Рай для спасенных

– Боюсь, Серхито, нам еще придется заплатить за все это.

– За что "это"?
– не понял я.

– За самонадеянность, - ответил Рей.
– За самонадеянность и...
– Он замялся, подбирая слово.
– И за упрямство, - закончил он.

Мне тоже было не по себе, но тут я не сдержался. Уж больно здорово он залепил мне утром.

– А как же "глаза боятся, руки делают"?
– спросил я.
– Ты, вроде, был готов к этому.

– Я и сейчас готов, - Рей резко дернул головой, но тут же взял себя в руки.
– Мне только кажется, что мы совершили ошибку.

– Возможно, - сказал я.

Говорить о случившемся мне сейчас не хотелось. И я был благодарен Рею, что он понял меня. Во всяком случае, он не стал развивать эту тему. Бросив на меня быстрый взгляд, он молча кивнул и, повернувшись, пошел по коридору. А я отправился к себе.

В каюте я сразу лег. Заснуть я уже не мог и поэтому просто лежал, прислушиваясь, как меня постепенно охватывает нервная дрожь. Целый час бездеятельного ожидания представлялся мне пыткой.

Чей-то робкий стук в дверь пробил мое тело, словно электрический разряд. Странно было, что кто-то пришел ко мне без предварительного вызова.

– Да!
– крикнул я и сел.

Дверь отворилась, пропуская Еву.

– Серхито?
– она неуверенно шагнула вперед, а потом быстро, не дожидаясь, пока дверь встанет на место, подошла, почти подбежала ко мне.

– Садись, - сказал я, подвигаясь на постели. По привычке я держал ее раздвинутой во всю ширину, хоть в этом рейсе вторая половина и пустовала.

– Что же будет?
– пробормотала Ева, зябко вжимая голову в плечи, - Что будет дальше, Серхито?

Наверное, надо было погладить ее, хотя бы по руке, но мне не хотелось, и я не стал себя заставлять.

– Я боюсь, - тихо сказала Ева и вдруг, нагнувшись, уткнулась мне в грудь и заплакала.

– Я боюсь, - говорила она, глотая слезы и всхлипывая.
– Мое дело подвести корабль к цели. Я никогда не спускалась первой. А тут бьют без промаха, и нечем закрыться. А если следующей буду я?

Я сочувственно взглянул на нее. Даже для нас, битых и перебитых, побывавших, во многих передрягах, ситуация была не из легких. Что уж тогда говорить о молодой девчонке, всегда остававшейся по боевому распорядку во втором эшелоне. Ей было намного труднее, чем нам. Но тем не менее она держалась, сколько могла. А сейчас нервы ее сдали, и ей надо было помочь, Я прекрасно знал, как это сделать, но мне очень не хотелось возвращаться к прошлому. Ничего хорошего из этого никогда не получалось. Однако деваться было некуда. Истерику следовало прекратить.

– Иди-ка сюда, Ева, - позвал я, притягивая ее за плечи.

Она покорно взобралась на кровать, прижалась ко мне.

– Какой ты колючий, - прошептала она, трогая мою отросшую за последние сутки щетину.

Я вздохнул и принялся расстегивать защелки комбинезона. Из-за всей этой суеты я забыл побриться, а в Поиске борода росла почему-то намного быстрее, чем на базе.

...Потом мы лежали, отдыхая. Я перебирал короткие пряди ее светлых волос и думал, что, в сущности, это было самым разумным способом скоротать оставшийся час. Ева, совсем успокоившаяся, положив мне голову на грудь, тихо целовала мою свободную руку.

– Я подумала; а если с нами случится то же, что с "Гермесом"?
– Она вздохнула.
– И никто никогда не узнает!

– Ну, Ева, - сказал я, глядя на ее нежный профиль.

– Ты же понимала, на что идешь. О чем ты думала, когда просилась в Дальний Поиск? Вспомни Садока: "Самым первым - смерть".

– Я... просилась...
– сказала Ева задумчиво.
– Я очень боялась скуки в освоенном Внеземелье, - честно призналась она.
– Я видела навигаторш с внутренних линий. Сорокалетние лошади. Глаза пустые. Водят грузовики.

– Да...
– сказал я.
– Здесь у нас, конечно, веселья хоть отбавляй...

– Нет, - Ева качнула головой.
– У вас интересно. Только страшно.

– А ты не бойся!
– бодрым голосом сказал я, крепко обнимая ее.
– Чему быть, того не миновать!

Но Ева не приняла моей игры.

– Я не хочу так, - жалобно сказала она.
– Надо назад. Мне никогда не было так страшно. А ты, Серхито? Ты хочешь дальше?

Я замялся. С одной стороны, обидно было умирать так нелепо. С другой, негласные нормы не позволяли легко признать поражение. По крайней мере, вслух.

– Ну...
– начал было я. Но ответить не успел. Вызов внутренней связи заставил меня обернуться.

Несколько секунд Мастер просто глядел на всех нас с экрана, и я успел заметить, что под глазами у него залегли коричневые тени.

– Прошу собраться в кают-компании, - коротко распорядился он.

На этот раз кают-компания казалась совсем пустой. Я, Мастер, Ольга, Рей, Гастон и Ева - вот и все, что осталось от экипажа. Правда, был еще и Кен, который сейчас, наверное, прощался с Лизи. Что ж, могло быть и хуже. "Гермес" вообще исчез без следа.

– Вот, - сказал Мастер, резким движением вбрасывая дискету в компьютер.
– Они находятся здесь.

– О, Господи!
– вырвалось у вглядевшейся в карту Евы.
– Так близко?

Действительно. Точка в четверти единицы от светила, между орбитами первой и второй планет, находилась практически рядом с координатами нашего рейдера. Последние двое суток мы двигались прямо к ней. Сейчас до места, где базировались аримаспы, оставалось всего пара часов лета.

– Она не движется?
– спросил Рей, не отводя глаз от экрана.

– Движется. Очень слабо. Мы рассчитали смещение.

– Там пустой квадрат. Значит, сооружение - искусственное?

– Наверное. Впрочем, это может быть и астероид на круговой орбите. В любом случае, там их база.

– Ты не выключил двигатели, - утвердительно спросил Мастера Гастон.

– Нет. Но я сбросил тягу.

– А призыв к контакту?
– вдруг вспомнила Ольга.
– Мастер, ты не забыл подключить направленный передатчик?

– Кен подключил. Пока никакого ответа.

– А где Лизи?
– спросил я.

– Когда мы закончили, она пошла к себе. Сказала, что придет попрощаться.

– У меня такое чувство, что я виноват перед ней, - сказал я.

– Брось, Серхито, - сказал Мастер.
– Не думай так. Она сама голосовала "за". Это был ее собственный риск. Мы все рисковали собой. Твоей вины тут нет. Ей никто не приказывал.

– Не знаю, - сказал я.
– Я еще не привык отвечать за других. Поэтому мне трудно.

– Привыкнешь, - успокоил Мастер.
– У тебя все еще впереди.