Равноценный обмен

– Ну давай Максимка помолимся, да приступим - обратился он ко мне, перед началом работ.

Это его обычный ритуал, без него он ни к одному месту, с лопатой, не подходит. Я поначалу пытался филонить с молитвой, не очень как-то у меня с этим делом, я имею ввиду с верой в разные там премудрости. Но дед, увидев такое отношение к богу, провёл со мной душевную беседу, после которой пришлось и мне креститься, шептать себе под нос разную ерунду, делая вид, что читаю молитву.

– Вот теперь можно и лопату в руки брать. Ты землю отсюда по дальше сегодня вози, я две норы рядом рыть буду - дал он мне последние наставления перед работой.

– Можно и подальше, а зачем тебе две здесь понадобились?

– Видение ночью было. Богородица сказала копай две сразу, так и сделаю. Думаю, должно помочь.

– Ну раз сказали, тогда конечно - усмехнулся я.

– Эх, Максимка и кто только родичи у тебя были? Не наш ты какой то, нет в тебе нашей веры.

– Тебе Сергий Устинович, лучше не знать, кто мои родичи. Иначе и ты веру не только в бога, но и во всё остальное потеряешь - весело сказал я старику.

– Балабол ты, Максим. Ну ничего сподобится господь, поможет мне в моих поисках, тогда увидишь, кто из нас прав.

К вечеру первый тоннель был пройден почти на три метра. Уже темнело, когда дед полез ставить очередные стойки. Копать он сегодня больше не будет, так что я сидел рядом с входом в норку и наглым образом дремал, прислонившись головой к ненавистной тачке. В мои обязанности, в этой части копательного процесса, входило обеспечение главного специалиста брёвнами и жердями, а их я уже подтащил ему, поэтому минут тридцать, пока их установят, у меня в запасе есть.

Зря говорят, что лошадь может убить один грамм никотина, не правда это, лошадь быстрее сдохнет, если работать будет, как лошадь. Не работал бы я, как животное, может быть и не уснул мёртвым сном, прямо на свежем воздухе, а так отключился и даже не заметил, когда.

Проснулся от того, что зуб на зуб не попадал, открыл глаза и понять не смог, где нахожусь. Рассвет только начал проникать в темноту ночи, поэтому мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться в своём месте положении, а только потом начать думать о том, по какой причине я всё ещё нахожусь на улице.

– С чего это дед меня не разбудил и в дом не позвал?
– пробубнил я себе под нос, кое как оторвавшись от тачки.

С утра со мной иногда бывает так, что самые обычные вещи, лежащие на поверхности, долго доходят до не окончательно проснувшегося сознания, так произошло и на этот раз. Не сообразил я сразу, что не могло такого случиться, чтобы отец Сергий не заставил меня на ночь в тепло уйти, не такой он человек. Пускай ещё и мало знаю я его, но не поверю, чтобы не помог он уставшему за день работяге, до постели добраться. Вот если он сам туда не пошёл, тогда другое дело, а не пойти он туда мог только по одной причине, если его...

– Дедушка, ты там?!
– испуганно крикнул я в темноту тоннеля, буквально на карачках добежав до него.

Ответа не услышал, а разглядеть, что там внутри творится, не могу. Темно ещё на улице.

– Вот же чёрт! Самому что ли лезть туда?!
– пытаясь принять правильное решение, проговорил я в слух.

Как не страшно было мне, но голову в тёмный тоннель я всё-таки засунул и там, после того, как не много привык к темноте, и прополз метра полтора вперёд, увидел ноги старика, обутые в старые сапоги, а затем и кучу земли вперемежку со сломанными жердями, чуть дальше. Конструкция не вся рухнула, а лишь часть её, но всё равно зрелище было ужасным.

– Твою же мать! Его завалило, а я проспал всё на свете!
– выругался я на себя и стал потихоньку выдёргивать сломанные брёвна.

Как не трудно было выгребать в темноте весь этот мусор, но справился я с ним относительно быстро, а вот заживо погребённого подельника, вытаскивал наружу очень медленно и осторожно. Мне не известно жив он или нет. Если нет, то помочь ему, хоть чем то, я уже не смогу, а вот если жив, то сейчас ему главное не навредить ещё больше, каким нибудь неосторожным движением.

Сергий Устинович был жив, это я понял после того, как со всеми предосторожностями вытащил его на воздух. Но вот в каком он состоянии, я так и не смог определить, пока старик сам не очнулся и чего-то не замычал.

– Дед где болит? Может водички тебе принести? Ты не молчи только, говори чего нибудь, тебе нельзя сейчас молчать - сгрёб я в кучу всё, что помнил про такие случаи после того, как услышал тихий голос.

– Воды дай - не сказал, а прохрипел, сильно покалеченный человек.

Я рванул в сторону избушки. На моё счастье уже полностью рассвело, так что свалиться в одну из ям, по глупости, мне не светило. Зачерпнув полную кружку воды из ведра, стоявшего не далеко от входа, помчался обратно, расплескав по дороге половину того, что набрал.

– Подыми голову не много, так не смогу напоить - попросил я деда, не понимая, как можно влить в него воду, когда он лежит лицом в низ.

– Не могу, не чувствую ничего. На морду лей, пить хочу мочи нет - еле слышно проговорил старик.

Хреново дело, похоже у мужика с позвоночником проблемы и ворочать его, в такой ситуации, равносильно смертному приговору. Пришлось лить воду прямо на бледное лицо раненного, а что ещё остаётся делать.

– Вот какого хрена ты попёрся туда? Не мог что ли до утра подождать?
– пытаясь хотя бы не много воды налить в рот, спросил я беспомощно моргающего Сергия.

– На радостях, наверное. Нашёл я, что искал. Да только не к чему оно мне сейчас. Видать не для меня его берегли, тебе достанется - собрав последние силы в кулак, проговорил раненый.

– Не о том ты сейчас думаешь дед. В больницу тебя срочно тащить надо, а ты всё про золото своё. Вот на кой чёрт оно тебе сейчас то? Тебе надо думать про то, как мы с тобой отсюда выбираться будем, а ты!
– злясь на то, что не знаю, чего дальше делать, зло сказал я.

– Подожди шуметь. Лучше самородок у меня из ладони забери.

– Потом достану. Ты мне скажи давай, к людям в какую сторону идти?

– Сейчас сделай, что говорю!
– строго сказал дед, так и не подняв головы.