Разбитое сердце июля
Шрифт:
– Вы хотите взять ее с собой?!
Холстин выразил свое негодование так быстро и так громко, что Алена и рта не успела открыть, чтобы выразить, в свою очередь, собственное негодование, правда, по другому поводу, в следующих словах: «Что вы себе позволяете?! Какая я вам „дорогая“?! Нельзя делать такие далеко идущие выводы из одной совместно проведенной ночи! Тем более что, кажется…»
Неизвестно, что она еще хотела бы высказать, но не высказала, потому что Холстин вновь заговорил:
– Но ведь такое нельзя никому дове…
– Вам придется это выдержать, господин Холстин, – перебил его Сосед Соседович, присаживаясь на кровать рядом с Аленой и слегка ее приобнимая. При этом он незаметно стиснул ее плечо так, что рвущийся наружу
К несчастью, бывшая подруга-приятельница, а ныне победившая по всем очкам соперница снова оказалась права. Какой смысл строить из себя… э-э, пардон, девочку, если ты спала с этим человеком в одной постели, предоставив ему все мыслимые и немыслимые возможности трогать, лапать, щупать и ласкать себя во всех местах. Правда, создается впечатление…
– Мне понадобится помощь надежного человека, а этой даме я вполне доверяю, – вторгся в ее мысли голос Виктора Васильевича, и Алена вспомнила, как он говорил – мол, не доверяет даме по имени Интуиция. Ага, интуиции – нет, а ей, значит, доверяет!
Интересно, откуда что взялось? Ведь и она ему тоже доверяет чуть ли не с первой минуты их более чем странной встречи. Может быть, этой ночью все-таки что-нибудь…
Нет!
И вообще, сейчас совершенно не в этом дело. Не о том, Алена, думаешь. Как и всегда, впрочем! Надо сосредоточиться, тем более что сосед продолжал:
– Да-да. Ей я доверяю, зато не слишком-то доверяю вам, господин Холстин.
Холстин зыркнул на него из-под бровей и угрюмо кивнул:
– Что ж, ваше право. Хотя зря вы это. Уже копали, копали, я ни сном ни духом… Какое безумие – связь между этими делами искать! Чистой воды совпадение! В огороде бузина, а в Киеве дядька.
– Ну, по-моему, дядька значительно ближе, – усмехнулся сосед. – Ведь вы женитесь не на ком ином, как на Ирине Покровской. Это тоже совпадение? Чистой воды?
Холстин снова зыркнул из-под бровей, и Алене показалось, что в глазах у него появилось выражение страдания:
– Вот именно! Представьте себе! Совпадение! И я рад такому совпадению, потому что если я и причинил когда-то какое-то зло, хотя бы косвенно, нечаянно, то теперь могу отчасти свою вину загладить. Но можете поверить, когда я сделал Ирине предложение, я представления не имел о том, кто она и кто ее отец. Вы же видели ее, вы можете понять мужчину, на пути которого встречается такая необыкновенная девушка. А что касаемо тех дел… Я о них давно забыл и вспомнил, только когда наш общий знакомый Крайнов явился нервы мне мотать. Он да ваши боевые товарищи так меня трясли, что я даже задумался: а не уложить ли мне сразу на всякий случай чемоданчик для пребывания в сизо? А между прочим, Крайнов тогда, в те давние времена, сам же и разболтал мне, кто именно из его сотрудников такой строптивый, не хочет тем делом заниматься, из-за кого он вынужден от выгодного заказа отказаться. Он сам вас заложил, если хотите знать. И если бы я хотел, я бы еще тогда с вами разобрался, а не ждал три года. Вы и не знаете, сколько я из-за вас за последние два месяца натерпелся! Вдобавок пресса пронюхала, что меня допрашивали в связи с вашим знаменитым взрывом, и вы не представляете, сколько сил и денег было затрачено, чтобы сдержать тех, кто начал под меня копать. Только подозрений в покушении на убийство мне не хватало! Был бы я таким, каким меня считают, я бы ее уже давно под асфальт закопал. Можете не сомневаться, я бы к вам в жизни не пришел, если бы не…
Холстин осекся, задохнулся, махнул рукой.
– Ну, не к кому мне здесь больше обратиться в этой ситуации, понятно? – добавил он до крайности усталым голосом. – Утопающий и за соломинку хватается. Тем более если его кто-то крепко держит за ноги и тянет на дно. И с каждой минутой я погружаюсь все
глубже, а мы тут сидим и языки чешем!– Ладно, пока оставим давние дела в покое, – кивнул сосед. – В самом деле – время не терпит. – И он снова крепко сжал Аленино плечо: – Пошли, дорогая, пошли!
И буквально выволок Алену из постели.
Холстин взглянул на нее измученными глазами, но, такое впечатление, в упор не увидел ее смятого, полурасстегнутого халата, ее всклокоченных волос, ее неумытого лица. И впервые в жизни Алену не задело невнимание мужчины. О таких мелочах она сейчас даже и не думала!
Вот так история… Значит, у соседа, у Виктора Васильевича, с Холстиным какие-то счеты? Настолько серьезные, что московского миллионера подозревали чуть ли не в покушении на Алениного соседа? «Меня допрашивали в связи с вашим знаменитым взрывом…» Ну и ну! Значит, Виктора Васильевича кто-то пытался подорвать? Наша служба и опасна, и трудна… Получается, он здесь, в «Юбилейном», залечивает боевые раны, а вовсе не отдыхает от интенсивной распродажи природных ресурсов. Наверное, врачи предписали продолжить лечение еще на два дня, поэтому он и не освободил номер в срок. А тут еще примешались «загадочные обстоятельства» смерти несчастного Толикова, так что Виктор Васильевич теперь как бы досрочно отозван из отпуска и теперь помогает расследованию…
Однако, кажется, не зря закатывала глазки Леонида. Сосед и впрямь, выходит, известен своей порядочностью, если к нему за помощью кинулся Холстин. Видимо, не сомневаясь, что он не станет сводить личные счеты.
Да, а Ирина Покровская тут каким боком замешана? Как бы вызнать?
Может быть, и удастся это сделать. Закон жизни и детективного жанра: если приоткрылась завеса над одной тайной, из-под оной завесы непременно выглянет еще одна, а то и две. Ну а если повезет, то и три. Главное – смотреть в оба глаза и слушать в оба уха!
Пока, впрочем, Алена могла только смотреть. Слушать ей было просто нечего, потому что ни Холстин, ни Виктор Васильевич больше не обмолвились ни словом, а только быстро вышли из коттеджа, обогнули его, приблизились к другому, еще более пряничному домику, в котором размещались суперлюксовые номера, обогнули и его, а потом по тропинке углубились в тот самый «прирученный лес», который накануне нагнал на эмоциональную писательницу столько страхов и ужасов. Выглядел он по-прежнему мрачновато, однако небо с каждой минутой все светлело, петухи наверняка уже давно прокричали, и никаких мыслей о зловещих ужасах теперь у Алены не возникало, а возникали у нее мысли самые практические, например, о том, что крылечко у коттеджа, к которому они приблизились, высоковато, а никакого пандуса не имеется – небось тяжеленько суперлюксовым постояльцам втаскивать в дом чемоданчики. Или для них в «Юбилейном» предусмотрены носильщики?
А кстати, долго ли еще идти? Вот уже и кованый забор, ограничивающий владения «Юбилейного», показался впереди, а Холстин и не думает останавливаться. Ой, а что это Холстин делает? Ощупывает прутья решетки, словно ищет расшатанный… И впрямь находит его, отводит в сторону, пролезает в образовавшийся проем и нетерпеливо манит за собой соседа и Алену.
А может, не надо? Может, Холстин все же лелеет страшные планы мести соседу и его, скажем так, знакомой, неожиданно обнаруженной в его постели? Не повернуть ли Алене восвояси?
Ну уж нет! Разве наша писательница позволит себе повернуть, если разворачивается интрига, вполне достойная сделаться сюжетом для будущей нетленки?! В конце концов, читателю нужны не только разбитые сердца, но и лужи крови, горы трупов, крики ужаса и всякая такая прочая чухня, непременная атрибутика детективного жанра. Так что назвалась груздем, дорогая Алена Дмитриевна, – полезай в дыру в заборе вслед за соседом, тем паче что попадешь ты, судя по всему, не на кладбище, не на свалку ядерных отходов, не в потусторонний мир, а лишь на территорию спортивного лагеря, который находится по соседству с «Юбилейным».