Рай в неглиже
Шрифт:
– Вы дружили с Владиком?
– Нет. Не особо. Общались, но дружбы между нами не было.
– А что было в конверте?
– В конверте… Там были…
– Деньги?
– Да, – удивленно кивнул головой Никита. – Именно так. Там были деньги. Долг, который Владик решил мне вернуть. Очень любезно с его стороны. Я уж думал, что эти деньги потеряны для меня навсегда. Требовать возврата долга с вдовы Владика я бы ни за что не стал, и поэтому…
– А почему? – перебила его Эльза.
– Что?
– Почему бы ты не стал требовать с нее деньги?!
Эльзин голос звучал удивительно стервозно. И подруги
– С чего тебе быть таким добреньким в отношении этой Стефы? Ты с ней был даже не знаком!
– Ошибаешься. Мы успели познакомиться. Владик нас и познакомил. А что касается возврата долга… Мы с Владиком не оформили долговой расписки. Я дал ему в долг под честное слово. Вряд ли его вдова захотела бы возвращать деньги, о которых ничего не слышала. Я простился с этими деньгами, решив, что как-нибудь обойдусь. А потом внезапно получил этот конверт. Честно говоря, я был поражен. Курьер мог оставить себе и письмо, и деньги. Владик-то ведь умер. А никто другой, кроме него, не мог подтвердить, что в конверте были именно деньги.
– На твое счастье, девушка-курьер оказалась честной. Она все же донесла до тебя письмо, хотя и сделала это с многомесячным опозданием.
– Я и обрадовался. То есть сначала огорчился, но потом все же обрадовался. Приятно, когда люди не разочаровывают тебя даже после своей смерти. К сожалению, куда чаще бывает наоборот.
Никита еще что-то говорил о дружбе, о взаимоотношениях людей, о порядочности и честности, но подруги его почти не слушали.
– А что еще было в конверте?
– Сказал ведь уже… Деньги.
– А записка?
– Совсем короткая. Всего несколько слов.
– И о чем она была?
– О чем?
Казалось, Никита задумался. Но внезапно его лицо просветлело, и он воскликнул:
– Ну конечно, Владик благодарил меня за выданный ему беспроцентный кредит. Вот за что!
– О-о-о! И это все?
Кира чувствовала себя разочарованной. Хотя с чего бы это? С самого начала они предполагали, что конверт Никиты был точной копией того конверта, который получил Коля. Видимо, Владик был должен денег не одному Коле. Он занимал и у Никиты, и… А кстати, у кого еще мог занимать Владик? Возможно, у Ленки он тоже брал в долг? Свободные деньги у нее всегда были. И с Владиком у нее были хорошие отношения. Недаром ведь она принялась защищать последнего от нападок Матильды. И что? Не означает ли это, что умирали все те, кто когда-то давал Владику в долг?
– А что, если и ты, Никита, в опасности?
– Я? С чего бы это?
– Ты ведь тоже дружил с Владиком. А из тех, кто с ним дружил, двое уже мертвы.
– И что? Я обязательно должен быть следующим?
Никита откровенно смеялся над страхами подруг.
– Ну так вот, гоняю я очень умеренно, никогда не перехожу черту, отделяющую разумный риск от безумия. Склонности к суициду у меня нету. Да и на здоровье я не жалуюсь.
Никита ничуть не выглядел обеспокоенным. Вначале он даже не желал прислушиваться к словам сыщиц, твердя им, что они несут несусветную чушь. Но потом все же передумал и сказал:
– Девчонки, ваше расследование меня заинтересовало. Обещайте, если вы узнаете еще что-нибудь, держать меня в курсе?
Девушки пообещали. А Никита заговорщически прошептал:
– Понимаете,
девчонки, мне умирать сейчас никак нельзя. Похоже, я наконец-то встретил девушку – мечту всей своей жизни.– Да что ты!
– Поздравляем!
– И кто она?
– Я вас с ней обязательно познакомлю. Нет, не сегодня. Чуть позже. Наши отношения пока еще находятся в той стадии, когда лишние свидетели не нужны.
– Да-а-а?
Кира с Лесей чувствовали себя слегка озадаченными. Что думала про все это Эльза, сказать было трудно. Она хранила стоическое молчание, лишь глаза у нее сверкали далеко не теплым светом дружеского участия и прощения.
– И кто она, твоя избранница?
– О! – восторженно воскликнул Никита. – Она замечательная! Умная! Нежная! Обаятельная! И представьте себе только, такая девушка ответила мне взаимностью!
Подруги поздравили счастливого влюбленного и пообещали, что они обязательно вычислят и поймают преступника.
– Девчонки, ценю ваше участие в своей судьбе и судьбе своих друзей, но я сам закончил медицинский. И я вам скажу, тот способ убийства, который вы предполагаете, должен подразумевать очень хорошую техническую базу. Человеку с улицы негде взять те микроорганизмы, которые, как вы считаете, спровадили на тот свет наших друзей. Бледная спирохета – переносчик сифилиса, которым была больна Лена, не продается на каждом углу вроде шоколадок или спрайта. А уж лихорадка Западного Нила – это и вовсе эксклюзив в наших местах. А уж чумную палочку вообще не купить. Вам стоило бы начать свое расследование с визита к профессору эпидемиологии и микробиологии.
– Но ты ведь тоже медик?
– Врач. Но я давно ушел из медицины.
– Почему?
– На это было множество причин. И одна из основных – материальная.
– Тебе мало платили?
– Это очень мягко сказано. Поэтому я завязал с медициной и занялся частным бизнесом.
Да уж, с бизнесом у Никиты дела обстояли куда лучше, чем с медициной. Об этом наглядно свидетельствовал «Порше», небрежно припаркованный в паре метров от его дома. Одежда. И общий облик уверенного в себе человека.
– А знакомые в среде профессоров микробиологии у тебя есть?
– Есть кое-кто, – хмыкнул Никита. – Так что я могу посоветовать вам, к кому лучше обратиться.
Таким образом, сегодняшний день нельзя было считать совсем уж безрезультативным. Но на завтра у подруг был запланирован еще один визит – к родителям Коли. Навестить их попросила сама Эльза.
– Поговорите с ними, вдруг что-нибудь удастся узнать. И самое главное, спросите, какие у них планы на мой счет.
– На твой счет?
– Ну да! – как-то особенно нервно подтвердила Эльза. – Что мне делать дальше? Подыскивать себе новое жилье или я могу остаться пока что в квартире Коли?
– Пока… пока что?
– Вы что, не понимаете? Я хочу остаться в этой квартире. Я должна там остаться!
– А если родители Коли будут против? Это ведь их квартира?
– Ну и что? Надавите на жалость. Расскажите, как их единственный горячо любимый сын любил меня. Расскажите, как я его любила. Не забудьте и про наше расследование. Скажите, что я так тоскую, что мне будет просто невозможно перебраться в другое место. Ведь в нашей квартире мне о любимом напоминает каждая вещь, каждый уголок, каждый сантиметр стен и пола!