Раяд

Ведь он до сих пор даже не проверил, что произошло с проданными в районе квартирами.

Он немедленно связался с Антипенко и потребовал срочно выдать ему информацию по недвижимости в районе: земле, квартирам, любой собственности. Тот вяло сказал, что срочно такая информация не достается – надо ждать.

– Ну дай хотя бы что есть, – взмолился Костя. – В течение часа будет что-то?

– Два как минимум, – все так же вяло отреагировал Антипенко.

– Я жду.

Через пару часов Костя получил ответ на запрос.

Некоторые семьи действительно уезжали под давлением обстоятельств, некоторые не хотели дожидаться этого давления. Естественно, кто-то в этих семьях обязательно оказался «нетитульной» нации. Квартир набралось почти пять десятков. Учитывая московские цены, количество немаленькое. Костя понимал, что выяснить подлинные цены или, например, посредника было сложно (для этого надо проводить отдельное расследование), но кое-где имена владельцев были известны (хотя они могли оказаться подставными лицами). Юридических лиц среди новых владельцев не было, сплошь обыкновенные частные. И судя по профессиям, не самые бедные. Но поразительным было другое. Среди полусотни фамилий больше половины были… отнюдь не русскими. Объяснить это логически Костя не мог. Какого черта уехавший из района какой-нибудь Мурат Адоев продавал свою квартиру какому-нибудь Георгию Каберидзе? Костя выкурил две сигареты подряд, тупо пялясь на экран монитора, но вникнуть так и не смог. Разбирину он отправил письмо-рапорт, где в частности попросил сверить даты продаж и покупок, а еще лучше – найти парочку этих продавцов-покупателей и узнать, не фиктивные ли это люди. Заодно упомянул и последний разговор с Хлыстовым.

Сам же тем временем решил «вживую» проверить десяток квартир на предмет проживающих в них людей.

Начал он со своего дома – как раз на восьмом этаже пустовали две квартиры. Но там было глухо. Тогда Костя бросился по другим адресам, но через пару часов бессмысленной беготни по району сдался – во всех квартирах, которые стояли у него в списке, на его звонки в дверь не отвечали и, похоже, без какого-либо умысла – там действительно никого не было.

«Чертовщина какая-то», – думал Костя, направляясь в школу за Леной. Только сейчас он заметил, что на его мобильном скопился десяток сообщений от Вики – она предлагала встретиться. Костя очень хотел с ней увидеться, но со временем была напряженка. Пришлось написать ей, что сейчас он занят – позвонит попозже.

«Вечно я опаздываю», – чертыхался он, взбегая по крутым ступенькам школьного здания. Внутри было тихо и гулко. Костя пробежал по коридору и, найдя дверь Ленкиного класса, распахнул дверь. В классе было пусто. Только у окна за столом сидела учительница, которая, вздрогнув от звука резко открытой двери, подняла голову. Это была какая-то другая учительница. Ее Костя не знал.

– Да? – спросила она, слегка сдвинув очки по переносице вниз.

– Здравствуйте, – кивнул Костя. – Я за Васильевой. Леной. Я – ее отец.

– Леночкой? А-а-а. Она уже ушла.

Костя почувствовал, что сердце его ухнуло куда-то вниз, как сорвавшийся лифт в шахту.

– Куда?

– Да ее забрали вроде.

– Кто забрал? Когда?

– Я не знаю, – пожала плечами учительница.

Хлопнув дверью, Костя рванул по коридору обратно к выходу. Выскочив на улицу, он начал метаться, не зная, куда собственно бежать. Он то тер ладонью лоб, то матерился, то доставал пачку сигарет, то снова убирал ее в карман. «Может, просто домой пошла? Может, зря я так волнуюсь?» – начал успокаивать он сам себя, но до успокоения было как до Луны. «Господи! Мобильный!» Он выхватил из кармана мобильный и набрал Ленкин номер, но ее номер «молчал»: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– Черт! Какой же я кретин! – стал бить себя по лбу Костя. – Надо было ее сначала отсюда вывезти, а потом уж в игры блядские эти играть!

Затем постарался взять себя в руки. Перевел дыхание и набрал телефон отделения милиции.

– Вас слушают! – ответил равнодушный голос дежурного.

– Хлыстов на месте?

– Нет... Уехал в управление.

– Блядь!

– В каком смысле? А кто его спрашивает?

Костя было собрался что-то ответить, но передумал – рванул домой.

Пока бежал, передумал все: от ужасного до чудовищного. Ноги ватные. Лишь бы жива. Надо звонить Разбирину. Почему молчит Ленкин мобильный?

Влетел в подъезд. Лифт не работал.

«Навели, блядь, порядок, а лифт как ломался, так и ломается», – чертыхался Костя, несясь по ступенькам наверх. Когда поднялся на лестничную клетку – замер от радости – перед дверью квартиры сидела явно скучающая Ленка. Завидев выскочившего, как черт из табакерки, Костю, она приподняла голову.

Костя шумно выдохнул, схватил ее и прижал к себе.

– Ты чего, пап? – удивилась внезапному приливу отцовской любви Ленка.

– Почему твой мобильный не отвечал?

– А ты не будешь ругаться? – недоверчиво спросила та.

– Нет, – мотнул головой Костя.

– Я дала Алисе позвонить, а она уронила в лужу его. Он теперь это… не работает.

– Фиг с ним. Почему ты домой сама пошла?

– Пап! Я тебя полчаса ждала. Ты же сам предупреждал: если полчаса тебя нет, я иду домой.

– Да? – удивился Костя. – Я так говорил?

– Ну да, – пожала Лена плечами. – Слушай, пап, ты меня обратно не поставишь на пол? Мне так неудобно.

Костя осторожно поставил Лену на ноги и, отдышавшись, открыл дверь квартиры.

– Не раздевайся, – приказал он Лене, как только та начала стягивать туфли. – Иди собирай вещи. И быстро. Игры кончились.

Он легонько подтолкнул ее в сторону комнаты, а сам повернулся, чтобы закрыть за собой входную дверь. Но сделать это не успел – на пороге стоял Гремлин. В руках у него был пистолет, и дуло его было направлено прямо на Костю. Между ними было метра три.

В наступившей тишине Костя услышал щелчок. Дальше все произошло на каком-то автомате. Гремлин, чертыхнувшись, принялся дергать заевший пистолет. Костя выхватил свой «иж», хотя вовсе не собирался убивать Гремлина.

– Брось пушку, Гремлин! Сядем поговорим.

Гремлин продолжал нервно копаться в своем пистолете, как будто Кости для него не существовало.

– Я с тобой говорю, алло!

Костя начал нервничать: в Чечне ему пару раз приходилось встречаться со смертниками, и он знал, что вести разговоры с ними – пустая трата времени. Они могли быть обкуренными, обдолбанными или просто лишенными всякого инстинкта самосохранения. Но Гремлин до этого времени казался ему просто подростком, возомнившим себя народным мстителем, а такие, как правило, быстро кладут в штаны и начинают хныкать.

– Ты оглох, что ли?! – крикнул Костя и рванул к Гремлину.

– Да пошел ты! – огрызнулся тот и, исправив затвор, вытянул пистолет в сторону бегущего.

Костя настолько опешил от такого то ли хладнокровия, то ли тупости, что просто спустил курок своего «ижа».

Хлопнул выстрел, и обмякшее тело Гремлина сползло по дверному косяку на пол.

Костя чертыхнулся и осторожно подошел к сидящему, держа тело на мушке. Свободной рукой он прислонил два пальца к шее убитого и пощупал пульс – Гремлин был мертв. Его хмурое узколобое лицо, еще недавно казавшееся таким грозным, теперь как будто разгладилось и приобрело почти детскую непосредственность. Можно было даже сказать, в нем появилось что-то удивленное, словно он спрашивал: «Я что, больше не живу?»