Разбитная разведёнка

Пока Женя была в роддоме, Гриша говорил с ней по паре минут в день, и теперь навёрстывал упущенное. А когда кофе в кружке и печенье в вазочке закончились, к ним присоединился Руслан.

— Мне нужно отъехать. Буквально на пару часов, — предупредил он. — Зато завтра весь день буду дома.

— У тебе работа, у меня декрет и твоя мама в помощницах. Всё честно.

— Ты не злишься и говоришь верные вещи, но от этого я чувствую себя только хуже, — сгримасничал Руслан. Он не обязан был отпрашиваться у жены, чтобы отъехать по делам, но почему-то делал именно это.

— Я знаю, — улыбнулась Женя.

А вечером она получила подарок от мужа. Поужинав и в четыре руки искупав малыша, они пошли к себе, и на своём столике принцессы Женя увидела футляр насыщенного синего цвета. Ещё до свадьбы Руслан подарил ей романтичный золотой кулон с сердечком, и Женя подумала, что обнаружит что-то в этом же духе, взяв в руки подарок и не став задавать вопросы вроде: «Что это? Это мне?», или «Зачем? Не стоило».

– Уши ты прячешь, — услышала она за спиной. — Браслеты не носишь. Кольца сняла, ведь твои пальцы… они…

— Как сосиски.

— Остаётся колье.

— Белое золото, — протянула Женя, расстегивая замочек цепочки.

— И розовый сапфир. Если не нравится, поменяем. Мне ещё хорошую скидку на следующую покупку дали, можем купить бусы из чёрного жемчуга.

— Бусы маме подаришь, — хмыкнув, посоветовала она. — Мне очень, очень и очень нравится. Спасибо.

Кормление младенцев грудью процесс естественный, но как-то так вышло, что ни в этот день, ни всю следующую неделю ни муж, ни сын, ни свекровь Женю в такие моменты не беспокоили. Обходили ли они специально в это время спальню стороной, или и впрямь были заняты чем-то другим, было неясно. Зато точно она могла сказать, что они проявляют заботу не только о малыше, но и о ней. И дело не только в том, что каждый считал своим долгом спросить, как она себя чувствует, и не принести ли ей чего-нибудь, но и в том, что они всячески старались ей помочь.

Наталья днём развлекала её пересказами просмотренных телепередач, и каждый раз, когда пора было менять пелёнку или подгузник оттесняла её, беря эту не самую приятную задачу на себя. Гришка выучил, какое средство нужно заливать в стиральную машинку и какие кнопки нажимать для стирки вещей малыша, а вернувшись со школы и вымыв руки, сразу же шёл к брату, чтобы рассказать ему, а заодно и Жене, что проходил на уроках. Если Руслан общался с сыном исключительно шёпотом, считая, что может его напугать и вызвать плачь своим обычным голосом, то Гришка обращался к Егору покровительственным тоном, почти так же, как к Тоньке.

Исключительно Жениной прерогативой оставалось кормление и ночное бдение. Расхаживать с младенцем по квартире в ночи она не могла, жалея не столько соседей, сколько Гришу, которому нужно было выспаться перед школой. Руслану она благородно предложила уходить спать в зал, но он отказался. В кровати с мужем Женя засыпала, но просыпаясь утром, он заставал её не рядом под боком, а в кресле-качалке у детской кроватки.

Когда Егору исполнилась одна неделя, было решено отправиться в этот тёплый субботний день на его первую прогулку. Событие важное, и подготовка заняла больше времени, чем сама прогулка, ведь компанию ему составляли родители, старший брат, бабушка с кавалером и собака.

А вечером Руслан поехал на вокзал, чтобы встретить тёщу.

— Серёжа Женьку на дрожащих руках первые полгода носил, — вспоминала Елена, пока они ехали в машине. — Сначала боялся раздавить, а когда она вертеться научилась, уронить. А ты как справляешься?

— Я его уже почти не боюсь, — откровенно ответил Руслан, заставив Женину маму рассмеяться.

В воскресение Наталья и Елена плясали вокруг внука, восхваляя его красоту и смышленость. Женя, трезво оценивающая ребёнка, списывала это на то, что их повело от запаха малыша, ведь каким бы вонючим не был подгузник, головка младенца пахла молоком, теплом и любовью. Оставив его на попечение бабушек и отца, она встретила Гришу с занятий по футболку и впервые за последние три недели села за руль, чтобы отвезти его перекусить фастфудом. Наверное, это не самое лучшее времяпрепровождение сына и матери, но теперь им почти не удавалось побыть наедине, а давать старшему сыну повод думать, что о нём забыли, из-за появления Егора Руслановича, было нельзя. К тому же Андрей был в недосягаемости, ведь оформлением виз и покупкой билетов для свадебного отпуска в Италии они с Софьей занялись, ещё не зная о Жениной беременности, поэтому последнюю неделю апреля и половину мая второй Гришин родитель был занят романтическим отдыхом с молодой женой и не мог поддержать сына.

В понедельник Руслан плохо спал, объевшись рыбным пирогом, приготовленным тёщей, оставшейся провести время с дочкой и внуками до среды. Но проснулся он не от несварения, а от плача. И не от того, которым сын требует к себе внимания, а от беззвучного, но заставляющего его жену содрогаться и шмыгать носом.

— Ты чего? — сонно прошептал он, потянув руку к лежащей к нему спиной Жене. — Что-то болит?

— Нет.

— Жень, просто скажи, что мне нужно сделать.

— Я хочу праздник.

— Чего?

— Я не хотела торжественную выписку. С Гришей я устала, и гости меня жутко раздражали, а теперь я хочу гостей. А никто не приходит, потому что думают, что я им не рада. Я всех распугала.

— Неправда, ты пугаешь только меня.

— Сашка говорит, что с удовольствием познакомится с малым, как только я буду готова. А я уже готова, но она думает, что нет.

— И вместо того, чтобы позвать её, ты плачешь?

— Я не плачу, — гнусаво ответила Женя, а потом проснулся Егор.

Отодвинувшись от мужа, она встала с кровати и подошла к сыну, а Руслан сделал последнюю попытку проявить заботу и участие, прежде чем снова заснуть:

— Хочешь, я скажу ей и Олегу, что они могут прийти, поздравить тебя лично и подарить что-нибудь?

— Гормоны напоследок разгулялись, — объяснила своё настроение Евгения. — Я не беспомощна, сама всё устрою.

И устроила.

Со столом помогла Елена, и во вторник Адоевы и Наталья с Михаилом Харитоновичем пришли на званый ужин. Конечно, главной звездой вечера был Егор Русланович, но и Жене перепало внимание гостей. Платье было неудобным для прикладывания к груди, зато свободный фасон скрывал живот, а аккуратное декольте акцентировало внимание на подаренном мужем украшении.

Посиделки вышли настолько душевными, что даже обычно непьющая Саша не удержалась от шампанского. Таким образом, морс пили только Женя, Гриша и Илья, прихваченный в качестве трезвого водителя.

Саша искренне поумилялась над младенцем, по её лицу было видно, что она испытывает испуг и восторг, держа его на руках, но никаких тоскливых вздохов и взглядов побитой собаки, которые бывают у женщин, давно мечтающих стать матерями, не было. Жертвой его обаяния она нее стала, что явно порадовало Гришу, который каким-то внутренним локатором уловил, что остаётся любимчиком для подруги.

Закончился май, а с ним учебный год. Совпало так, что оценки за четвёртую четверть Гриша принёс домой в день, когда его младшему брату исполнился месяц. Примечательно, что Женя с Русланом упустили эту вроде как важную дату, и только Гриша, заглянув в школьный дневник, вспомнил о событии, произошедшем в этот же день месяцем ранее.

— Мам, а маленьким детишкам возраст в месяцах считают, а не годах? — примчавшись домой, спросил мальчик.

— В месяцах, — ответила Женя. Помня, что сегодня они узнают, с чем он закончил третий класс, она разговоров на другие темы не ожидала и заподозрила, что её пытаются отвлечь. Отличником Гриша не был, но пятёрки получал гораздо чаще троек, а двоек и вовсе избегал. Неужели, она что-то упустила из-за недосыпа и теперь растит троечника?