгким, насколько это было возможно при его конструкции. То есть не тяжелее, чем это было необходимо. То есть всё равно чертовски тяжёлым. Он привык к нему, специально упражнялся с ним, сражался с ним во множестве битв, но от этого сейчас ему было ничуть не проще перевернуться, подняться и вновь приготовиться к стрельбе.

И всё-таки он справился.

Ангел снова пошёл на снижение. Костяшки его пальцев украшали острые бронзовые когти.

Раль выстрелил снова.

И снова мимо.

Снова перекат — но на этот раз он оказался недостаточно проворным. Когти на правой руке ангела располосовали его кожаную куртку и прочертили неглубокие борозды на его плече. Раль с шипением втянул в себя воздух — и понадеялся, что когти не были пропитаны каким-нибудь ядом.

Тридцать два процента.

Ангел начал разворачиваться для очередного захода. Раль развёл руки в стороны, скрипнул зубами и стал бормотать слова заклинания, то и дело морщась от боли.

Он сотворил перед собой в воздухе сеть из перекрещенных молний.

Ангел ушёл от неё бочкой, набрал высоту и спикировал на ту сторону сети, где находился Раль.

Двадцать семь процентов.

Раль рывком прижал кулаки к груди, и электрическая сеть устремилась к нему — только чуть быстрее, чем жуткий ангел.

Она опутала покрытые лазотепом крылья ангела, и с тварью было покончено — что, впрочем, не помешало ей сбить Раля с ног и придавить его к земле, дёргаясь в предсмертных конвульсиях.

Ралю чертовски повезло, что он был невосприимчив к собственному электричеству, потому что существу понадобилось добрых тридцать секунд на то, чтобы окончательно поджариться. И, поскольку Раль не был невосприимчив к жару, которым сопровождалась его смерть, он орал как резаный, пока раскалённый докрасна вечный прожигал его куртку, рубаху и добрую порцию штанов.

Наконец он спихнул с себя выгоревший остов.

Двадцать один процент.

Он поднялся на ноги так быстро, как только смог. То, что осталось от его одежды, представляло собой обугленные лохмотья, а некоторым участкам его кожи не помешала бы хорошая целебная магия. Но сейчас всё это было неважно.

Он огляделся в поисках притаившихся вечных, и, никого не обнаружив, наконец-то взялся за дверную ручку и вошёл в дом.

Он бросился вверх по лестнице, чтобы поскорее увидеть Томика и заключить его в объятья.

Но когда он достиг апартаментов, то обнаружил, что там никого нет.

Глава XXIV Кайя

По неизвестной причине вечные до сих пор — насколько Кайя могла судить — не вошли ни в одно здание. Фаланги и снопы Жуткой орды прочёсывали улицы Равники, но горожанам, оставшимся дома, по крайней мере временно ничего не угрожало. Вряд ли стоило надеяться, что так продолжится и дальше. Не в привычках Боласа было вежливо стучать перед тем, как устраивать кровавую бойню. Но мироходцы были рады воспользоваться этой небольшой передышкой, пока она не закончилась.

Поэтому Кайя, Тейо и Крыска прокладывали себе путь через городские улицы, улочки, переулки, сражаясь с вечными и заодно спасая случайных прохожих. После этого оставалось лишь сказать спасённым, чтобы они нашли укрытие, — какое угодно и где угодно, — и троица могла двигаться дальше, больше не беспокоясь о тех, кого они оставили позади. Кроме того, они ни разу не заходили внутрь сами, что приносило им огромное облегчение. Переходить от дома к дому, от здания к зданию, было бы гораздо опаснее и отняло бы гораздо больше времени.

Они направлялись к Оржове, Собору Роскоши, чтобы призвать силы Синдиката Оржов на битву с врагом. Поскольку их было всего трое, — и поскольку способности Тейо были по большей части (ну ладно, почти полностью) оборонительными, — они старались избегать больших скоплений. Однако то, как блестяще они расправлялись с отдельными вечными или небольшими снопами, поистине заслуживало восхищения.

Кайя брала на себя основную работу, когда дело по-настоящему доходило до убийства этих существ. Оказалось, что они были особенно уязвимы к её призрачным кинжалам. К тому же они не могли ничего ей сделать, пока она оставалась бесплотной. Разумеется, ей приходилось всё время быть начеку; всегда существовала опасность, что, пока она убивает одного вечного, другой может улучить момент. Но призрачной убийце было не привыкать к такой осторожности. Как, впрочем, и к убийству нежити. Кроме того, Тейо был рядом и прикрывал ей спину.