Райнхард Гейдрих — паладин Гитлера(сборник)

Этот человек недавно покинул британскую столицу, опасаясь воздушных налетов немцев. Сейчас он знакомится как раз с последним донесением с родины, обработанным разведывательным отделом.

Министерства обороны. Основой для этого донесения послужили сообщения, зашифрованные буквами «ИЦЕ» — то есть шифром командира группы «Сильвер А». Человек за письменным столом в Астон Эбботе не без удовольствия констатирует, что в них часто появляются ссылки на указания, суждения, прогнозы Навратила. Правда, это единственное, что может вызвать его удовольствие.

Среди донесений, подписанных шифром «ИЦЕ», есть помимо других подобных, например, и такое:

«Интенсивная, проходящая почти на глазах у всех деятельность коммунистической партии могла бы со временем убедить народные массы в том, что она единственная сила, которая не боится ни жертв, ни работы. Она внушает к себе уважение, привлекает симпатии народа».

Человек, именуемый в докладах Навратилом, разумеется, пережидает войну в тихой пристани Астон Эбботе не только для того, чтобы в один прекрасный день возвратиться в Прагу под своим настоящим именем — д-р Эдвард Бенеш, но и для того, чтобы восстановить в стране те политические порядки, какими они были осенью 1938 года, накануне того, как он принялся упаковывать свой дипломатический чемодан.

«Я всегда считал и считаю главной целью Сопротивления сохранение прежнего правопорядка в республике. Все, что я могу сделать для этого в качестве главы государства, перенесшего тяжкие испытания судьбы, будет для меня, пожалуй, единственной отрадой в жизни», — прочувствованно говорил д-р Бенеш по лондонскому радио. (Тот самый Бенеш, который, будучи президентом, первый и самым антиконституционным способом нарушил «правопорядок республики»: без единой попытки к сопротивлению, без единого слова протеста капитулировал перед мюнхенским диктатом.)

Значит — освобождение, но одновременно возврат к домюнхенским порядкам.

Он говорит это, поощряемый руководителем европейской редакции Би-би-си Айвоном Киркпатриком (тем самым англичанином, который непосредственно участвовал в ликвидации независимости Чехословакии, когда сопровождал в качестве политического советника Чемберлена во время его вероломных визитов к Гитлеру, где они договорились предать «маленький неизвестный народ»).

Обитатель загородной резиденции в Астон Эбботе сидит, задумчиво подперев голову. Сообщения из страны рисуют ему ситуацию, которая никак не соответствует его представлениям и стремлениям.

Бенеш не строит иллюзий: он понимает, что означает растущее влияние КПЧ на национальное сопротивление, для многочисленных элементов которого стала столь притягательна коммунистическая программа и в вопросах социальных, и в вопросах противодействия оккупантам. Он знает, что коммунисты отвергают «правовую преемственность» в смысле возврата мюнхенской буржуазии к власти. Он должен теперь решить: смогут ли они устоять в этот период испытаний. Это особенно важно для будущего. Потому что только тот, кто ныне выстоит, может пользоваться в будущем достаточным влиянием дома, заканчивает свою мысль человек практической политики.

Он просматривает донесение о положении в стране, основным материалом для которого был рапорт, подписанный шифром «ИЦЕ».

Вечное перо в его руке поставит точку под решительным посланием. Это секретное послание помечено датой: 15 мая 1942 г. Адрес: Прага.

В Праге находятся также те двое, Кубиш с Габчиком.

Они не знают и не могут ничего знать о высокой политике. У них свое задание, о котором они никогда не думали, что оно будет легким; но им не приходило в голову, что оно будет настолько сложным. Как бы они ни были мужественны, решительны и самоотверженны, они понимают, что своими силами им бы не удалось сделать ничего, кроме самых первых шагов.

Были ли удачны эти первые шаги?

Тогда, в конце декабря, когда они вопреки намеченному плану приземлились не у Пльзени, а у Негвизд, им казалось, что начало было несчастливым. Габчик вывихнул палец на ноге, поэтому они не могли покинуть холодное убежище в заброшенной каменоломне, где и провели невеселую новогоднюю ночь. Они утешали и успокаивали себя тем, что мысленно перебирали все еще худшее, что могло с ними случиться.

Да, им еще повезло!

Впрочем, их новогоднее убежище не осталось никому не известным, как они сначала предполагали. Следы на снегу привели к самому входу в их пещеру лесничего Алоиза Шмейкала из Негвизд. Это был первый человек, которого они встретили на чешской земле, первый человек, с которым они говорили в новом, 1942 году И тот понял их положение, хотя они не могли ему многого сказать. Он не только сообщил им, что они находятся в Негвиздах, совсем близко от Праги, но и принес им спирт и примочки для посиневшего пальца Габчика. Первый человек, который им помог! И он был не один. Может быть, в Негвиздах кто-нибудь заметил этой ночью светлые силуэты парашютов на темном фоне неба, может быть, кто-нибудь, бродя по полю, нашел прикопанные снегом парашюты, может быть, кто-нибудь обнаружил лопатки, шлемы и костюмы, поспешно спрятанные в огородном шалаше, несомненно, что в ближней пивной пошли какие-то слухи о том, что поблизости объявились парашютисты. Среди этих людей оказался один человек, который сумел понять значение этого известия и помешал, предупредив окружающих, его распространению. Поэтому о нем не узнали ни трусы, ни предатели, ни враги.

Лесничий Шмейкал нашел путь к убежищу в каменоломне случайно, мельник Бауман из соседних Гороушан пришел сюда уже с сознательным намерением помочь. Потому что мельник Бауман был знаком с главой сокольской организации в Шестаевицах Старым. Старый имел связь с так называемой высочанской пятеркой, подпольной сокольской группой, руководимой Ярославом Пискачеком, а Пискачек был связан с руководителем областной сокольской организации Сопротивления «Ииндра» Пехачеком. Посоветовавшись с ним, Пискачек решает: надо помочь!

Таким образом, начальник высочанского «Сокола» Пискачек был третьим человеком, который наладил связь с Кубишем и Габчиком. Результат был блестящим: с помощью Пискачека оба парашютиста перебрались из Негвизд в Прагу и попали из своей промерзшей дыры в теплую квартиру с постелями и одеялами, которую им предоставила пани Эма Кходлова, сестра одного из членов высочанской пятерки.

Да, счастливым, стократ счастливым был этот первый шаг.

Но можно ли все приписать удаче, счастливой случайности? Разведывательная организация Моравца, которая послала Кубиша и Габчика в Чехию, конечно, принимала во внимание то, что им потребуется помощь, и дала им адреса нескольких людей в Пльзени. Позднее они пытались разыскать этих людей, но, переходя из дома в дом, узнавали: убит, арестован, находится в концентрационном лагере… В Лондоне им дали адреса в соответствии с ситуацией начала 1939 года, а вовсе не конца 1941-го. И поэтому Кубиш с Габчиком оказались бы в ту декабрьскую ночь в отчаянном положении в том случае, если бы английский бомбардировщик с канадским экипажем высадил их в намеченном месте.

Да, случайность обернулась в их пользу. Но могло ли бы им так повезти, если бы они опустились, например, на территории, обитатели которой поддерживали гитлеровский режим или, во всяком случае, безропотно покорялись ему? Счастье приходит там, где есть для него подходящие обстоятельства, случайность помогает тому, кто к ней подготовлен. И поэтому счастливый, стократ счастливый первый шаг Кубиша и Габчика в значительной мере обусловлен тем, что большинство чешского населения так называемого протектората было явно настроено антинацистски и что среди него было достаточно людей, готовых помочь в борьбе против оккупантов.

Кубиш с Габчиком поняли это очень быстро, хотя Габчику и пришлось отказаться от романтических представлений об отважном стрелке, полагающемся только на верное оружие, точный глаз и твердую руку. Пусть это не так романтично, но что делать: вывихнутому пальцу Габчика не помогало ни тепло, ни покой, ни компрессы, необходим был врач. Самоотверженная высочанская пятерка посвятила в свои дела доктора Грубова, который позднее вместе с доктором Лычкой вписали обоим парашютистам в их подделанное трудовое удостоверение вымышленные болезни, чтобы они могли в рабочее время свободно передвигаться по Праге. Другой член высочанской пятерки — Ярослав Смрж был шорником; он зашил парашюты, которые парашютисты перевезли затем с помощью молодого Вацлава Кходла из временного укрытия у Негвизд в квартиру его тестя. Он помог им надежно спрятать также и другие вещи, находившиеся в будке в Негвиздах, чтобы не осталось никаких следов, грозивших разоблачением.