Рай где-то рядом
Шрифт:
— Думай, Элнер, — велела Ида. — Я… И Джинджер Роджерс…
Элнер собралась с мыслями. Джинджер Роджерс давным-давно умерла, и Ида тоже; мало того, каждое Идино слово слышно без слухового аппарата! Что-то не так… И тут Элнер осенило: — Неужто и я умерла? — В точку! — Я мертвая? — Мертвее не бывает, дорогуша. — Кошмар!.. Меня похоронили? — Нет еще, ты всего пару минут как умерла. — Боже мой! Неужели правда?
— Да. Между прочим, ты чуть-чуть разминулась с Эрнестом Кунитцем {2} , он вчера
— Эрнест Кунитц? Тот, что играл на тубе в программе Соседки Дороти? — Он самый. Голова у Элнер пошла кругом.
— Мне бы присесть и подумать хорошенько. — Элнер опустилась в красное кожаное кресло у двери. Ида внезапно всполошилась: — Ты очень расстроена, дорогая? Глянув на сестру, Элнер покачала головой: — Скорее удивлена.
— Как и все мы. Знаешь, что смерти не миновать, да только не веришь, что и сам умрешь.
— Я-то не сомневалась, что умру, — сказала Элнер. — Просто не думала, что так неожиданно. Хорошо, если духовку и кофейник успела выключить.
— Всем нам есть о чем жалеть, так? — многозначительно заметила Ида.
Через минуту, придя в себя и смирившись с непоправимым, Элнер подняла глаза на сестру. — Бедняжка Норма: сначала ты, теперь я. Ида кивнула:
— «День у каждого бывает, когда дождь не затихает» {3} , как говорится.
— Верно… Надеюсь, моя смерть ее не сломит. Я ведь уже старая — значит, не такая уж это неожиданность, да?
— Совсем не то что моя смерть, всего в пятьдесят девять. Как гром среди ясного неба. Я ведь была в отличной форме, не сочти за хвастовство. Элнер снова вздохнула:
— Лишь бы с Сонни все было хорошо. Правда, Мэкки обещал о нем позаботиться, а коты вряд ли скучают по хозяевам, им главное кормежка. — Элнер опустила глаза и продолжала: — Знаешь, Ида, странное дело: я ни капельки не чувствую, что умерла, а ты?
— Тоже. Я совсем не того ожидала. Только что была жива — и умерла, а разницы никакой. Роды и те куда больнее, уж ты мне поверь.
— Да, мне было ничуточки не больно. Честно говоря, я давно себя так хорошо не чувствовала. Правое колено раньше ныло, хотя я Норме ни слова не говорила, чобы не потащила на операцию, а сейчас ни капельки не болит. — Элнер пошевелила ногой. — Ну и что теперь? Я со всеми увижусь?
— Точно не знаю, меня всего лишь попросили тебя встретить и проводить сюда.
— Спасибо тебе большое, Ида. Когда видишь родное лицо, уже не так страшно, правда?
— Да, — согласилась Ида. — Ни за что не угадаешь, кто меня здесь встретил, когда я умерла. — Кто? — Миссис Герберт Чокли. — Кто это?
— Бывший президент Женского Клуба Америки. — А-а… наверное, тебя это порадовало.
Ида встала, открыла верхний ящик стола и принялась в нем рыться, не переставая говорить:
— Кстати, меня так срочно вызвали — что же с тобой случилось, сердечный приступ? Элнер подумала.
— Не знаю точно, то ли осы до смерти закусали, то ли упала с дерева и разбилась. Я-то надеялась умереть
в своей постели, да, видно, не судьба.— Сердечный приступ, не иначе, — отозвалась Ида. — И папа умер от инфаркта, и Герта. У меня-то сердце было здоровое, но ведь ты старше меня и умерла скоропостижно… а я — нет. Врач говорил, у меня редкое заболевание крови, им страдали потомки королевских династий Германии.
«Опять она за свое! — подумала Элнер. — Двадцать два года как в могиле, а спеси не убавилось». Ида умерла в семьдесят лет от лейкемии, но ей всегда хотелось чем-то выделяться из толпы. Всю жизнь. Отец их — простой фермер, но послушать Иду, так он был барон, потомок Габсбургов, с родовым поместьем. А выйдя замуж за Герберта Дженкинса, Ида еще пуще задрала нос. Элнер приходилось то и дело напоминать ей, кто она и откуда, но теперь уже поздно. Раз уж и могила Иду не исправила, то это навечно.
Ида долго рылась в ящике, чем-то звякая. Наконец достала ключ: «Вот!» Затем развернулась и пошла отпирать тяжелые двойные двери. А когда все было готово, позвала Элнер — Ну, пойдем.
Элнер двинулась было следом — и вдруг застыла как вкопанная. — Постой! Это ведь рай? Я не угожу в ад? — Не угодишь, — заверила Ида.
У Элнер отлегло от сердца. Поразмыслив, она решила, что если даже Иду взяли в рай, то надежда есть у всякого. Оставался еще один вопрос. — И что теперь? Ида изумленно воззрилась на сестру:
— Как — что, Элнер? Встретишься с Создателем. Я и веду тебя, глупая, на встречу с Создателем.
— Да ты что! — ахнула Элнер. — А я-то… в старом халате с дырявыми карманами, и губы не подкрашены.
— Теперь на своей шкуре испытаешь, каково было мне. — Могу представить… — Готова?
— Думаю, да. Иначе меня бы здесь не было, так ведь?
— Верно. А теперь скажи, ты о многом жалеешь? — То есть? — О том, что хотела сделать, но не успела. Элнер, подумав, отвечала:
— Я так и не побывала в «Долливуде» {4} … Жаль, не посчастливилось туда попасть, зато я была в парке «Мир Диснея», значит, жаловаться не на что. А ты? Ида вздохнула.
— Я мечтала съездить в Лондон, побродить по дворцовым садам, выпить чаю с королевской семьей, но, увы, не довелось.
С этими словами Ида торжественно распахнула двери, отступила на шаг и сказала: «Опля!»
ВЕРБЕНА УИЛЕР РАЗНОСИТ ВЕСТЬ
В химчистке «Голубая лента» Вербена Уилер, вконец расстроенная звонком мужа, кинулась обзванивать всех подряд, чтобы сообщить о смерти Элнер. Первым делом она набрала номер Кэти Колверт в редакции, но там было занято. Позвонила Лютеру Григзу, другу Элнер, — никто не отвечал. Вновь попыталась дозвониться до Кэти, опять занято. Вербена лихорадочно перебирала в памяти, кому бы еще позвонить, и набрала номер любимой радиопередачи Элнер. Нужно им сказать непременно.