Раз мальчишка, два мальчишка

Вдалеке на стального цвета земле стояли десятки, а может и сотни панцирных кроватей. Без матрасов, одеял, простыней и подушек – абсолютно голые, они тянулись до самого конца поля, за которым начинался лес.

– Это что за херня?

– А крышу там не забыли сверху приколотить? – ехидно спросил смуглый темноволосый парень, которого, кажется, звали Егор.

– Разбомбили уже, что ли, часть нашу? – выкрикнул кто-то.

– А ну-ка заткнулись! – заорал командир, но тут же перешел на сдержанный деловой тон: – Вы, пацаны, без эмоций давайте. Лагерь-то тренировочный – вот и тренируйтесь. Страна у нас в трудном положении, сами знаете, чем смогли, тем помогли, а дальше вы о себе сами позаботьтесь.

– И как, интересно, нам позаботиться, тут же нет ни хрена? – зло прищурившись, сказал похожий на шкаф парень.

– А ты самый умный, что ли? – спросил командир. – Как зовут, кстати?

– Смирнов. Иван Смирнов.

– Слушай, значит, Смирнов. И все остальные тоже – слушайте. Ноги и руки у тебя есть, Смирнов?

– Ну-у-у, – замялся Иван.

– Что ну, – перебил его командир, – есть у тебя руки и ноги?

– Ну есть.

– Правильно. А знаешь, что еще у тебя есть? – командир сверлил Ивана взглядом.

– Хуй! – выкрикнул кто-то.

Парни радостно загоготали.

– Хуй тебе окопы рыть не поможет, – скривившись ответил командир. – А знаешь, что поможет?

– Что? – озадаченно спросил Иван.

– Родина! Родина тебе поможет! Потому что только Родина у тебя и есть! – брызжа слюной, заорал командир. – Понятно тебе?!

– Понятно, – пристыженно ответил Иван, явно не ожидавший такой отповеди.

– Всем всё понятно? – снова заорал командир.

– Понятно! – загремело со всех сторон.

Андрею ничего понятно не было. Но тут уж, видимо, как с математикой – ничего не поделать.

– Мишка, тащи сухпайки, – крикнул командир водителю.

Парни выстроились вдоль автобуса, чтобы командир мог проверить каждого по фамилии и вручить по внушительному пакету из магазина «Пятерочка».

Андрею вдруг стало нестерпимо интересно: что же внутри этого пакета? Видимо, воспоминания о новогодних подарках нахлынули. А может быть, ему просто давно ничего не дарили.

Когда командир добрался до фамилии Андрея и тот ответил «я», повисла тишина, все вдруг уставились на мальчика, как будто только сейчас его заметили.

– А ты что такой мелкий? – подозрительно спросил командир.

– Так ему четырнадцать! – ответил за Андрея Пашка.

– Я не с тобой говорю! – гаркнул командир. – Ты чего такой мелкий, пацан?

– Мне – четырнадцать, – повторил вслед за Пашкой Андрей.

– А в армию у нас берут со скольки? – спросил командир явно у кого-то невидимого.

Никто ему не ответил. По крайней мере, вслух.

– Меня мать записала, – как будто извиняясь, сказал Андрей.

Командир радостно выдохнул:

– А, ну раз мать, то все в порядке. Мать – она Родина. А Родина, как известно, она – мать. Мелковат ты, конечно, ну ничего, и такой послужишь. Найдем и тебе применение.

Кровати в поле

Спустя полчаса автобус уехал вместе с командиром, водителем, забытыми кем-то сигаретами и Андреевым детством.

Двенадцать парней молча шагали по стального цвета полю, каждый держал в руке по пакету из «Пятерочки», как самый долгожданный новогодний подарок. Впереди маячили торчащие из земли скелеты кроватей.

– Ну что, пацаны, разбираем койки! – весело сказал Егор и взлохматил свои темные волосы. – Моя – у окна!

– Да тут все одно сплошное окно, – проворчал Пашка, стоявший рядом с Андреем, который как завороженный смотрел на выраставшие из-под слоя инея металлические ножки и спинки. «Как будто кладбищенские оградки», – подумал мальчик.

– А что кроватей так много? Нас же всего двенадцать?

– Ну так командир еще за ребятами поехал, а мы тут пока все в порядок привести должны, – ответил шкафообразный Иван.

О каком порядке речь, Андрею было непонятно. По его мнению, все как раз было в идеальном порядке. Причем в таком порядке, в какой лучше было бы не вторгаться. Он аккуратно сел на жесткую сетку кровати, поприветствовавшую его металлическим всхлипом. Десятки кроватей подхватили этот звук, разнесшийся по полю протяжным скрежещущим шепотом.

– Срань какая! – выругался кто-то.

Все было одинаковым, выбирай не выбирай – разницы никакой. Чтобы как-то обозначить, что вот этот самый угол этого сиротского пространства теперь принадлежит ему, Андрей достал из рюкзака полосатый шарф и завязал его на решетчатом изголовье.

– Ты бы еще игрушку мягкую достал, мелкота, – услышал Андрей чей-то насмешливый скрипучий голос.

Он обернулся посмотреть, кто его задирает. На него цепко смотрели маленькие водянистые и какие-то недобрые глаза. Их обладатель, невысокий жилистый парень, выглядел здесь старше всех, на совершенно недостижимые тридцать лет. С таким лучше не связываться: «У хороших людей залысин не бывает», – вспомнил мальчик бабушкины слова. Он редко воспринимал всерьез то, что она говорила, но, глядя на эти выкошенные участки тонкой блестящей кожи, подумал, что в этот раз он бы с ней согласился.

– В четырнадцать с игрушками уже не играют, если ты вдруг успел забыть, – все-таки не выдержал Андрей.

– Да что ты? Разговорчивый сильно, смотрю.

– А давайте знакомиться! – явно специально перебил угрожавшего Андрею Егор.

– Знакомиться с бабами будешь, – огрызнулся парень с залысинами.

– Вообще надо познакомиться, рассказать, кто что умеет, иначе околеем тут, – вмешался Иван.

– Он прав, – поддержал Пашка, – вывезли в поле, бросили – и выживайте как хотите. Костер надо разводить, дрова искать, воду, тут же ни хрена, кроме кроватей этих, нет…

Костер разгорался и разгонял наползающие сумерки. Кровати поставили вокруг него, чтобы тепло грело ноги. Справа от Андрея оказался Пашка, а слева – Егор. Такое соседство мальчика устраивало, главное – кровать жуткого, с залысинами Вовы оказалась от него как можно дальше.

Парни сидели вокруг огня, копошились в пакетах, разглядывали то, чем одарило их командование. В свой пакет Андрей долго не решался заглянуть, воображая все те вещи, которые он мечтал получить на Новый год. Обычно он и не ждал слишком многого (отец и Света уже давно не баловали), но этот подарок удивил даже его. Внутри пакета оказались банка тушенки, пачка сосисок, упаковка гречки, теплые носки, иконка, бюст Сталина и детский рисунок с пожеланием «ПОСКОРЕЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ ДАМОЙ!».