Разбитые на осколки

— Так, все будет проходить пятнадцатого? — спрашивает Калеб.

— Да, — отвечает Рик.

— Отличненько. Встретимся в «Кул Хауз». Передай своему старику Пити привет, ты понял? — Калеб крепко обнимает Рика, хлопая его по спине, перед тем как перекинуть свою ногу через байк и сжать широкий руль. Рев мотоциклов наполняет склад. С оглушающим ревом двигателей, трое мужчин делают круг вокруг Рика и затем выезжают со здания, оставляя парня стоять там в одиночестве.

И в этот момент я хочу объявиться. Сейчас подходящий момент, чтобы заставить его чертовки страдать, а затем чуть позже убить. Но я не делаю этого. Я пытаюсь собрать свои мысли воедино, когда смотрю, как он снимает свою кожаную куртку с ржавых перил, куда повесил ее чуть ранее, и надевает ее. Какого хрена эти парни хотят знать о делах Чарли? Если они не напали ни на один из складов еще? В этом не было никакого смысла, но судя по всему, они намеревались, напасть на склад, где будет кокаин. Хотя им даже не было интересно, сколько человек будет охранять место. И вообще, какого хрена Чарли нанимает на такую работу членов уличных банд?

В моей голове кружатся миллионы вопросов, когда я позволяю Рику выйти на улицу. К тому времени, как я решаю, что хочу задать ему вопросы, мудак уже подошел к своей машине, роскошной «Мицубиси Эво» с тонированными стеклами. Его тело согнуто, наполовину находясь в машине, наполовину оставаясь снаружи.

— Как дела, Рик?

Парень охренел от страха. Его тело дергается, руки автоматически тянуться за спину: к пистолету. Но он замечает «Дезерт Игл». Я не направляю его на него, просто держу в своей руке. Парень прекрасно знает меня. Я не играю со своей игрушкой, пока у меня нет намерения, воспользоваться ею. Наши взгляды встречаются.

— Зет, мужик! А что ты делаешь здесь? — Но вопрос подразумевает под собой совершенно другое. Как много ты видел? Как много слышал?

— О, ну знаешь, тоже, что и ты, как мне кажется. Просто дышу свежим воздухом. Я слышал достаточно мудак.

Рик выдыхает, присаживаясь на край водительского сидения. Он прекрасно понимает, что облажался.

— Чарли послал тебя передать сообщение, так? — говорит он, хотя по его голосу уже понятно, что он полностью осознает тот факт, что с данной минуты его судьба предрешена. Чарли не из тех людей, которые будут ходить вокруг да около — ему нравится преподавать урок провинившемуся, но еще больше, он любит, когда люди знают об этом. Рик прекрасно слышал о тех парнях, которые были настолько глупы, что проворачивали делишки за спиной Чарли; он прекрасно понимает, что за этим следует.

— Да, — отвечаю я. — У меня есть для тебя послание. Но знаешь, я заинтересован сначала перекинуться с тобой парой слов, прежде чем передать его.

Рик поднимает на меня взгляд, вспышка надежды светится в его глазах, хотя всего секунду назад там присутствовало смирение.

— Что именно ты хочешь узнать, почему ты больше не числишься в его любимцах, так?

Что? Я впериваюсь нетерпеливым взглядом в его лицо. Он сейчас не просто так ляпнул первую попавшуюся вещь.

— Почему я больше не в его любимцах? Подобная херня не приходила мне в голову, но это имеет смысл, когда Рик произносит это. Когда Чарли больше не доверяет человеку, когда он намеревается его убить, он исключает его. Отстраняет от всех дел, держит его на расстоянии и наблюдает за ним как ястреб. Теперь все становится на свои места.

— Чарли что-то нарыл о тебе, мужик, — говорит Рик. — Что-то, что ему не пришлось по душе. Сказал, что ты скомпрометировал его, что ему совершенно это не нужно. Он хочет, чтобы ты исчез. Сказал парням быть наготове — что ему понадобится правая рука. Потому что от предыдущей он собирается избавиться. Это то, что я слышал.

Рик очень полезен мне сейчас, как и большинство парней, которые стоят одной ногой в могиле, лелея напрасные надежды, что его полезность принесет ему немного выигрыша в данной ситуации. Он даже не предполагает, что я совершенно не собираюсь его убивать. Но я использую выгодное преимущество от сложившейся ситуации.

— А что он такого узнал про меня?

Рик качает головой, пожимая плечами.

— Конкретно не сказал. Что-то о твоем прошлом.

Ну, это вряд ли полезная информация. Все до настоящего момента, когда я говорю с Риком, является моим гребаным прошлым. Возможно, это могло быть что-то, что произошло на прошлой неделе или, возможно, десять лет назад. Мне верится с большим трудом, что благосклонность Чарли ко мне иссякла. С прогресириующей паранойей Чарли, мужик бы меня просто убил в тот же самый момент, когда заподозрил в чем-то. Он знает все, что известно мне. Обо всех вещах, которые он просил меня сделать для него.

— Я отсидел в Чино ради Чарли, — неумолимо заключаю я. — Он не отстранит меня от всего без чертовски колоссальной причины. Никто не будет гнить в Чино, если с ним впоследствии не будут обращаться подобающим образом. Сделать подобное для кого-то эта больше чем проявление просто преданности — это жертва выше всякого понимания.

Рик смотрит на меня изумленно, с открытым ртом.

— О, Зи, чувак! Ты хочешь сказать, что ты не знаешь? Никто из нас не знал точно, но мы думали, что ты все узнал... — на его губах растягивается коварная улыбка. — Мы же все были там. Я же видел, как Чарли перерезал горло Мерфи, как и все остальные, кто наблюдал за этим, и ты единственный кто поплатился за это. Ты никогда не задумывался, а почему именно ты?

Воспоминая о той ночи проносятся в моей голове как серия покадровых вспышек, кровь брызгает, и пузыриться как в старых фильмах. Мёрфи О'Шаннесси стоит на коленях, лицо Чарли искажает маска безумия, потому что он провел своей острой бритвой по горлу человека. Все это началось практически не из-за чего — Мёрфи отпустил колкий комментарий про длину платья Софии. Комментарий прошел мимо всех, вызвав только недовольный прищур глаз у нашего босса, но когда спустя пару часов, он вынюхал охренительную дозу кокса, все предстало в ином свете. Даже на данный момент я стараюсь сильно не думать о той ночи. Пытаюсь. Да, я убивал, но всегда быстро. Быстрым ударом ножа в сердце, легкие. Пуля в голову. Чарли же разрезал горло Мёрфи от уха до уха и наблюдал, не позволяя никому помочь закончить его мучения, пока он истекал кровью.

— Я прекрасно знаю почему, — говорю я Рику. — Копы обнаружили в моей машине нож. Кровь на моей футболке. И волосы Мёрфи на моей одежде.

Рик кивает в ответ на мои слова нетерпеливо, поспешно, как будто информация, которую он хочет мне поведать, очень важна.

— Да, Зи, это все ясно. Но как они пришли к выводу, что нужно искать перво-наперво в твоей машине, м? Как, бл*дь до них дошло прийти именно к тебе, постучать в твою дверь? Подумай, мужик.

Конечно же, я думал насчет этого. Бесконечное количество времени в тюрьме, где мало чем можно заняться, кроме как дрочить, качать мышцы и прокручивать в голове прошлое.

— Потому что именно я забрал Мёрфи из квартиры, перед тем как мы направились в особняк Чарли. Его отец видел нас вместе, и в последний раз видел живым Мёрфи.

— Это бред, мужик. — Он подается вперед, его лицо появляется из тени и на нем маска отвращения. — Это Чарли подставил тебя, чтобы выгородить себя, мужик. Я удивлен, как ты не допер до этого сам!

Злобный и резкий смех раздается в моей голове. «Естественно, — говорит голос. — Отец О'Шаннесси никогда в жизни бы не тронул тебя пальцем, даже за убийство его сына, потому что ты ему сам как сын, вас связывала такая давняя дружба. Никогда он бы так с тобой не поступил, вы были лучшими друзьями на протяжении долгих лет».

И затем в голове гремит другой голос.

«Избавься от этого беспорядка, Зет. Меня тошнит только от одного взгляда на это дерьмо». Разбитые кусочки головоломки начали вставать на свои места, я вспоминаю разъяренное, дикое выражение лица Чарли, его улыбку, отсутствие нервозности, наcчет того, что он убил передо мной человека, которого я называл братом. Ни разу так и не сказал мне слов извинения за это убийство, или же слов благодарности за то все время, что гнил в камере из-за жесточайшего преступления, которое даже не совершал.